Дон Кавелли и папский престол - Конти Дэвид
Сад вокруг дворца, перестроенного некогда из монастырской обители бенедектинцев, был заложен в XVI веке кардиналом Ипполитом д’Эсте, сыном Лукреции Борджиа. Тридцать лет спустя его преемник — кардинал Алессандро д’Эсте — значительно его расширил. Над его убранством работали такие признанные мастера, как, например, Джованни Бернини[42]. В этом парке, с его гротами, статуями, нимфеями, шутихами, фонтанами, которых насчитывалось более пятисот, висячими садами, беседками и водным органом, вы попадали как бы в параллельную вселенную, где окружающий мир казался уже не вполне реальным.
Они остановились под скалой, из которой били многочисленные ключи. Беатрис закрыла глаза и вдохнула полной грудью прекрасный цветочный аромат.
— Ну вот теперь рассказывай, Дон.
Кавелли рассказал о встречах с Монти и его письмах, о том, как следил за монсеньором Ринанцо, и, наконец, о нападении в парке, во время которого неизвестный «доброжелатель» предостерег его от вмешательства в эту историю и при этом обратился к нему по имени. Беатрис, которая поначалу еще вставляла короткие замечания, под конец сделалась необыкновенно серьезной. Некоторое время она молчала.
— И какой же помощи ты ждешь от меня, Дон?
— Я разговаривал с одним… Да неважно, с кем я разговаривал. Существует техническая возможность проследить за этим Ринанцо. Думаю, что он является ключом ко всему этому делу, или, по крайней мере, единственной зацепкой, которую я вижу. Но мне сказали, что для этого нужен номер мобильного телефона, а у меня его нет. И теперь я ищу способ как-то иначе подобраться к этому человеку. Есть идеи?
Беатрис пристально посмотрела ему в глаза.
— Да, Дон, есть. Оставь это. Судя по тому, что ты мне рассказал, кто-то реализует очень серьезный проект, тщательно подготовленный и поддержанный могущественными людьми. Мафия, Р2[43], Opus Dei[44], ЦРУ, — не могу сказать точно, кто за этим стоит! Ясно одно: это профессионалы, которые не умеют отступать. Вне зависимости от того, насколько ты расположен к этому кардиналу Монти, который просит тебя о помощи, или насколько ты переживаешь за Ватикан, Дон, будучи в здравом уме, нельзя связываться с такими людьми. Оставь это!
И прежде чем Кавелли смог что-то возразить, она вполне резонно добавила:
— Помимо того, все это не имеет смысла. Что ты сможешь предпринять? Ты даже не знаешь, кто эти люди и что они задумали. У тебя нет помощников, которые тебя поддержат. Ты обречен на провал. Все это похоже на битву отряда смертников, а если говорить без героического пафоса — невероятно глупо. — Она наклонила голову и посмотрела на него своими карими глазами. В ее взгляде читались ирония и искренняя озабоченность.
Кавелли недоверчиво взглянул на нее. Неужели это и есть совет его замечательной подруги? «Оставь это, Дон»? Он ожидал от нее совсем иного ответа. Неужели она и вправду предлагает все бросить и отступить? Но, видимо, так оно и есть. Беатрис по-прежнему молчала, а фонтаны вокруг них продолжали журчать, как будто ничего и не произошло. Она взяла его под руку, и они пошли дальше, не говоря ни слова. Под ботинками хрустел гравий, а Кавелли пытался привести мысли в порядок. Если трезво взглянуть на ситуацию, то, скорее всего, Беатрис права. Даже наверняка. Но какой-то внутренний голос не хотел с ней согласиться и продолжал спорить. Совершенно очевидно, что происходящее на конклаве — масштабная провокация, ущерб от которой для репутации католической церкви огромен уже сейчас. А будет, видимо, еще больше. А он должен сделать вид, что его это не касается, смириться с тем, что не может никак на это повлиять? А между тем…
— Дон, — голос Беатрис вывел его из задумчивости. — Не оборачивайся, но мне кажется, что нас преследуют.
— Кто? Где? — он обернулся.
— Не оборачивайся, я сказала! Позади нас какой-то человек, и он уже довольно долго наблюдает за нами.
Кавелли с трудом боролся с искушением: ему очень хотелось взглянуть на него.
— Ты уверена? Может, за нами увязался твой очередной поклонник?
Беатрис покачала головой.
— Нет, Дон, они выглядят совсем по-другому. Наглые откровенно улыбаются, а робкие стараются скрыть тот факт, что они на меня пялятся. А он ведет себя совершенно иначе. Он все это время держится позади, всегда на виду, и никогда не смотрит прямо на нас.
— Не могу поверить, видимо, кто-то действительно следит за мной. — Кавелли помрачнел.
— Хоть бы пронесло. В парке так много уединенных уголков, кто знает, что у него на уме.
В голосе Беатрис и вправду промелькнул оттенок паники или ему послышалось?
— Пожалуйста, пойдем, Дон, теперь это вообще перестало быть занятным.
Кавелли обошел кругом одну из статуй, изображая, что он благоговейно любуется этим произведением искусства. Теперь он заметил соглядатая. По крайней мере, увидел на короткое мгновение. Как только тот попал в поле зрения, тут же развернулся, так что его лица стало не разглядеть. Ничто в нем не привлекало взгляда, ничто не запоминалось. Хотя, если задуматься, такая незаметность уже сама по себе обращала на себя внимание.
Кавелли окончил познавательный обход статуи.
— Возвращаемся, но очень медленно. Мы просто безобидная пара, которая не подозревает об опасности.
— Хорошо, Дон, все в порядке, но, пожалуйста, пойдем прямо сейчас! — Она вцепилась ему в предплечье.
Стараясь казаться веселыми и расслабленными, они двинулись в обратный путь, который теперь показался им просто бесконечным. Мужчина следовал за ними на большом расстоянии и не делал никаких попыток что-либо предпринять. Только на стоянке они позволили себе идти немного быстрее. А когда Кавелли, наконец, повернул ключ в замке зажигания и услышал мощное гудение мотора, то осознал, что никогда не знал звука приятнее, чем этот.
Пока они выезжали с парковки, в зеркале заднего вида он увидел того же мужчину, который не торопясь садился за руль серебристой «Тойоты». На пассажирском месте сидел еще один мужчина. Ни один из них не был тем человеком, который напал на него в парке Боргезе. И Кавелли вовсе не был уверен, что это хорошая новость. На мгновение он подумал о том, чтобы разогнаться на шоссе и оставить преследователей далеко позади. У «Тойоты» нет никаких шансов против «Феррари». Но к чему это приведет? Эти люди наверняка знают, кто он такой и где живет. Стараясь, чтобы его езда выглядела совершенно безобидно, Кавелли медленно двигался по правой полосе, пока не увидел, как серебристая «Тойота» снова возникла в зеркале заднего вида.
XXXVII
— Добрый вечер, синьор Кавелли.
Фиона Сильвестри по собственному опыту знала, что порой дружеский тон может стать самой лучшей тактикой.
— Здравствуйте.
Голос на другом конце провода звучал вежливо, но несколько настороженно. Это было вдвойне многообещающе. Вежливые люди не имеют привычки сразу бросать трубку. А у осторожных людей причина такой-сдержанности часто заключается в том, что они обладают важной информацией, но предпочитают держать ее в секрете.
Фиона колебалась, так как у нее не было надежного плана для этого случая. Обычно она следовала своим инстинктам и импровизировала по ходу интервью. Тон, который задал этот человек с самого начала разговора, заставлял ее опасаться, что он совершенно не будет рад вниманию прессы.
— Вас беспокоит комиссар Фиона Ринальди, я разбираюсь с нападениями в районе Виллы Боргезе. Помимо вашего случая, были еще два. Мне нужна еще кое-какая информация.
— Боюсь, что не сумею что-то добавить к тому, что я уже рассказал вашим коллегам, впрочем, пожалуйста, спрашивайте.
— Спасибо, синьор Кавелли, вы говорили…
Она выждала мгновение, чтобы это прозвучало так, будто ей нужно сначала заглянуть в протокол, и дальше постаралась, чтобы ее голос звучал скучающе и официально.
