Золото Джавад-хана - Никита Александрович Филатов
Не дожил до победы в первой русско-персидской войне и блистательный дипломат, администратор, военачальник князь Павел Дмитриевич Цицианов. Восьмого февраля 1806 года при подписании договора о переходе Бакинского ханства в подданство Российской империи он был вероломно убит Ибрагим-беком, двоюродным братом хана, прямо под стенами крепости, и отрубленная голова Цицианова была отправлена в ставку персидского шаха.
Возмездие последовало очень скоро. Назначенный новым главнокомандующим русскими войсками на Кавказе генерал Гудович тем же летом разгромил армию Аббаса-Мирзы, после чего окончательно покорил Дербентское, Бакинское и Кубинское ханства. Впрочем, с незначительными перерывами эта первая русско-персидская война продолжалась еще до октября 1813 года, когда был подписан Гюлистанский мир. По условиям мирного договора Персия признала вхождение в состав Российской империи восточной Грузии и Северного Азербайджана, Имеретии, Гурии, Менгрелии и Абхазии, так что все мусульманские ханства, прилегавшие к Грузии, на вечные времена были закреплены за Россией. Кроме того, Россия получила исключительное право держать военный флот на Каспийском море…
К сожалению, обо всем этом ни князь Цицианов, ни полковник Карягин уже не узнали.
А вот наследный принц Аббас-Мирза надолго пережил своих противников. Наученный горьким опытом многочисленных поражений, на протяжении многих лет он пытался реорганизовать армию по европейскому образцу, привлекая для этого английских и французских инструкторов, а также предателей и перебежчиков из русской армии. С переменным успехом принц командовал войсками во время первой и второй русско-персидских войн, одержал ряд побед в войне с турками и, наконец, подписал в 1828 году знаменитый Туркманчайский мирный договор. После этого принц Аббас-Мирза успел еще возглавить боевые действия против иранских курдов и скончался во время очередного похода недалеко от Герата в возрасте сорока четырех лет — в октябре 1833 года. Произошло это всего за несколько месяцев до смерти его отца. Поэтому престол унаследовал старший сын Аббаса-Мирзы — Мохаммед-шах Каджар, ослепивший одного своего брата и вынудивший второго, младшего, по имени Бахман-Мирза искать убежища в России. В дальнейшем именно Бахман-Мирза стал родоначальником доблестной семьи Каджаров, которая состояла с тех пор на русской службе.
…Между прочим, в 1826 году, в самый разгар второй русско-персидской войны судьба снова свела могущественного принца Аббаса-Мирзу и отважного армянина Вани Атабекова.
К этому времени Вани успел оказать Российской империи множество ценных и порою смертельно опасных услуг, за которые был пожалован от царя чином прапорщика, получил золотую медаль на георгиевской ленте и пожизненный пансион — 200 рублей серебром в год. Со своей стороны, принявший российское подданство карабахский хан возвел Вани в достоинство мелика, освободил его родственников от налогов и передал им во владение несколько деревень.
Такая жизнь, окруженная почетом и довольством, едва не оборвалась для мелика Вани самым трагическим образом, когда с началом новой войны против русских на территорию Закавказья вошла персидская армия под командованием Аббаса-Мирзы. Мелик Вани Атабеков, в числе нескольких самых влиятельных представителей местного населения, был захвачен и доставлен к наследному принцу, который намеревался предать их мучительной смерти.
Все знали, что участь пленника решена заранее и что он заплатит своей головой за старые грехи. Аббас-Мирза действительно встретил его вопросом:
— Помнишь ли, мелик, сколько раз ты вырвал из моих рук добычу? Помнишь ли ты, как двадцать лет назад спас Карягина?
Обвинение это Вани предвидел и, спокойно встретив взгляд разгневанного принца, ответил словами персидской пословицы:
— Не бывает слуги без проступка, не бывает аги без милости.
Ответ принцу понравился.
— Хорошо, — сказал Аббас-Мирза. — Чем же тебя наградили русские?
Вани указал на свои эполеты и на две медали.
— Только это? — презрительно расхохотался принц. Он приказал сорвать с Вани медали и повесить их на шею своей гончей собаки:
— Наш великий шах сделал бы тебя ханом и дал бы в управление целую область!
— Да здравствует наследник престола! — воскликнул Вани. — Мой отец служил карабахскому хану. Русские завоевали Карабах, и я стал служить русским. Если Карабах сделается твоею областью, я буду служить тебе: слуга повинуется своему господину.
— Карабах мой навеки! — кивнул наследный принц. — Мои войска попирают его землю, а несчастные русские не смеют и носа показать из своей крепости.
— Если Карабах твой, — мелик Вани почтительно склонил голову, — зачем же персияне режут твоих армянских подданных? Так поступают в стране чужой и враждебной. Никогда царь не истребляет своих подвластных, а, напротив, стремится преумножить число их. Чем более подданных, тем могущественнее и славнее царство…
Аббас-Мирза ничего не ответил. Он отпустил Вани дожидаться под стражею своей участи, а наутро, к всеобщему изумлению, переменил гнев на милость. Принц надел на своего пленника почетный халат и сам опоясал его драгоценной саблей — очевидно, желая привлечь к себе умного и влиятельного армянина не страхом, а лаской. Тогда же последовал приказ всем персидским солдатам, чтобы никто не осмеливался впредь трогать карабахских армян — и резня их, действительно, прекратилась…
Вскоре Аббас-Мирза был разбит русским корпусом наголову и бежал за Араке, а мелик Вани приобрел среди местного населения еще большее уважение и почет. Дети его обучались в благородном пансионе при Тифлисской гимназии, где воспитывались за счет сумм наместника Кавказа графа Воронцова. Год назад, перед самым началом Крымской войны, мелик Вани скончался в своем имении Касапет семидесяти пяти лет от роду, в окружении многочисленных родственников и друзей.
Смерть же поручика Емельяна Корниловича Лисенко, имя которого было сохранено в истории Кавказских войн лишь благодаря исключительной низости совершенного им поступка, оказалась именно такой, как и следовало ожидать. Его добровольное и осознанное предательство представляло собой столь позорное событие в истории русской армии, что отечественные военные историки впоследствии даже отказывали Лисенко в русском происхождении и считали его французским шпионом. Некоторое время Лисенко командовал Русской ротой, которая находилась при ставке наследного принца в Тавризе, он был обласкан Аббасом-Мирзой, пользовался его полным доверием и расположением. В официальном донесении наших лазутчиков от 4 ноября 1807 г. указывалось, что «…17-го егерского полка бежавший в Персию офицер Лисенко в Нахичеване персов обучает регулярству; почему шах-задэ приказал Хусейн-хану Эриванскому склонять солдат к побегу и доставлять к нему дезертированных». Необходимо отметить, что персам, как правило, доставало порядочности и ума для того, чтобы не принуждать русских пленников и перебежчиков воевать со своими — по обыкновению, они принимали участие в лишь экспедициях против кочевых племен или же в подавлении
