Дон Кавелли и папский престол - Конти Дэвид
— …Вы говорили, что… минуточку… что нападавшему было около тридцати лет, мужчина среднего роста, нормального телосложения?
— Да, так и есть.
— И что у него не хватало двух пальцев.
— Да.
Дважды «да». Чем чаще она заставит его говорить «да», тем труднее ему будет сказать «нет». Старый шпионский трюк, но по-прежнему отлично работает. После третьего «да» можно усилить натиск. Теперь ей не хватало только одного утвердительного ответа.
— Когда это случилось, вы занимались бегом?
— Именно.
— Видите ли, есть небольшая странность…
Фиона подождала, чтобы посмотреть, как он отреагирует. Конечно же, ему стало интересно.
— Что за странность?
— Бегуны-мужчины не подходят на роль жертвы преступников. У них нет при себе ничего ценного и к тому же велик шанс, что они окажут сопротивление. Есть жертвы и получше.
В трубке почти на десять секунд наступила тишина.
— Понимаю, — наконец ответил Кавелли.
— Поэтому я хотела бы вас спросить, не существует ли какой-либо другой причины для нападения? — Фиона изо всех сил постаралась, чтобы ее голос звучал простодушно, а мысли тем временем проносились в голове с дикой скоростью. «Три раза „да“, ты теперь просто не сможешь сказать „нет“!»
Снова последовала долгая пауза, а затем — быстрый ответ. Слишком быстрый.
— Нет, я не знаю другой причины, по которой на меня напали.
«Проклятье!» Фиона решила сменить тактику.
— Синьор Кавелли, вы же знаете, что, препятствуя правосудию, вы подвергаете себя риску уголовного преследования, не так ли? Если вы утаиваете относящуюся к делу информацию, то…
Пауза угрожающе повисла в воздухе. Про наказание за попытку воспрепятствовать правосудию она знала из американских телесериалов. В Италии подобной статьи в уголовном кодексе не существовало, но этот Кавелли, скорее всего, не в курсе, а значит, она вполне может поймать его на этот трюк. Она услышала, как на другом конце провода мужчина резко и глубоко вдохнул.
— Как, вы сказали, вас зовут, комиссар?
Что-то пошло не так.
— Ринальди.
— А какое, вы говорите, у вас отделение?
Совсем плохо. Фиона решила, что пришла пора поставить все на карту.
— Хорошо, синьор Кавелли, вы меня поймали, — она звонко рассмеялась. — Меня зовут Фиона Сильвестри, газета «Коррьере дель джорно». Нам известно о тех неприятностях, которые происходят с участниками конклава, и мы знаем о вашей роли во всем этом.
Никакого ответа. В трубке зашуршало, и, наконец, Кавелли заговорил:
— «Коррьере дель джорно» — это та газета, которая публикует совершенно отвратительные статьи?
— Жаль, что вы так нас оценили, мы просто пытаемся пролить свет на…
— Вам следует перестать распространять эту спекулятивную чушь, особенно если вы на самом деле ничего не знаете.
— Вот почему я хочу поговорить с вами, синьор Кавелли, чтобы предоставить нашим читателям более достоверный взгляд на эти события…
— Разве вы не понимаете, что вы всё только усугубляете?
— Всё? Что это — всё?
— Мне нечего сказать вашему изданию. Мне ничего не известно. А если бы я и знал хоть что-то, вы стали бы последней, кому бы я это рассказал.
— Синьор Кавелли…
В трубке зазвучали гудки. Фиона вздохнула и отключила диктофон.
Все пошло не так, как она задумала, но материала для следующей статьи уже более чем достаточно. Иногда выстрел наугад — лучший способ выманить противника из укрытия.
XXXVIII
Момент, когда репортер врывается в редакцию и кричит с порога: «Остановите печать номера!» — не более чем забавное клише, которое встречается только в фильмах. А вот что иногда вполне себе происходит, так это ситуация, когда после закрытия редакции журналист решает что-то изменить. Это может быть связано с тем, что в деле появились новые подробности или в статье обнаружились ошибки. Второй случай обычно вызывает безудержный гнев в отделе печати, тем более сильный, чем плотнее рабочий график. Совсем плохо, когда новый вариант статьи оказывается короче или, что еще хуже, длиннее. Именно поэтому голос Фионы Сильвестри звучал очень виновато. Ведь ей пришлось за одиннадцать минут до печати убеждать Сильвио — человека с неизменно дурным настроением, босса печатного отдела — в том, что ей необходимо исправить некоторые моменты в готовой статье.
— Сильвио, ну пожалуйста, это совсем небольшая правка. Мне просто надо изменить несколько ошибочных цифр, и все.
— Тогда не стоит обращать на это внимания, — недовольно пробурчал Сильвио. — Ладно, давай, но только быстро!
— Ты мой спаситель, Сильвио! Мне было бы неловко из-за этих неточностей, — прощебетала она, заменяя старый файл на новый. Статья, которую она так ловко продвинула в печать, была написана за десять минут, еще пятнадцать минут она потратила на черновик статьи о скандале с мусором. Фокус в том, что материал о мусоре имел тот же заголовок и то же количество строк, что и та статья, которую она стремилась опубликовать. Именно его-то она и подсунула Манунцио, который искренне удивился, что его бескомпромиссный репортер, по-видимому, стал более разумным. На радостях он сразу же отправил «мусорную» статью в печать.
Когда завтрашним утром он обнаружит подмену, то, конечно, взлетит до потолка от ярости, но потом остынет. Извиниться за сделанное проще, чем просить разрешения. Позже — в этом Фиона уверена — он еще будет ей благодарен. А если и нет, то ей это не важно.
XXXIX
Седьмой день конклава, 6 часов утра
«ВЫ ТОЛЬКО ВСЁ УСУГУБЛЯЕТЕ!» ЧТО ПРОИСХОДИТ В ВАТИКАНЕ?
Эксклюзивный материал от Фионы Сильвестри
Даже на пятый день после смерти двух кардиналов (мы сообщали об этом ранее) Ватикан не позволяет себе снизойти до того, чтобы честно проинформировать общественность о том, что происходит. Вместо этого предпринимаются попытки заткнуть рот средствам массовой информации. Вот такой ответ мы получили на нашу просьбу дать интервью: «Вы только всё усугубляете!»
Между тем с каждым днем намеков на тревожные события становится все больше. В них, по-видимому, вовлечены и люди за пределами Леонинских стен. Дело не ограничивается попытками добиться от «Коррьере дель джорно» прекращения публикаций. Некоторые сотрудники нашей редакции уже столкнулись с запугиваниями и угрозой убийства. Но это еще не все: вчера те же люди напали на Донато Кавелли, гражданина Ватикана, который — по крайней мере, официально — вообще не занимается никакой церковной деятельностью. В ближайшее время появятся дополнительные статьи о том, что происходит в Ватикане.
Уже к шести часам утра стало понятно, что этот день не принесет Чжану хороших новостей. Едва он прочел статью в «Коррьере дель джорно», то пришел в такой гнев и беспокойство, что пришлось принять имбирные капли. Это уже третий просчет в проекте «Далекий рассвет». Сначала этот Донато Кавелли следил за Ринанцо, похоже, что тот где-то повел себя беспечно, потом эта журналистка что-то пронюхала и написала статью, а теперь еще и вот это. Только если на первые два события Чжан не мог хоть как-то физически повлиять, то появление второй статьи накладывало вину непосредственно на него. Можно, конечно, возразить, что он недооценил ситуацию, но если его решат казнить, то начальство явно не станет слушать его оправдания. По-видимому, он и его люди недостаточно прижали и напугали главного редактора Манунцио и он все же решился опубликовать вторую статью.
Чжан скривил рот в болезненной гримасе. Он всегда предпочитал действовать максимально незаметно, не оставляя никаких следов. Избить в парке этого Кавелли — оправданная тактика: на тех, кто совершает там пробежку, часто нападали, к тому же он не занимает никакой должности в Ватикане. Но что касается главного редактора газеты, то здесь может подняться ненужная шумиха. Пожалуй, не стоит оказывать давление неуклюже, угрожая непосредственно Манунцио. Чжан предпочитал сталинский метод. Он никогда не арестовывал и не репрессировал своих противников, если они были публичными людьми: прославленными генералами или почитаемыми народными героями. Он предпочитал действовать против их семей, и тогда никакие сведения не будоражили умы общественности, они до нее просто не доходили. Теперь, вероятно, старшая дочь Манунцио попадет в автомобильную аварию. И это послание должно сделать главного редактора более благоразумным.
