Незнакомец. Суровый батя для двойняшек - Регина Янтарная

– Я же могу ее наказать за это, рапорт написать, – цежу сквозь зубы.

– Давай, дерзай. Ты ведь решил все похоронить здесь, решил попробовать удачу на стороне зла.

– Думай, что говоришь! Я за Милу как за свою сестру радею, а за Машку глотку порву.

– Что-то не верится! – ревниво бурчит Тарас.

– Засунь ты свое «верю-не верю» куда подальше!

– Засуну, – дерзит подчиненный.

Понимаю рассудком, не стоит ломать дружбу с Тарасом и Милой, всё-такие они мне не чужие люди. Поэтому замолкаю.

Спустя тридцать минут подъезжаем к дачному домику, недалеко от города. Выходим, идем в дом. Во дворе замечаю машину Синичкиной, хмыкаю, она даже не спрятала авто, такая самоуверенная.

Заходим в дом, из сеней сразу проходим в комнату, откуда слышатся женские голоса. Сразу замечаю, что ситуация гнетущая.

Крестница моя сидит с заплаканным личиком в детском креслице, ест кашу. Мамка ее сидит у окна, смотрит в одну точку. Няня – женщина средних лет, с дрожащими губами и трясущимся подбородком сидит в сторонку на стульчике. Лицо ее недовольное и злое, явно не рада нашему приезду.

Едва Машуня видит меня, как радостно улыбается, бросая ложку.

Милая улыбка малышки проникает в душный плен моего сознания и помогает мне на минут забыть о ее глупой матери. Подхожу, целую Машу в макушку, она радостно лепечет что-то, абсолютно забывая о том, что произошло что-то плохое.

– Показывай! – рявкаю очень тихо на Милу, поворачиваясь к ней. Она встает и идет на выход из дома, следую за ней.

Дорога приводит нас в небольшую баньку.

Едва вхожу, как натыкаюсь на труп.

– Копец, ну и наследила ты!

– У меня выбора не было. Приезжаю сегодня с продуктами, игрушками, слышу шум, крики. Бегу в дом. А эти двое связали Нину, вытащили Машку сонную из постели и тащат ее из дома. Представляешь? Они посмели мою малышку тронуть!

– Представляю, я же тебя предупреждал. Ей не место в городе! – рявкаю недовольно. Где второй? Живой?

Кивает.

– Лучше бы ты не брала пленных, – выдыхаю со злостью.

– Зря ты так, он уже сознался, что его отправил муж твоей Маши.

– Зачем?

– Наверное, считали, что ты за племянницу всё сам отдашь.

– Я??? – смотрю ошарашено на Синичкину. – Ладно, – кусаю губы, сжимаю руки в кулаки. – Раз уж так получилось, давайте подыграем.

– Как?

– Я подготовил документы по «Прибору», те самые, что нужны Угрюмому и его подельнику для рейдерского захвата завода. Те самые, за которыми он Марию ко мне отправил. Так вот передадим ему их вместе с его человеком. Пускай скажет, что Мила отдала их в обмен на дочь.

– Неправдоподобно получается.

– Тогда сам отвезу их! – бью по дверному косяку кулаком.

– Он не поверит тебе!

– Посмотрим! – в эмоциях отшвыриваю в сторону веник, иду в соседнее помещение, где на полу валяется тот самый живой урод, пытавшийся похитить девочку.

– Вставай, гнида, поехали к хозяину! – поднимаю его, тащу к машине.

Садимся с Тарасом в мой автомобиль, предварительно спрятав тело в багажнике, а живого забросив на заднее сидение.

– Мальчики вы куда? – спрашивает нервно Мила, стоя у ворот.

– Так прокатимся, – отвечаем кратко, но понятно.

Спустя час наш автомобиль нехотя пропускают во двор огромного вооруженного особняка.

– Мы к тебе с подарочками! – открываю авто, позволяю вытащить ребятам своих.

Они удивленно смотрят на труп, не зная, что с ним делать.

– Поговорим? Наедине. Охрану убери, мы без оружия.

Нас проверяют и мы проходим безоружные в гостиную.

А дальше всё происходит как во сне. Я в состоянии аффекта, Дима разъярен как бык. Мы угрожаем друг другу.

Я говорю ему, что он больше никогда не увидит ни Машу, ни детей. Что его план сломан, и ему не видать «Прибора» как своих ушей.

Дима в такой ярости, что не соображает, что делает, хватает меня за грудки, трясет.

– Где Маша?

– Актив потерял? – усмехаюсь я.

– Если ты немедленно не скажешь, где она и мои дети, то я… – яростно вращает глазами.

– Что ты? Напишешь заявление в полицию.

– Не боишься, что камеры все пишут?

– Ты уверен, что пишут? И что они пишут именно то, что ты хочешь?

– Что ты сделал?! Если ты сейчас же не уберешься отсюда, то я сдам Машу, ты же знаешь, что именно она подписывала все документы!

– Ты ее заставлял!

– Докажи! – достаю из-за пазухи файл с документами и флешками, на них бордовая запекшаяся кровь.

– Что это? – орет истерично хозяин дома.

– Кровь Маши и документы, которые она украла у меня. – Вытряхиваю содержимое перед Димой.

– Ты чо больной?! Подставить меня хочешь? Думаешь, поверят, что я убил ее и где-то спрятал?

– Поверят, именно сейчас происходит замена файлов в системе внутреннего и наружного наблюдения дома.

– Тварь! – он бросается к столу и через десять секунд поворачивается ко мне с оружием.

Считаю:

– Раз, два, три.

Выстрел. Еще один.

Дима оседает на ковер, падает ничком.

Поворачиваю голову вправо, произношу холодным тоном:

– Молодец, капитан Овсянкин Василий. Будете представлены к награде за помощь в раскрытии дела.

– Омон уже подъехал.

– Это хорошо! – цежу сквозь зубы.

Набираю Милу, сообщаю ей о том, что ее должник расплатился с долгом.

Дело закрыто.

Спустя четыре дня ухожу в отставку. Моя служба закончена. Осталось уладить личные дела. В этом мне помогает друг.

– За твою помощь проси, что хочешь!

– Мне ничего не надо. Небольшой домик Наташке и сыну. Встреча с опекой проходит на высшем уровне, все остаются довольны. Наталья получает сына, дом, деньги на счет, на которые они смогут жить несколько лет. А я получаю развод.

– Без обид?

– Конечно, – шепчет Ната, и мы отпускаем друг друга окончательно.

Собираю вещи, и перед отъездом заезжаю к Угрюмому.

В связи с тем, что ни Димы, ни Марии больше нет, дело ему не пришьешь, но я должен посмотреть ему в глаза и сказать пару ласковых слов.

Едва его заводят в камеру, как я отмечаю про себя, что он сильно сдал.

– Егорыч, выглядишь не очень. Расстроился, что твоего подельника убрали.

– Не говори глупости, – ухмыляется почти старик и смотрит на меня ожидающе. – Чо пришел?

– Забудь о дочери! Ты ее не достоин! – выдыхаю гневно.

Егор щерится, а потом говорит такое, от чего у меня волосы встают дыбом.

– Седой, ты оказался более стойким орешком. Я думал, с тобой получится сразу, но она говорила – нет.

– Что ты несешь? Совсем умом тронулся!

– Мой план сработал, – продолжает гнуть свою линию Угрюмый, улыбаясь улыбкой, обнажающей покоцанные зубы. Отмечаю про себя, что живет Егорыч не сладко, кто-то его колотит. По всей видимости,