Сердце знает - Кэтлин Игл
Он отвел их на зеленую лужайку за палаткой, где в специально вырытой яме лежали дрова для костра. Рядом, развалившись в шезлонге, сидела толстая, как бочка, женщина. Одна нога у нее была в гипсе и лежала на раскладном стульчике, рядом стояла ивовая трость с блестящим набалдашником.
— А вот и женушка Лил, — сказал Сило. — Все такая же кругленькая, как бочонок. Только теперь она на ногах не стоит.
— Ага, вот это кто-о-о. — Толстенькой ручкой тетя Лил помахала мужу и прищурилась, пытаясь разглядеть племянника. — Ну-ка, иди сюда, мой мальчик. А я издалека приняла тебя за твоего дядю.
Риз бросил взгляд на Хелен, не скрывая восторга. — Надо быть внимательным, а то уши надерут.
Он чмокнул старушку в щеку и присел рядом с ее стулом, давая ей возможность вглядеться в его лицо при свете керосиновой лампы, подвешенной на столбе у них за спиной.
— Ага, теперь вижу. Нет, этот мальчик гораздо симпатичней, чем тот старый пень. — Она вытерла потную шею синим платком-банданна. — Фу, как душно сегодня, пожаловалась она, похлопав Риза по руке. — Летом нам, старикам, тяжело приходится. Я и на похороны не попала. Лежала в больнице с этой ногой.
Риз представил ей Хелен и спросил, что случилось с ее ногой.
Старуха подалась вперед и повернула ногу в гипсе набок, словно демонстрируя свою травму. — Сломала прошлой зимой, и все никак не заживает. Три раза срастается и все неправильно. Старые кости не хотят становиться на место.
— А это бабушка Мэри. Ты ее видела на похоронах, — сказал он Хелен, когда из палатки, пригнувшись, вышла седая женщина. У нее была королевская осанка, и в своем праздничном костюме из телячьей кожи она казалась выше, чем была на самом деле. — Сестра моего отца.
— Я знала, что мы еще увидимся. Там, на похоронах, ты так смотрела на него! — Она пожала Хелен руку, тряся бахромой своего костюма. Риз усмехнулся было у нее за спиной, но тут она повернулась к нему. — И ты, сынок, так смотрел на нее! Вы, может быть, думаете, что я совсем ослепла, а я в этих очках все прекрасно вижу. Они на жару реагируют. — Она поправила очки на переносице. — От этой жары воздух словно плывет. А в этих очках я даже это вижу, — она взглянула на Риза и рассмеялась. — А-га, вот точно так же ты тогда смотрел.
Риз тоже рассмеялся, но его бросило в жар. Он поверить не мог, что способен еще краснеть. — Ну все, больше я женщин сюда не привожу!
— А ты и раньше не приводил, — вставила тетушка Лил, заметив удивление в глазах Хелен, и погрозила ей пальцем. — Ух, как она улыбается!
— Ну, все, они тебе покоя не дадут, — Риз обнял ее за плечи, притянул к себе, словно сознаваясь в чем-то. — Хелен преподавала историю в школе в Бед-Ривер.
— А она мне уже рассказала, — заявила бабушка Мэри, — сказала, что вы были знакомы еще до того, как ты уехал. Вы, значит, теперь заново знакомитесь. И как тебе нравится, что наш мальчик теперь в Совете?
Хелен закивала в знак одобрения.
— Я уверена, он лицом в грязь не ударит.
— Если они его еще раньше не втопчут в грязь, — сказала тетушка Лил. Ты же знаешь, что они сделали с его отцом?
Риз весь напрягся. Он почувствовал, что и Хелен отреагировала так же. — Что ты хочешь сказать, — спросил он. — Ты что, слышала что-нибудь?
— Он всегда говорил то, что думал об игорном бизнесе, — сказал дядя Сило, расставляя складные стулья для гостей.
— Мне вся эта история напоминает животноводческую программу. Помнишь, была такая? Я тогда держал скот.
— Нет, дядя. Ничего такого не помню. Наверное, меня тогда здесь уже не было.
— Мне тогда чуть голову не прострелили.
— Ты серьезно? — Риз жестом пригласил Хелен сесть на стул, а сам присел на корточки у костра, где хозяйничал дядя. — А что случилось?
— Ну, в общем, они тогда закупали коров на деньги правительственного гранта. Наняли на работу нескольких индейцев и должны были создать общественное стадо. Мы, ран-черы, расплачивались за этот заем телками. Бычков можно было продавать по своему усмотрению, а телок надо было сдать в общественное стадо. Ну вот, однажды я отвез туда своих телок, поменял колесо на своем пикапе и поехал домой. Но тут, вдруг, вспомнил, что забыл колпак от колеса. Вернулся и застал их врасплох, ковбоев, то есть. Они как раз занимались тем, что клеймили заново коров. Клейма, значит, подделывали. Ну, я поехал и рассказал обо всем суперинтенданту резервации. А он и говорит: «Тебе показалось».
— Ну-у, — с недоверием протянул Риз.
Сило засмеялся, доставая спички из кармана рубашки. — Так и сказал: «Тебе показалось, Сило. Ничего такого они не делали!». Он буквально задохнулся от возмущения. — Черт побери, как будто я не знаю своего собственного клейма! Как будто я не знаю клейма племени Сиу! А они клеймили тех коров совсем другим клеймом. И он это прекрасно знал — это был Мосли, помнишь такого?
Риз покачал головой, сворачивая трубочки из газеты для разжигания костра. Суперинтендант резервации является чиновником Бюро по делам индейцев, он всего лишь служащий. А Бед-Ривер, как и любой другой резервации за долгую историю существования, доставались разные суперинтенданты, раньше они назывались агентами по делам индейцев. Были хорошие, были плохие, были совсем уроды.
— Этот был скользкий тип, — сказал Сило. — Он мне посоветовал забыть обо всем. Помнишь карикатуру в журнале про грабителей, — повернулся он к жене, — которые говорят: «Забудь об этом»? — изобразил он в лицах.
— Но ты не забыл, — улыбнулся Риз, — так ведь?
— Нет, не забыл. Я поговорил тут с некоторыми людьми, а они все в один голос: «Сило, лучше тебе об этом забыть. Черт побери, ты ничего не сможешь сделать, сможешь только пострадать». А потом кто-то выстрелил в дверь моего пикапа, чуть не убил. Пуля вошла в сидение. — Он еще раз взглянул на тетушку Лили. Она сидела, плотно сжав губы. — И она тоже сказала, что лучше мне заткнуться? Ну, я и заткнулся.
— Но забыть не забыл.
— Нет, забыть не забыл. — И, снова перевоплотившись, Сило проговорил гангстерским голосом: «Забудь об этом!»
Усмехнувшись, Риз поджег свою газету от его спички и смотрел, как она горит. — А как ты думаешь, что случилось с отцом?
— Он не захотел заткнуться. Это все, что я знаю.
Риз сунул свой факел из газеты в костер. Это похоже на отца, подумал он. Заткнуться — это не в его духе.
И
