Дело об «Иррегулярных силах с Бейкер-стрит» - Энтони Бучер
— Хорошо. Отлично. Увидимся в семь, Ф. Х., если только я не окажусь до тех пор в лечебнице Уизерса. Сейчас у меня на руках профессор… Какой профессор? Вы не помните нашего приятеля? Холстяной Фернесс, как прозвали его мальчики… Хорошо. До свидания, Ф. Х.
Она повернулась к Фернессу.
— А теперь, прошу вас, — начала она, — в любую минуту может прийти миссис Хадсон, и мне надо будет объяснить…
— Миссис Хадсон? — улыбнулся он. — В самом деле, неужели 221б столь реалистичен?
— Не правда ли? — на какое-то мгновение она ответила на улыбку. — Разве вы не видите её здесь? Та самая старая хозяйка — наполовину восхищающаяся, наполовину сочувствующая тем беспомощным мужчинам, что нуждаются в её… её…
— Ежедневном служении, — предложил Дрю Фернесс.
— Ну вот! Я только становилась дружелюбной. Почти. Но если вы будете проделывать такое, то уходите. А теперь…
В дверь позвонили.
— Теперь, если боги милосердны, это всё-таки миссис Хадсон.
Это была высокая, угловатая молодая женщина в очках без оправы, с чёрными волосами, собранными в тугой пучок, в платье, которое было, по-видимому, сшито скорее с расчётом на функциональность, нежели на свой внешний вид.
— Мисс ОʼБрин? — потребовала она.
— Послушайте, — сказала Морин, — если вам нужен Стивен Уорр — что, признаю, выглядит весьма маловероятным…
— Моя дорогая мисс ОʼБрин, — прервала молодая женщина, — я миссис Хадсон.
Морин вытаращила глаза.
— Вы — боже правый! — экономка?
Миссис Хадсон соизволила улыбнуться столь устаревшему слову.
— Я бакалавр наук в области домашней экономики. Это то хозяйство, которым я должна управлять?
— Если бы служба кастинга это видела!.. — пробормотала Морин.
— Прошу вас! — рявкнула бакалавр наук. — Мне стоять тут в дверях весь день? Это верный адрес или нет?
— О, да. Конечно, да. Проходите, и да поможет вам бог. Вы слушали курсы по уходу и кормлению журналистов? Но тут дело за доставкой еды. Вам всего лишь нужно, чтобы пять джентльменов-интеллектуалов были спокойны и довольны. И вот вам образец.
Миссис Хадсон сменила Дрю Фернесса таким взглядом, какой сам он мог бы бросить на футбольную звезду, недоумевающую, почему он не слишком хорош в теме Чосера.
— Хм-м! — заметила она. — Особая диета, полагаю?
— Ну… почему бы и нет. Не то чтобы я разбираюсь… — нелепо запнулся он, чувствуя себя под её взглядом столь смущённым, каким он сам всегда (тщетно) надеялся заставить чувствовать себя футболиста, взглянув на него.
— Возможно, так и есть. Аллергический типаж. Сыпь летом?
— Профессор Фернесс, — прервала Морин, — никогда и нигде не засыпется.
— Мисс ОʼБрин!
— Вы напрашивались на худшее, вломившись сюда. А теперь, если вы пойдёте со мной, миссис Хадсон…
Дрю Фернесс остался в коридоре один — в том же одиночестве, в каком чувствуешь себя на большой улице. Следующие десять минут он провёл, уворачиваясь от лестниц декораторов, объясняя доставщикам еды, что понятия не имеет, нужно мистеру Вейнбергу для мартини французское или итальянское, и позволяя операторам установить, что он ни с какого ракурса не являет собой ничего презентабельного.
Телефон положил конец его мучительному позированию. Мисс ОʼБрин и миссис Хадсон и след простыл. После пятого звонка он сам поднял трубку.
— Это дом «Иррегулярных сил с Бейкер-стрит»? — спросил густой, смутно знакомый голос.
— Да.
— И кто говорит?
— Дрю Фернесс.
— О, дружище! — загремел голос так громко, что Фернессу пришлось убрать трубку подальше от уха. — Помнишь меня, сестричка?
— Естественно, помню, мистер Уорр, — послышался опасный холод в голосе Фернесса.
— Рад, что застал тебя. Остальные ублюдки не знают меня… скажем, так близко, а? Могут не оценить моё дружеское приветствие.
— Вы хотели бы сообщить что-то конкретное? — с холодной вежливостью спросил Фернесс.
— Нет. Ничего особенного. Просто скажу вам, девочки, что увидимся вечером. Ваше маленькое воссоединение было бы неполным без меня, не так ли? Ты ведь знаешь, что просто умираешь от желания увидеть меня, душенька, а?
— Мистер Уорр, предупреждаю вас, что если увижу вас снова, то…
— Я скажу тебе, что ты сделаешь, гиацинт, — вмешался Уорр. И он принялся описывать в самых фантастических и непечатных выражениях свои представления о том, что может сделать с ним Дрю Фернесс, — представления, допускавшие немыслимую физическую гибкость.
Дрю Фернесс швырнул трубку, прерывая этот поток непристойностей, жестом человека, заталкивающего обратно за джинном пробку. Когда вернулась Морин, его лицо было белым.
— Мисс ОʼБрин, — начал он, — я…
— Вы всё ещё здесь? Послушайте. Я думала, что сказала вам, чтобы вы катились до шести. То, что вы на этой галере местный, не даёт вам никаких привилегий. Боттомли, Ридгли и ОʼДаб прекрасно сидят по своим отелям, а Федерхут, полагаю, ещё в поезде. У них больше здравого смысла, и они не разводят тут суету…
— Мисс ОʼБрин, — прервал он, — пожалуйста, помолчите минутку.
В его голосе послышалось нечто почти что авторитарное, не столь уж далёкое от классной комнаты.
— Я пришёл сюда не суету разводить. Признаюсь, моё удивление при встрече с вами было наигранным. Я узнал на студии, что вы здесь, и, поскольку с того безумного дня в «Метрополисе» я…
Он немного помедлил, и Морин подхватила, сверкнув голубыми очами:
— Продолжайте, профессор. «С того безумного дня!» «Начинай, капельместер, мой полк уходит на заре!» Романтика и всё прочее! Слушайте. Вам почему-то кажется, что я занималась чем-то, кроме попыток спасти «Полли» от иска о возмещении ущерба? Бросьте. Что с вашим учёным умом?
Молчание оскорблённого достоинства исходило от Дрю Фернесса. Он безмолвно поднял чемоданчик и направился к двери. Внезапная тень разочарования скользнула по лицу Морин. Она заговорила, сама не зная, что хочет сказать.
В дверь позвонили.
Морин протиснулась мимо мистера Фернесса, с грохотом распахнула дверь и произнесла «Да!» с несколькими лишними «д».
— Посылка для ОʼБрин.
— Прошу прощения, мисс ОʼБрин, — говорил Фернесс, расписываясь в получении посылки и принимаясь её разворачивать. — Я понял, что было самонадеянно с моей стороны… То есть, я… В конце концов, моя жизнь, боюсь, бедна и замкнута, и вряд ли позволяет мне… Бог мой! — прервался он. — Ради всего святого, что это?
Морин тоже на мгновение задумалась. Ей понадобилось некоторое время, чтобы понять, что то, что выглядело крайне модернистской кухонной утварью, в действительности было хромированной пародией на бюстгальтер нелестно маленького размера, и припомнила свою шуточную угрозу Уорру выставить студии счёт за урон, понесённый ей на боевом посту.
Она прочла вложенную записку:
Не то чтобы он пригодился тебе среди дедукционистов.
С любовью,
Уорр
— Нет, — заметила она, ни к кому конкретно не обращаясь, — боюсь, что нет.
Глава 4
Пресса работала — странное это выражение; оно
