Ломбард в Хамовниках - Михаил Николаевич Кубеев
В этот предвечерний час площадь постепенно заполнялась. Появилась какая-то парочка. Влюбленные? Уселись на той же скамейке, на которой сидели Артист и полный, очень похожий на Отрыжку. Рассматривают книжку, улыбаются. Откуда-то вышла женщина. На поводке у нее была собака. Сергей не разбирался в породах, но это был, кажется, терьер. Так, что будет дальше? Сколько ему так сидеть? Его неподвижность может броситься в глаза. Надо что-то делать? Ага, началось движение. Ясно, Отрыжка и Артист обо всем договорились и неторопливо двинулись к Тверской. Вот они свернули за угол дома, направились в сторону Манежной площади. Сергею пора подниматься.
Возле дворца генерал-губернатора, возле будки, маячил часовой. Милиционер. На поясе кобура. Вроде рядом, свой, а как подойти к нему? Разве ему объяснишь, что на площади только что беседовали двое, которых разыскивает Московский уголовный сыск. Надо немедленно сообщить об этом начальнику МУУРа Трепалову. Сергей вытащил листочек и буквально на коленке быстро начеркал на нем: «Срочно! Тихо! Сообщите Трепалову в МУУР, иду за “Инкогнито”, направление к Манежной площади. Срочно! Сергей Будилин…»
Он сложил листок, двинулся к постовому. Не упустить бы тех двоих. Неторопливо прошелся мимо постового и неожиданно сунул тому в руку свой листок. Ускорил шаги и перевел дыхание. Сзади тишина. Видимо, читает. Двое, которые шли по противоположной стороне, не оглядывались. Они двигались вниз к Манежу. Сергей следовал за ними по противоположной стороне и думал об одном: интересно, сработала его записка? Какие действия предпримет часовой?
Сергей не успел дойти до Манежной площади. В этот момент кто-то сзади положил ему на левое плечо тяжелую ладонь. Неужели милиционер его нагнал?
– Слышь, господин хороший, а закурить у тебя не найдется?
– Чего-чего? – едва произнес он и не успел обернуться, как его неожиданно толкнули в другое плечо. Он хотел повернуться в правую сторону, но тут же его ударили по затылку и что-то острое впилось в левый бок. Вначале боли он не чувствовал. Попытался разглядеть того, кто ткнул ему в бедро. И падая, заметил лишь бледное лицо, кривую ухмылку и блеснувшую золотом фиксу на зубе. В его глазах завертелись верхушки чуть зазеленевших деревьев, земля ушла из-под ног. Все погрузилось в темень, и он уже не слышал, как где-то вдалеке раздался резкий милицейский свисток.
Выстрелы на Лубянке
Карета скорой медицинской помощи с красным крестом на борту к месту происшествия приехала неожиданно быстро. Это был старенький с крытым деревянным кузовом и на жестком резиновом ходу лимузин «Руссо-Балт». Он дымил, как самовар, и отчаянно дергался. Возле неожиданно упавшего на улице человека тотчас собралась толпа. Люди подходили к лежавшему на булыжном тротуаре Сергею Будилину, который держал руку на бедре, из-под которой струилась кровь. Люди смотрели на него, охали, разводили руками, проклинали бандитов.
С подножки автомобиля соскочили два рослых парня, шофер и санитар, оба в кожаных фуражках и комиссарских тужурках. Растолкав толпу, они подняли обессиленное тело Будилина, уложили на носилки. Молоденькая девушка в белой косынке прикрыла его одеялом, а он одними губами пытался сказать ей, что увозить его нельзя. Надо срочно позвать милиционера, того постового, что стоял в будке у подъезда в генерал-губернаторский дом, ему надо сообщить приметы господина в светлом пальто и другого толстого гада в кепке. Оба они бандиты переодетые. Но девушка его не слушала. Она что-то говорила парням в кожанке и знаками приказала ему закрыть рот. Сказала только, что если он будет продолжать разговаривать, то потеряет много крови. Сергей, приподнявшись на локтях, снова пытался ей втолковать, что рядом, в Большом Гнездниковском переулке, находится главная милицейская служба, МУУР, там свои люди, они ждут…
Девушка с силой уложила его, прижала ватный тампон к ране в боку. Шофер с санитаром, не обращая внимания на его протестующие жесты, затолкали носилки внутрь машины. Сергей повернул голову и краем глаза увидел, что невесть откуда появившийся бородатый дворник в картузе, в белом переднике и с железным совком собирается посыпать песком его пролитую кровь. Но носилки уже оказались в лимузине. Девушка разрезала его рубаху, наскоро перевязала, вытерла ему губы влажной ваткой.
Старенький «Руссо-Балт», сильно газанув, рванул по брусчатой мостовой далее к Манежу. Литая резина на колесах – это не мягкие дутыши – застучала по камням. И Сергей сразу почувствовал острую боль в левом боку. Его лицо против воли сморщилось, покрылось потом. Девушка удрученно покачала головой, отчего ему показалось, что его положение совсем безнадежно. Не предполагал он, что первое особое задание, его боевое крещение, а если честно, то простая наружная слежка, закончится столь плачевно. А ведь Трепалов предупреждал, говорил о революционной бдительности. Не сумел Сергей заметить следовавшего за собой скрытого вооруженного врага. Не сумел. Ах ты, господи, как же все нелепо получилось. Он так увлекся, что прозевал слежку за собой!
Теперь его дорога прямо в медицинскую клинику. А там врачи, больничная койка и тишина. Сотрудники из отдела узнают про этот его подвиг, будут подсмеиваться над ним. Тоже герой выискался, новоиспеченный рабоче-крестьянский милиционер, который форму не носил, города Москвы толком не знает, ни одного бандита не задержал, пошел на ответственное задание и провалил его. Студент петроградский. Одним словом, недоучившийся практикант. И, конечно, рыжий Филенок начнет теперь подхихикивать, рожи корчить. Чем-то не нравился он Сергею. И не только потому что тот
