Лесной детектив - Роман Елиава
– Не скажу, – пообещал Иван, – я здесь для другого, а всё-таки?
– Нет, не просила денег у него, – Маша снова опустила глаза.
– Скажи, пожалуйста, а что произошло с твоей старшей сестрой?
– Водяной утащил в омут.
– Откуда ты это знаешь?
– Все знают.
– Хорошо, Мария, спасибо, – Трегубов решил, что больше смотреть здесь нечего и вышел из домика.
Он обернулся, решив сказать девушке, что её общение с Колодовым ни к чему хорошему не приведёт, но, посмотрев на неё, отказался от этой идеи. Кто он такой, чтобы давать советы, как здесь жить и выживать? Тем более, что для неё он не авторитет, и слушать она его не будет.
Трегубов вышел на дорогу, где был тут же пойман Золотарёвой. Женщина вышла из дома хозяина лесопилки.
– Иван Иванович, здравствуйте! Что же Вы не зашли давеча? – пожурила она Трегубова.
– Здравствуйте. Простите, Ксения Михайловна, заплутал в лесу и вернулся поздно.
– Хорошо, Вы будете прощены, – улыбнулась женщина, – если отобедаете со мной и братом. Заметила из окна, как Вы идёте, и решила Вас пригласить.
Иван раздумывал недолго и решил согласится. Обед – хороший способ познакомиться с братом Золотарёвой, с которым всё равно пришлось бы разговаривать. Как никак, а сосед отца Петра. Они прошли в светлую горницу, где стол уже был накрыт, хлеб нарезан, а от тарелок со щами поднимались ароматные испарения.
7.
Василий Михайлович Прокофьев, хозяин лесопилки, оказался мужчиной лет за сорок с седой бородой, которая частично прикрывала рубцы то ли от оспы, то ли ещё от чего-то. Его нельзя было назвать полным, однако, жилет на животе был сильно натянут. Разговаривая, он всё время добродушно улыбался. Его жена Анна Григорьевна была лет на десять моложе мужа и казалась симпатичной и ещё совсем нестарой женщиной, хотя на лбу уже пролегло несколько глубоких морщин. Она не сидела, а постоянно суетилась вместе с девочкой-прислугой вокруг своих пятерых детей, расположившихся за столом. Старшая девочка Ольга была ровесницей Марии, единственным мальчиком был двенадцатилетний сын Василия Михайловича Александр. Далее друг за другом сидели три девочки помладше, похожие на погодок.
Кроме семейства за столом присутствовал высокий светловолосый мужчина чуть младше хозяина дома. Это был его помощник по лесопилке Алексей Сидоров или Лёшка. Ксения Михайловна заранее предупредила Трегубова, что он – «дурачок, хоть и очень рукастый».
– Так и живем, – закончил свой рассказ о делах на лесопилке хозяин дома. – А у Вас как со следствием? На кого думаете?
– Пока ни на кого, – ответил Иван. – Все говорят, что покойный был хорошим, добрым и бесконфликтным человеком. Вы согласны с этим?
– Конечно, согласен. Святой человек был, – невпопад содержанию ответа улыбнулся Василий Прокофьевич.
Иван заметил, что его жена во время этой фразы на мгновение застыла, перестала суетиться и странно посмотрела на Василия Михайловича.
– Вы хорошо его знали? Он же Ваш сосед? – продолжал задавать вопросы Трегубов.
– Я бы сказал, очень хорошо, – снова улыбнулся Прокофьев.
Иван задумался: нет ли скрытого смысла в словах Василия Михайловича, но тут его отвлекла Ксения Михайловна, сестра хозяина.
– Батюшка был замечательный, всем бы таких в деревню. Но многие его не любили, я же говорила Вам. Люди они очень завистливы по природе. Видят, человек добрый и отзывчивый, а сами они не такие, вот и завидуют.
– Вам тоже завидуют? – спросил Иван.
– Мне?! – удивилась вопросу Ксения Михайловна. – Конечно, завидуют. Я живу в столице, а не в этой глухомани. Все деревенские женщины меня за это ненавидят.
Сидевший рядом с Иваном Алексей Сидоров внезапно зашелся в хохоте. Трегубов повернулся к нему, полагая, что тот смеется над словами Ксении Михайловны, но оказалось, что его смех вызван чем-то другим, какой-то ассоциацией, возникшей в его голове. Алексей прекратил смеяться также резко, как и начал.
– Глухомань. В глухомани много деревьев, их можно пилить, много пилить, – сказал он.
– Именно, – вступил в разговор Василий Михайлович, – не забывай: то, что ты называешь глухоманью, кормит тебя в твоей любимой столице.
– Не смей меня попрекать, Василий, – возмутилась Ксения Михайловна. – Если бы не мой муж, не было бы ни этой лесопилки, ни этого дома.
– Я тебя не попрекаю, но и ты веди себя вежливо по отношению к нам, «деревенским», глядишь тебя станут больше любить или меньше ненавидеть.
Сидоров снова захохотал, а потом закашлялся, потому как перед этим откусил большой кусок хлеба. Иван решил избавить собеседников от взаимных упрёков и сменил тему разговора.
– Скажите, пожалуйста, а что случилось с дочкой отца Петра, Ульяной?
Этот вопрос тотчас вызвал полную тишину за столом. Чета Прокофьевых переглянулась, а с хозяина спала маска нарочитой веселости, и появилось выражение озабоченности на лице.
– А почему Вы интересуетесь? – ответил вопросом на вопрос Прокофьев.
– А что в этом есть какая-то тайна? – парировал Трегубов.
– Нету. Просто, просто Вам может показаться странным, – сказал Василий Михайлович, затем он взял небольшую паузу подумать и продолжил, – она утонула.
– Что здесь странного? – удивился Иван.
– Ничего. Вам это не странно, а кому-то странно, – попытался вывернуться хозяин.
– А кто нашёл тело? – спросил Иван.
– Тела не нашли, – ответила за брата Ксения Михайловна, – только одежду на берегу. Поэтому они и болтают в деревне, что её водяной превратил в русалку.
– И многие в это верят?
– Все, – безапелляционно заявила женщина, – Василий тоже верит. Ольге запретили ходить к реке одной.
– Почему только Ольге, а не всем детям? – переспросил Иван.
– Это же очевидно, – вздохнула Ксения Михайловна, – потому что водяной забирает незамужних девушек. Тот же Сашка ему зачем? Из него русалку не наколдуешь.
– Хм, а что были и другие, кого забрал водяной? – осторожно спросил Трегубов.
– Были, – нехотя признался Василий Михайлович, – та же Тонька Петрова.
– Он имеет ввиду Тоню, сироту, что жила у отца Петра, – пояснила Ксения Михайловна, – одногодка его сына Якова. Мы уж думали поженятся они, а тут она потонула, и Яков в армию пошёл вместо брата.
– Или внучки Куликова из «Большого», – вступила в разговор Анна Григорьевна, – две близняшки. Такая трагедия! Они с дедом в городе были, когда дом сгорел вместе со всей их семьей, только они втроем и остались, а потом на тебе, такое. Дед после этого с ума сошел, всё время шастает по лесу с ружьем.
– А сколько лет ему? – спрсосил Иван, внезапно вспомнив незнакомца в лесу.
– Не знаю, но сильно постарше меня будет, – ответил Прокофьев. – А что?
– Да, видел тут одного в лесу с ружьем, но это не он, тот моложе. Значит, говорите водяной девушек забирает? И ни
