Дворцовый переполох - Риз Боуэн
— Да, когда она проездом бывает в Лондоне, — ответила я.
— И кто ее нынешняя пассия, могу я узнать? — Королева кивнула служанке, которая подавала нам нарезанный лимон к китайскому чаю.
— Немецкий промышленник, по последним данным, — ответила я. — Но последние данные были месяца два назад.
В глазах королевы зажглись искорки. Моя суровая родственница, возможно, с виду была чопорной и церемонной, но в глубине души чувство юмора у нее имелось.
— Я сама займусь этим вопросом, Джорджиана, — объявила ее величество. — Юной особе вредно бездельничать, да еще без присмотра, на свободе. В большом городе кругом сплошные соблазны. Я бы зачислила тебя в свои фрейлины, но у меня сейчас полный штат. Дай-ка подумать. Возможно, принцессе Беатрис пригодится еще одна фрейлина, хотя нынче она выезжает в свет куда реже, чем раньше. Да, так будет отлично. Я потолкую с ней о тебе.
— Принцесса Беатрис, мадам? — голос у меня дрогнул.
— Вы с ней наверняка знакомы. Единственная здравствующая дочь старой королевы. Тетка короля. Тебе она приходится двоюродной бабушкой. У нее прелестное загородное поместье и, насколько я помню, лондонский дом, хотя теперь она редко наведывается в город.
Чаепитие было окончено. Меня отпустили. И обрекли на ужасную участь. Если в ближайшем будущем я не найду себе достойное занятие, меня сделают фрейлиной дочери королевы Виктории, старой дамы, которая никуда не выезжает.
ГЛАВА 4
Раннох-хаусс
Пятница, 22 апреля 1932 года
Из Букингемского дворца я вышла в самом глубоком унынии. Собственно, уныние охватило меня с тех самых пор, как закончился мой сезон в свете и я поняла, что впереди жизнь без перспектив и денег. А теперь мне вообще грозило заточение в загородном поместье у престарелой принцессы, пока моя коронованная родственница ищет мне подходящего мужа. Единственный проблеск волнующего во всем этом унынии — задача пошпионить за кузеном Дэвидом и его нынешней пассией.
Мне срочно требовалось взбодриться, поэтому я села в пригородный поезд и отправилась навестить того, кто согревает мне сердце. Постепенно город за окном уступил место просторам графства Эссекс. Я вышла на станции Апминстер-бридж и вскоре уже шагала по улице Гранвилл-драйв, вдоль которой выстроились скромные сдвоенные дома, а перед каждым зеленел палисадник не больше носового платочка, и в нем красовались садовые гномики и ванночки для птиц. Постучав в дверь дома номер двадцать два, я услышала в ответ ворчливое: «Иду, иду», а потом в приоткрытую дверь показалось лицо типичного кокни — бойкое, носатое и сморщенное, как печеное яблоко. Мгновение хозяин смотрел на меня, вспоминая, кто это, а потом расплылся в улыбке.
— Ну и ну, удивила! — воскликнул он, распахивая дверь настежь. — Вот так поворотик, прямо как в книжке! Я не ждал тебя увидеть, почитай, еще цельный месяц. Как ты, голубка моя? Входи же и поцелуй дедулю.
Полагаю, стоит сообщить, что хотя одна из моих бабушек — дочь королевы Виктории, но мой единственный здравствующий дедушка — отставной полисмен-кокни, который живет в скромном домике в Эссексе, и в палисаднике у него красуются садовые гномы.
Я поцеловала дедушку, оцарапавшись о его небритую щеку. От него пахло карболовым мылом. Мы крепко обнялись.
— Я хорошо, дедуля. А как ты поживаешь?
— Не жалуюсь. Грудь, конечно, не такая крепкая, как в молодые годы, но на то она и старость, верно? Заходи же. У меня чайник греется и к чаю есть славный кусок кекса с тмином — одна грымза-соседка спекла. Только и делает, что таскает мне провизию, все надеется показать, какая она хорошая стряпуха и какая из нее выйдет славная женушка.
— А ты подумываешь жениться? — поинтересовалась я. — Ты ведь давно живешь один.
— И живу, и пообвыкся уже. Только мне не хватало, чтобы перед носом мельтешила какая-то старуха. Усаживайся поудобнее, мышка. На тебя поглядишь — сердечко радуется. — Дедушка снова просиял. — Ну, что тебя привело в нашу глухомань? Ты, смотрю, оголодала — кожа да кости.
— Да, я и правда оголодала, — кивнула я. — Прямиком с дворцового чаепития, а там удалось перехватить только чашку чая и два кусочка хлеба.
— Ну, уж я тебя накормлю получше да посытнее. Как насчет парочки яиц-пашот с жареным сыром, а потом кекса?
— Великолепно, — со счастливым вздохом откликнулась я.
— Спорю, ты этим дворцовым и словечком не обмолвилась, куда потом поедешь. — Дедушка суетился в чистенькой тесной кухне, готовил яйца. — Им бы это было против шерсти. Когда ты была совсем малюткой, они все перехватывали наши тебе письма.
— Да ты что!
— Еще как. Не хотели, чтобы ты водилась с нами, бедняками. Конечно, если бы твоя мамуля не порхала как птичка, а растила тебя как следует, мы бы вас навещали, или она бы привозила тебя сюда. Но она болталась неведомо где. Мы все тревожились, как ты там, бедная мышка — одна-одинешенька в огромном холодном замке.
— У меня была няня. И гувернантка, мисс Макалистер.
Дедушка снова широко улыбнулся. Улыбка у него была такая щедрая, что озаряла все лицо, он сиял каждой морщинкой.
— Ну, ты и выросла красавицей, тут не поспоришь. Только погляди на себя, настоящая леди. Поди, воздыхатели в очередь выстроились и за тебя соревнуются, а?
— Не совсем, — призналась я. — Собственно, сейчас я ничем особенным не занята и толком не знаю, как быть дальше. Видишь ли, содержание братец мне больше не платит. Жалуется, что сам обнищал.
— Вот жадюга поганый. Хочешь, я к нему наведаюсь и устрою вразумление?
— Нет, дедуся, спасибо. Ты тут ничем не поможешь. Я думаю, у брата с женой денег и правда в обрез, а я ему всего лишь сводная сестра, в конце-то концов. Он сказал, что всегда примет меня в замке Раннох, но развлекать маленького Пончика и помогать Хилли с ее вязанием — тоска страшная. Вот я и сбежала, совсем как мама. Только везет мне меньше. Я разбила бивак в нашем лондонском особняке. Бинки пока что позволил мне там пожить, но в доме холодина, центральное отопление отключено и прислуги ни души. Дедушка, может, ты покажешь мне, как растапливать камин, а?
Дедушка воззрился на меня, потом закатился сиплым смехом, который перешел в трудный кашель.
— Ой, уморила. И правда настоящая леди. Научить тебя топить камин? Сердечко мое, да я сам приеду к вам на Белгрейв-сквер и разожгу тебе камин, если надо. Или в любой момент приезжай и разбивай этот свой бивак у меня.
Глаза его довольно заблестели.
— Ты только представь, какие у них будут физиономии, когда
