Смерть по частям - Риту Мукерджи
— Не знаю, но я сделаю все, чтобы добиться признания. Я хочу услышать обо всем от нее самой.
Дейвис и Фолькер высадились из коляски у дома Кёртисов. У ворот дежурил полицейский в форме. Завидев следователей, он бегом бросился к ним.
— Инспектор, — полицейский замер перед ними, — скорее! Она уезжает!
— Что? Куда? — не понял Фолькер.
— Пожилой господин у дверей сказал, что в Нью-Йорк. Поезд отходит через час.
— Живее, Дейвис! Надо задержать их, — скомандовал Фолькер. Пробежав по дорожке, огибавшей дом, полицейские завернули за угол и оказались во дворе.
При виде двух мальчиков у Дейвиса упало сердце. Им было лет восемь-девять, не больше, оба в дорожных пальтишках. Рядом громоздились чемоданы, словно семья собралась в долгое путешествие. Беатрис Кёртис забиралась в экипаж, она как раз повернулась к мальчикам, чтобы велеть следовать за ней.
— Стойте! — крикнул Фолькер.
— Инспектор! Что вы здесь делаете?
— Прошу вас выйти из экипажа.
— Почему вы нас задерживаете? Вы сошли с ума?
— Уверяю вас, что нет. И повторяю свою просьбу.
Мальчики с любопытством разглядывали полицейских.
Боже правый, подумал Дейвис, не допусти, чтобы все кончилось вот так — на глазах у детей.
Фолькер говорил с такой настойчивостью, что миссис Кёртис пришлось подчиниться.
— Давайте пройдем куда-нибудь, где мы сможем побеседовать. Иначе, миссис Кёртис, мы вынуждены будем забрать вас для допроса в полицейский участок.
Беатрис Кёртис остановилась у камина.
— В чем дело?
— Я должен вам кое-что сказать, но я не хотел начинать этот разговор в присутствии ваших сыновей, — произнес Фолькер.
— И что же вы должны мне сказать, инспектор? Моего мужа задержали за преступление, которого он не совершал. Не сомневаюсь, что наши поверенные справятся. Мальчиков же я хочу отвезти в Нью-Йорк, пусть побудут у моей сестры. — Шубу миссис Кёртис так и не сняла.
— Миссис Кёртис, — сказал Фолькер, — вы ведь прекрасно знаете, зачем мы здесь.
— Анна Уорд нашлась. В вашем загородном доме, — прибавил Дейвис.
— Что? — Миссис Кёртис настороженно взглянула на них. — Как это?
— Пол О’Мира признался в похищении.
— Понятию не имею, о чем вы, — холодным от злости голосом произнесла миссис Кёртис.
— Он сказал, что вы велели ему убить Анну, — продолжал Фолькер.
— Ложь! Пол просто хочет выгородить себя.
— Анна подтвердила его слова. Она выжила.
В больнице Анна рассказала, что произошло в тот вечер, когда она исчезла из дома Кёртисов. Пол силой усадил ее в экипаж и отвез к реке. Перед тем как расстаться с Анной, Беатрис Кёртис призналась ей, что Джеймса убила она, а не муж. Беатрис до последнего оставалась исключительно изворотливой. Но то признание, сделанное в приступе высокомерия, погубило ее.
— Вы арестованы за похищение и попытку убийства Анны Уорд, а также за убийство Джеймса Кёртиса, — объявил Фолькер.
Если Беатрис и осознала его слова, то никак этого не показала. Лицо ее оставалось бесстрастным. Она только сжала губы, посеревшие от сдерживаемой ярости.
Миссис Кёртис отвернулась и стала рассматривать себя в зеркале, висевшем над камином. Из зеркала смотрело бледное отражение. Одним взмахом руки миссис Кёртис смела с каминной полки хрустальные графины и статуэтки. Утонченные безделушки посыпались на пол, по мрамору разлетелись осколки.
Дейвис ошеломленно отступил назад.
— Если хотите, можете пригласить поверенного, — предложил Фолькер.
Беатрис покачала головой:
— Нет. Я хочу покончить с этим.
Она опустилась в кресло у камина и долго молчала. Огонь догорал, но никто даже не подумал поворошить угли.
— Эдуард — слабый человек. И всегда был таким, — тихо начала Беатрис. — Он понятия не имеет, что значит любой ценой защищать то, что тебе дорого. Мне, наверное, не стоило удивляться. Почему печали не должны коснуться и меня?
Опять затянувшаяся пауза.
— На одной из благотворительных регат, на которые Эдуард ездил с этим дураком Торнтоном, он сошелся с одной девушкой. Потом он раскаялся, но она оказалась неуступчивой. Она вознамерилась родить этого ребенка.
— Вы навещали Джеймса? — спросил Дейвис.
— Да. Его мать умерла, когда ему исполнился год, и я испытала облегчение. Сама мысль о существовании этого ребенка была мне почти невыносима. Но потом Эдуард настоял, чтобы мы навещали его в приюте, потому что, кроме нас, у него никого нет.
Говоря, Беатрис смотрела перед собой.
— Вскоре мы уже ждали нашего первенца. Эдуард захотел забрать Джеймса домой. Тогда-то я и поняла, что он любил его мать.
— Вас пугала мысль о том, что скажут другие? Скандал из-за незаконнорожденного ребенка? — подсказал Фолькер.
— Нет! — Красивое лицо миссис Кёртис гневно исказилось. — Но этого ребенка нельзя было допускать в нашу жизнь. Почему мои дети должны пострадать из-за отцовской глупости? Он напомнил мне моего собственного отца и его жалкую слабость. Его манию величия, которая никак не пристала мелкому аптекарю. Какой же он был дурак. Решил продавать особые микстуры, да только жулик, с которым он работал, щедро приправлял их ртутью и настойкой опия. Несколько детей умерли, моего отца судили. Знакомые отвернулись от нас.
Знаете ли вы, инспектор, что такое жить в постоянном страхе и зловонной бедности? Мы с сестрами теснились в двух комнатках в каком-то пансионе, нам приходилось отбиваться от назойливого внимания похотливых господ. От голода я почти всегда чувствовала слабость. Но отец был глух к нашим мучениям. Он, вымаливая прощение, отдал пострадавшим все до последнего цента. Он отдал им наши деньги. Совсем как Эдуард. Почему этому маленькому выродку должно достаться то, что по праву принадлежит нам? Я поклялась себе, что мои дети никогда не узнают тех страданий, какие выпали мне.
— Что же вы сделали? — спросил Фолькер.
— Джеймс постоянно болел. Получив очередную телеграмму, мы — по настоянию Эдуарда — отправились в Нью-Йорк. Я захватила с собой несколько пузырьков с морфином. Все оказалось так просто! Мальчик умер быстро, его смерть выглядела естественной. Мне и в голову не пришло бы, что нянька окажется такой наблюдательной.
— И вы жили спокойно, пока к вам в Филадельфию не явилась Селия Джексон?
— Да. У этой женщины случилось нечто вроде религиозного откровения. Она решила, что мы должны пойти в полицию.
— А потом Анна дозналась, что произошло в приюте много лет назад.
— Как-то поздно вечером она явилась ко мне в гардеробную, чтобы поговорить об этом. Но она, так же как та нянька, думала, что Джеймса убил Эдуард. Я разыграла приличествующее моменту потрясение. Упросила ее дать мне время все обдумать. Анна так тревожилась, так боялась за меня. От Эдуарда, способного убить беззащитного ребенка, можно ждать чего угодно!
Миссис Кёртис рассмеялась — короткий лающий смех.
— Какая дура. Я понимала, что Анну не переубедить. Но я не собиралась потерять все из-за того, что какая-то святоша в наколке горничной решила, будто ее долг — действовать. Анна должна была умереть.
— Вы не пытались убить ее сами?
— Не говорите глупостей, инспектор. Мне, как всегда, помог Пол. Он обязан мне жизнью, а из таких долгов можно извлечь много пользы.
— И что вы ему сказали?
— Что он должен убить Анну, а тело бросить
