Суд короля - Э. М. Пауэлл
— Ну же! Не то плохо будет.
Ничего. Тот даже не пошевелился.
Нужно было действовать иначе. Стэнтон представил, как вернувшиеся в залу Эдгар с Барлингом застают Джона по-прежнему здесь, и понял, что тогда ему не жить.
Но если не действуют приказы, следует пойти иным путем. Даже лучшего сторожевого пса можно соблазнить мясом.
Стэнтон подошел к столу и стал изучать оставшиеся после Эдгара объедки. Должно же быть хоть что-то. Пусть дом Эдгара и напоминал хлев, еда и вина у него были из лучших. Особенно вина. Стэнтон наполнил кубок и пригубил его, оглядывая стол. Давно пора было выпить.
Дочиста обглоданные кости выглядели не слишком многообещающе. Густая похлебка смотрелась гораздо аппетитней, но и она вряд ли сгодилась бы. А потом Стэнтон увидел то, что нужно, — блюдо с имбирными пряниками. Он взял один из маленьких, благоухающих медом с пряностями треугольников, разломил его надвое и бросил кусочек на пол перед Джоном.
Дикарь подтянул кусок к себе, схватил его, поднял к выпученному глазу, а потом жадно обнюхал. Однако есть не стал, а сунул в недра своей грязной безрукавки.
Но стоны умолкли.
Стэнтон бросил второй кусочек.
То же самое.
Посыльный стал бросать один кусок за другим, шаг за шагом приближаясь к Джону, пока тот прятал одно подношение за другим под одежду.
А потом Стэнтон ухватил дикаря за шиворот и вздернул его на ноги под аккомпанемент истошных воплей.
Посыльного ждала задача не из простых.
К тому времени, как Стэнтон добрался до дверей дома Вэббов, с него сошло семь потов.
И потел он не только оттого, что тащил голосящего Джона по жаркой дороге, но и в тревожном ожидании встречи с Вэббами. Однако Стэнтону повезло — улица в этот час была совершенно пустой. Случись иначе, и к Вэббам он наверняка пришел бы в сопровождении целой толпы.
Дверь распахнулась еще до того, как он успел постучать. Вопли Джона было слышно издалека.
На пороге стояла Маргарет:
— Господи помилуй! — Однако спустя мгновение потрясение на ее лице сменилось яростью. — Вы что это с Джоном делаете?
— Простите, госпожа…
— С Джоном? — отозвался откуда-то изнутри голос Питера Вэбба. — Ты это о чем?
— Тут королевский слуга с Джоном.
Вэбб тоже вышел на порог:
— Что Джон натворил?
— Ничего такого, — поспешил заверить их Стэнтон. — У нас ошибка вышла.
— Не сомневаюсь! — Маргарет вырвала у Стэнтона и обняла немедленно затихшего сына.
— Не уточните, что именно за ошибка? — негромко спросил Вэбб, глядя на Стэнтона своими серыми, как холодный камень, глазами.
— Я… то есть мы — ну, в смысле люди короля — расследовали недавние убийства и наткнулись на бродящего по лесу Джона. Мы, конечно, не знали, что это ваш сын. Нам сэр Реджинальд Эдгар сказал, когда мы привели Джона в усадьбу.
— Нечего ему в усадьбе делать! — сердито сказала Маргарет. — И вообще нигде, кроме как здесь.
— Здесь, с нами, — повторил Вэбб.
— Не надо было к нему цепляться. — Маргарет повела посмирневшего Джона к большому зданию поодаль от дома. Теперь Стэнтон знал, что это валяльный сарай Вэббов. — И к нам тоже. — Она открыла дверь сарая. — Да и ко всем тут — оставьте уже нас в покое! — Она зашла вместе с сыном в сарай и захлопнула дверь.
— Прошу прощения за жену, сэр, — сказал Вэбб. — Места своего не помнит, как разозлится, — все они такие, женщины.
— Не стоит, Вэбб. Это мне стоит извиниться. Мы не причинили вреда вашему сыну, ничуть. Разве что растревожили его. Мне очень жаль, что так вышло.
— С вашей стороны очень любезно успокоить меня, сэр. Надеюсь, и он не причинил вреда вам или королевскому клерку.
— Так, пара толчков, и только.
— Рад слышать, сэр. Наш Джон, он может иногда… вспылить. А отчего это случается, мы не знаем. И когда ждать такого — тоже.
Он навроде одержимого. Так это объяснил Эдгар.
Узкие плечи Вэбба неожиданно поникли под навалившимся невидимым бременем.
— Непросто с ним приходится, с парнем нашим. Непросто. — Вэбб вздохнул. — Спасибо, что позаботились о нем. — Тут мужчина оглянулся на свой станок.
— Я больше не задержу вас, Вэбб. Доброго дня.
— И вам, сэр. — Вэбб закрыл дверь, и Стэнтон услышал мерный шум заработавшего станка.
Да, жить с таким сыном наверняка непросто. С этой мыслью Стэнтон зашагал обратно к усадьбе.
Он, как и Барлинг, тоже хотел привести себя в порядок.
Впереди было прощание с Тикером.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Солнце ушло за горизонт, но накрывшие землю словно душное одеяло сумерки не отпускали накопленный ею за день жар.
Стэнтон с Барлингом шагали в дом покойного Бартоломью Тикера на вынос тела. Свежее белье, в которое Стэнтон облачился после долгожданного купания, уже промокло насквозь.
— Печь сущая, а не вечер, — сказал он Барлингу.
Клерк промолчал. Казалось, что ему, неизменно бледному и облаченному в свой черный плащ, попросту не бывает жарко.
Судя по количеству толпящихся у дома кровельщика людей, здесь собралась вся деревня. В воздухе звучал размеренный речитатив заупокойной молитвы, которую настоятель Осмонд читал с порога дома, чтобы ее было слышно и внутри, и снаружи.
Когда Стэнтон с Барлингом подошли поближе, заметившие их селяне принялись незаметно подталкивать друг друга локтями.
Клерк с посыльным остановились, дожидаясь окончания молитвы.
— Наше появление не прошло незамеченным, — негромко сказал Барлинг. — Хотя ничего другого я и не ожидал.
— Я тоже, — откликнулся так же вполголоса Стэнтон. — Вижу, Питер и Маргарет Вэбб уже здесь. Вон они, справа, — сутулый мужчина и женщина в туго натянутом чепце. Думаю, тут все уже знают, что у нас с Джоном вышло.
По дороге из усадьбы Стэнтон успел рассказать клерку об оказанном ему Вэббами приеме.
— Несомненно. Но нас это волновать не должно. Прежние ошибки не стоят переживаний.
Стэнтон быстро взглянул на Барлинга, уловив перемену в его голосе — последние слова тот произнес едва слышно. На лице клерка читалась глубокая задумчивость, что было на него совершенно не похоже.
— Вы в порядке, Барлинг?
Ответом был привычный острый взгляд:
— Да, конечно. А теперь расскажите мне, с кем еще из присутствующих вам довелось переговорить.
— Вон рослый мужчина — это Томас Дин, камнетес.
— Вижу. Ладный парень, как вы и говорили. А вон тот поджарый и есть, видать, Кадбек, пахарь, так?
Стэнтон кивнул. Молитва закончилась всеобщим «аминь», и толпа селян разбилась на небольшие группки, приглушенно гомонящие каждая о своем. Чуть поодаль, под благоуханным деревом в белых соцветиях, раскупорили большую бочку эля, и люди один за другим
