Ломбард в Хамовниках - Михаил Николаевич Кубеев
Но что это… Или ему показалось? Дыхание у него участилось. Неужели? Картуз, надвинутый на самые глаза, серая поддевка. Из-под козырька торчал тонкий интеллигентный нос. А губки? Губки были бантиком! За спиной болтался серый мешок. Сообщить об этом Филенку времени не оставалось. Надо было действовать. Сергей неторопливо двинулся за неизвестно откуда вынырнувшим приезжим. В глаза светило яркое апрельское солнце. Шум на привокзальной площади стихал. Реже цокали копытами лошади, не так призывно кричали извозчики. Пролетки одна за другой отъезжали от стоянки. Торговцы питьевой водой меньше гремели своими жестяными кружками, угомонились лоточники, предлагавшие свои крендели в сахарной пудре. В стороне тренькал трамвай, требуя уступить дорогу.
Где Петров, где Деготь, почему их не видно? Сергей видел, как Артист, опустив голову, уже без картуза с мешком в руках остановил пролетку. Начался торг. Времени терять было нельзя. Сергей подбежал к проезжавшей мимо коляске.
– До центра сколько возьмешь?
– Два червонца, – осклабился сидевший на облучке парень в широком цилиндре.
– А керенками?
– Ну «сороковник». Хотя, ваше благородие, лучше всего серебро, возьму полтинниками.
– Ладно, не торгуйся, – замотал головой Сергей, – дам два «сороковника». – И поставил ногу на подножку. – Следуй вон за тем господином, – негромко произнес он и головой указал в сторону пролетки, в которую закинул мешок и усаживался прибывший в сером армяке Артист. Тот тоже уже сговорился с ездовым.
Лошадь напряглась, лязгнули подковы, и пролетка на мягких дутышах, слегка подергивая и покачиваясь, покатила по булыжной мостовой.
– Только ты не гони, держись на расстоянии, – сказал извозчику Сергей.
– Как скажете, ваша светлость, моя привыкла с ветерком дуть наперегонки, а так придется ее сдерживать. Ну, милая, не торопись, угомони свою прыть, у нас седок не прыг-скок, не любит быстрой езды наш молоток.
Теперь можно было немного расслабиться. Да, в пролетке катиться, это вам не ножками топать по булыжнику, совсем другое удовольствие. Сергей усмехнулся, значит, Филенок остался с носом. И будет теперь искать его, Будилина, у фонарного столба. Чудак-человек. И все из-за собственного упрямства. Отрыжка не пришел, это означало одно, московские изменили свой план. Но как успели они передать об этом питерским? Очень просто – заранее отослали с проводником письмо. По времени около полусуток. В Питере письмо получили. Артист, Боря с моря, в своем коверкотовом пальто дошел до Николаевского вокзала в Питере. А в поезде переоделся и превратился в обычного мешочника. В Москве он взял пролетку и отправился по указанному адресу. Молодцы жиганы, обвели всех вокруг пальца. И правильно сделали. Интересно, куда же поедет Артист? Неужели на Скоблевскую площадь? Это ведь самый центр города и Большой Гнездниковский рядом. Только вот как сообщить о сложившейся ситуации Трепалову. Это еще та задачка.
Но что это? В передней пролетке, кажется, началось шевеление. Артист наклонился к своему мешку и стал копаться в нем. Так, посмотрим, что он теперь изобразит. Вот он вытер платком свой потный лоб, и на голове у него появилась… Сергей не верил своим глазам – светлая шляпа-котелок. Теперь на шее затрепетал белый шарф. Дальнейшее было ясно как божий день – Артист приподнялся и надел свое светлое пальто. Коверкотовое! Он превратился в столь знакомый Сергею «Инкогнито». Теперь Сергей знал, как выглядит этот чертов коверкот. Но вот Артист снял котелок и стал им обмахиваться. Ему жарко.
Сергею тоже стало жарко, он снял свою кепку и вытер струившийся по лицу пот. Да, хитро задумал всю процедуру с этим переодеванием Артист. Ничего не скажешь, человек с опытом, выступал на сцене. Для него превращение из мешочника в светского денди обычная смена роли. Сергей не мог не улыбнуться. Скобелевская площадь недалеко. Ждать осталось недолго.
А Филенок, не найдя Сергея, наверняка, поехал в управление докладывать Трепалову о провале операции. Интересно, кого он сделает виноватым? Начнет оправдываться, доложит, что питерский не прибыл, Отрыжка не пришел, что-то у бандюганов разладилось, практикант Будилин сбежал… Ну-ну. Действуйте, ребятки по своему усмотрению.
Сергей, как гончая собака, настоящий легавый, взял след. Теперь-то он своего не упустит. «Это значит, что все дело в шляпе», – негромко произнес он и снова улыбнулся. Ярко светившее апрельское солнце здорово пригревало. Сергей представил себе, как было бы хорошо в такой светлый теплый день прокатиться по Тверской в пролетке с Иринкой Сомовой. Сойти возле Филипповской булочной, взять там два горячих калача, присыпанных сахарной пудрой. И попить с ними чайку с настоящей заваркой. Объедение. Ладно, он только выследит этого питерского мазурика, установит его связи с главарями московских жиганов и отметит это немаловажное событие. Предложит Иринке прогулку… Нет не прогулку, а поездку. Выкроит из своего скудного рациона деньги. Она, конечно, будет не против. Неплохая девчонка, хоть и дерзкая.
Экипаж с приезжим у Триумфальной площади свернул на Тверскую, проехал немного, и Артист остановил его. Он рассчитался с извозчиком, пошел по улице вдоль магазинов. Свою пролетку тотчас остановил и Сергей. Рассчитался. Похоже, что встреча, как и предполагал Трепалов, действительно состоится где-то в центре, очевидно, на Скобелевской площади, перед красным зданием генерал-губернатора Москвы. Вот ведь обидно: идти по таким знакомым местам и не иметь возможности сообщить своим, что идет за связным, идет за «Инкогнито», что Будилину нужна подмога.
Артист явно не торопился. Он задерживался у витрин магазинов, рассматривал выставленные в них товары. Вот купил себе папиросы, набил ими портсигар. Питерский жиган выглядел как вполне преуспевающий буржуй, у которого бумажник набит хрустящими банкнотами. Саквояж в одной руке, шляпа в другой. Изредка он помахивал ей. Не хватало ему только трости.
Сергей отстал от Артиста шагов на тридцать. В рабочее время гуляющих по центральной улице было немного. Некоторые парочки тянулись к бульварам, где больше деревьев, там стояли скамейки. Сергей периодически посматривал по сторонам. Нет, он не проявлял чрезмерную бдительность, а надеялся, что вдруг поблизости покажется знакомый сотрудник или Филенок. Но никого из своих не было. Спрашивается, чего Трепалов направил на вокзал сразу трех сыскарей, когда ему вот сейчас нужен один-единственный, чтобы доложить обстановку. И где он?
Сколько времени они уже в пути, минут тридцать не меньше. Человек в шляпе прошел мимо Елисеевского, мимо Филипповской булочной, понюхал душистые хлебные ароматы и вышел на Скобелевскую площадь. Все точно. Теперь он направляется к памятнику. Обошел его вокруг. Прочитал литые буквы на фронтоне, помахал
