Выстрел из темноты - Евгений Евгеньевич Сухов
– Долго мне ждать? Я ведь и раздумать могу.
– Штырь меня отправил, хотел узнать, где твоя хата.
– Вот теперь ты ее знаешь, – лучезарно заулыбался Рыжий. – Как видишь, ничего особенного. Так себе… Даже сосед у меня имеется. Угол у него снимаю, будет что тебе рассказать.
– Я не собирался ему рассказывать, – глухо произнес тощий.
– А Штыря Рашпиль отправил?
– Да. Штырь без Рашпиля ничего не решает.
– Вот видишь, как у нас с тобой велюрно[12] все пошло… Мы с тобой беседуем как старые кореша, а имени твоего я не знаю. Разве так обстоят дела между правильными людьми? Тебя звать-то как?
– Кот.
– Я не про кликуху спрашиваю, – отмахнулся Семен. – Ты мне свое имя назови, как батюшка с матушкой тебя нарекли?
– Егор, – не сразу ответил тощий, внимательно разглядывая Рыжего. Беседа принимала незапланированное направление. Хотелось понять, чего именно следует ожидать. Но в глазах Рыжего сквозил холод.
– Вполне подходящее имечко. Знаешь, оно тебе очень даже подходит. Егор, ты чем-то на моего закадычного дружбана похож. Его тоже Егором звали… Его давно уже нет, – лицо Рыжего неожиданно помрачнело, – а мне его до сих пор не хватает. В лесу его пристрелили, когда он из лагеря бежал. Даже закапывать не стали. А потом его косточки звери по всему лесу растащили! Грустная, в общем, история. Ладно, давай о другом поговорим… Значит, он решил узнать, где мое пристанище? Чтобы завалить меня? Да ты не менжуй, – подбодрил Рыжий, – чего от друзей скрывать-то? Выкладывай как есть!
– Штырь мне ни о чем таком не говорил. Просто сказал: «Проследи за этим фраером и узнай, где он залег».
– Фраером, значит, меня назвал? Ох, не уважает он меня, – неодобрительно покачал головой Рыжий. – А сам ты что думаешь, чего он у меня на хвосте капал?[13] Неужто для того, чтобы пряниками меня угостить? Вот приходит он сюда с кульком пряников да со своими корешами, а дядя Гена его чаем угощает. Что-то не вяжется у тебя. Для чего он меня шукает?
Приятели Рыжего стояли в сторонке и добродушно посмеивались, наслаждаясь развернувшимся спектаклем. Сема любил почудить. Порой трудно было понять, где он настоящий.
– Видно, баню[14] хотел тебе устроить. Говорил, что ты на его поляну влез. Не уважил!
– Вот и я о том же самом толкую. Не уважил, челобитную я ему не принес. Дескать, бьет тебе челом твой холоп Семка, разреши мне с твоей поляны ягодок пособирать.
Нестер, опиравшийся о косяк, прыснул:
– Если он и накормит, так только волчьими ягодками.
– Вот и я думаю о том же самом, не для этого он меня искал. Хотел грохнуть меня по-тихому. Ладно бы меня, – в сердцах махнул рукой Семен. – Так наверняка и дядю Гену бы угробил. А ведь я им очень дорожу. Не станет его, так никто даже слезинки не прольет, а вот я загрущу о нем… Вот теперь я тебя хочу спросить: а где сам Рашпиль обитает? Ты должен хорошо подумать, прежде чем ответить. Ответ твой мне должен понравиться.
Егор невольно сглотнул, стараясь справиться со спазмами, перехватившими горло. Лицо Рыжего ничего не выражало. Тогда почему его парализовал животный страх, затруднивший дыхание? Вытереть бы холодной пот, струйками сбегавший с выпуклого побледневшего лба, но руки оставались связанными.
– Рашпиль со своими корешами на Рубцовско-Дворцовой обитает, на катране. В картишки поигрывает.
– В картишки, значит, поигрывает? Какой дом? – холодно потребовал Рыжий.
– Какой дом, не скажу, номера не знаю… А вот только избушка, где катран, приметная. С высоким зеленым крыльцом и острой крышей над ним. На этой улице один такой дом. Вы его сразу узнаете, как увидите.
– Вокруг него палисадник разбит?
– Растет там какая-то ботва, – неопределенно пожал парень плечами.
– Если пойму, что набрехал, то я очень в тебе разочаруюсь.
– Можешь хоть сейчас проверить, все так, как я и сказал.
Неожиданно Семен широко и добродушно заулыбался:
– Ну чего ты так, чиграш, напрягся? Окстись! Разве между корешами могут возникать какие-то недопонимания? Но мне тут на ум другая думка пришла, – озадаченно наморщил он лоб. – А не сдашь ли ты меня с потрохами еще кому-нибудь, как сейчас сдал Рашпиля? Как же мне с тобой поступить?
– Пощади! Ты же обещал, – взмолился Егор.
– Обещания свои нужно выполнять, – охотно согласился Рыжий. – Поэтому я даю их редко… Я же тебе предложил хорошо подумать, а это совсем другое. Придушите его, только по-тихому, так, чтобы дед ничего не услышал. Очень не хочется мне его беспокоить, старенький он уже.
– Послушай, я слово даю, что… – дернулся Егор.
Договорить не успел: хромой вытащил из кармана обрывок веревки и набросил его на тощую шея парня. Тот дернул ногами, выгнулся в дугу, захрипел. Из перекошенных посиневших губ на острый подбородок хлопьями повалила желтая пена, затем он вдруг обмяк и, вытянувшись во всю длину, завалился набок.
– Сема, и что теперь? – спросил Нестер, укладывая веревку в карман.
– А ты не догадываешься? – угрюмо хмыкнул Рыжий. – Взяли жмурика под руки и понесли к соседнему дому. Крайний подъезд бомбой разнесло. Спрячьте его где-нибудь в развалинах. Искать его вряд ли кто станет. А я пока старика разговором займу, чтобы случайно не выскочил. Да не строй ты рожу! – хмуро проговорил Семен. – Никто не собирается его убивать. К старикам нужно со всем почтением. – Семен поднял с комода фотографию девочки в рамке. Некоторое время он рассматривал ее круглое улыбающееся лицо, а потом, вытащив бутылку водки из буфета, налил в стакан водки и выпил ее залпом. – Дядя Гена, – Рыжий распахнул дверь и вышел в коридор, – давай по маленькой выпьем. А то ты сидишь сычом в своей каморке, так ведь и одичать можно!
Хромой посмотрел на свесившееся со стула неподвижное тело Егора. Каких-то несколько минут назад тот что-то вещал, старательно цеплялся за жизнь, на что-то надеялся, возможно, даже планы какие-то строил, совершенно не подозревая, что доживает последние минуты своей жизни. Теперь все в прошлом.
Хромой вышел на лестничную площадку, чутко прислушался. За дверьми не раздавалось ни звука, дом как будто бы вымер. Возможно, что так оно и было в действительности: большая часть жильцов эвакуировалась, а те, что еще оставались, накрепко заперли двери – настал комендантский час, во время которого могло случиться всякое.
– Никого. Выходим по-быстрому!
Задушенного подхватили под руки и
