Наталья Александрова - Смерть под псевдонимом
– Да я уже все поняла, – Елена вышла вперед и остановилась против молодого человека, который успел выглянуть из-за девицы, как ребенок, играющий в прятки, выглядывает из-за дерева: «Ку-ку! Я здесь!»
– Насколько я поняла, вы купили покойного Кондратьева на корню. Это называется запродажа. А вы знаете, что это незаконно? Так что на вашем месте я бы не стала выходить в суд с таким договором. Его, несомненно, признают недействительным.
– Да вы… – снова вылезла вперед девица.
– Я еще не закончила, – опять Елена говорила вроде бы тихо, но ее было слышно всем, – во-вторых, я заявляю со всей ответственностью, что никакого посмертного романа Кондратьева в портфеле редакции нет. И никогда не было. Мы не собираемся его печатать, потому что его у нас нету, так понятно? – она смотрела только на молодого человека, полностью игнорируя эту коринфскую колонну.
– Но газета…
– С газетой я разберусь и выясню, откуда у них неверные сведения! – отрубила Елена, и Надежда в углу невольно поежилась.
– И передайте господину Сундукову, – холодно продолжала Елена, – что я была о нем лучшего мнения.
– Что вы имеете в виду? – молодой человек попятился и налетел на девицу, которая стояла столбом.
– То, что он совершенно не умеет подбирать персонал! Наша беседа могла бы протекать по-другому, если бы не… – она мотнула головой в сторону девицы.
Надежда Николаевна из угла заметила, как у молодого человека блеснули глаза под очочками, как видно, в этом вопросе он был с Еленой полностью согласен.
– Да вы… – до девицы все доходило долго, как до жирафа, однако когда дошло, она сделала шаг вперед и подтолкнула стоящего впереди молодого человека из юридического отдела.
Он пролетел пару метров и удачно приземлился в кучу бумаг посреди комнаты.
– Вы просто не представляете, с кем связались! – заорала девица. – Мы перекупим всех ваших авторов, мы договоримся со всеми городскими типографиями, у вас никто не примет заказов, мы полностью перекроем вам кислород!
– Вот-вот, – заметила Елена, указывая на поднимающегося ее коллегу, – это иллюстрация ваших методов. В таком случае я подам в суд! Люди из полиции не далее как сегодня утром спрашивали меня, кому выгодно ограбление. Так теперь я знаю кому! И тотчас же после вашего ухода я напишу заявление. И прямо скажу, кому было выгодно ограбить «Норд-Вест» – именно издательству «Ладога», чтобы получить текст романа Кондратьева. Которого, кстати, не существует.
– Молчите, Антонина Паллна, – молодой человек водрузил на место свои очочки, – хватит уже, договорились! Я сообщу все господину Сундукову, – он повернулся к Елене, – и, я надеюсь, мы не дойдем до суда? Не в ваших интересах втягиваться в крупный судебный процесс, так что договоримся между собой. Прошу простить, – он схватил девицу за руку и поволок к выходу.
– Ох! – Елена опустилась на вертящийся стул. – Ну и ну!
– Елена Дмитриевна, хотите кофейку? – подскочила рыжая Дашка. – Димка как раз кофеварку починил! И пирожки мамины…
– Давай, неси все в кабинет! – распорядилась Елена. – Надя, пойдем со мной!
– Ну и жизнь у тебя, – посочувствовала Надежда, закусывая пирожок с капустой.
– А, пустое, – Елена выпила полчашки кофе и пришла в себя, – обычные разборки. Хотя нет, конечно, это я бодрюсь. Сундуков – такая сволочь, с ним враждовать нельзя, я не в той весовой категории.
– Но ты же не думаешь, что это он подослал грабителей… – осторожно начала Надежда.
– Нет, конечно, – рассмеялась Елена, – сейчас не девяностые годы, так дела не ведутся. Он бы наехал, конечно, по полной программе, затем и этих прислал. Но чтобы криминал такой – нет, все же у них издательство известное.
Надежда молчала, думая, кто же тогда так сильно заинтересовался последним романом Кондратьева после ее необдуманных слов.
– Сундуков – скотина такая, – снова заговорила Елена, – грубиян и хам. В книгоиздательстве не очень понимает, книги не любит, последний раз, наверное, в школе что-то читал. Ему все равно, чем торговать – книгами или пельменями, главное – прибыль получить, и как можно скорее. Денег, конечно, у него много, так что бизнес идет. Но работать с ним невозможно, у меня ведущий редактор из «Ладоги» ушла. Представляешь, он даже с собственной женой по-свински поступил!
Надежда закусила второй пирожок, он оказался с грибами, и приготовилась слушать.
– Машу эту в свое время привез он откуда-то из другого города, она там в издательстве работала, ну и встретились они случайно на книжной выставке. Ну, то-се, поженились, а тут он «Ладогу» как раз организовал. Она там тоже работала – дома скучно, детей пока нету, она женщина толковая, неконфликтная, работящая, многие о ней хорошо отзывались. Ну, прошло так года два, наверное, и появляется у них в издательстве новая дизайнерша. Конечно, красотка, каких поискать, это нам Татьяна рассказывала, которая сейчас в Турции. Ну, она искала богатого мужа и положила глаз на Сундукова.
– Как это, ведь жена тут же работает…
– Вот именно, при живой жене хватило совести с ним роман закрутить!
– А жена куда смотрела? – резонно заметила Надежда.
– Ну, куда-куда, проглядела она, конечно, в мыслях у нее не было, что муж прямо при ней налево пойдет! А вообще-то я не знаю, – спохватилась Елена, – я там не работала. В общем, вскоре все раскрылось – и не доброхот какой-то Маше донес, а сама эта девка так сделала, чтобы Маша их засекла. А она к тому времени уже так Сундукова обработала, что он готов был жениться. Забеременела вроде…
Короче, Машу из квартиры турнул мигом, купил ей конуру однокомнатную, она опомнилась, пыталась хоть что-то с него получить, все-таки жена, полагается ей… Тогда он озверел совсем от жадности, велел охране ее на работу не пускать. Представляешь, она приходит, а ее чуть не в шею гонят! Ну, конечно, пошли разговоры, все узнали, и так-то за спиной шептались, а тут совсем плохо стало. Она совсем одна – ни друзей тут, ни родственников, поддержать некому, не то она с собой покончить хотела, не то просто от стресса заболела…
– Кошмар! – Надежда, не глядя, нашарила третий пирожок, это оказалась маленькая ватрушка.
– Короче, потом оправилась, но долго не могла работу найти, все боялись с Сундуковым связываться, перебивалась она кое-как, а потом устроилась секретарем к… вот как раз к Кондратьеву покойному!
– Как? – подскочила Надежда. – Ее фамилия Куропаткина? Мария Куропаткина? А не Сундукова?
– А ты ее откуда знаешь? – прищурилась Елена.
– Да так, в Интернете упоминали ее в связи с Кондратьевым, – ответила Надежда полуправдой.
– Этот парень в очках – из юридического отдела, он-то далеко не дурак. А вот Антонина, корова симментальской породы – это жены Сундукова двоюродная сестра. Она его заставила всех своих родственников на работу взять. Дура полная эта Антонина! Ей бы только поругаться, поорать, власть свою показать. Мне говорили – все сотрудники от нее плачут, только портит все.
– Я заметила, – согласилась Надежда.
– Ну вот, – смущенно проговорила Елена, – теперь ты все про нас узнала, пойдешь ко мне редактором?
– Ой, нет, Лена, спасибо, мне ездить далеко очень… – дала задний ход Надежда, решив, что Елена обязательно начнет разбираться с газетой, опубликовавшей заметку. Там дойдет до Путовой, она опишет Надежду, и очень неплохо в этой ситуации оказаться как можно дальше от издательства «Норд-Вест».
Утром Мария сердечно распрощалась с хорошим человеком Петром Васильевичем и даже поцеловала его в небритую щеку.
– Заходи, если что, – напутствовал он, – послезавтра моя смена. А сегодня ночевать не приглашаю, ночью Витька дежурит, он алкаш, и вообще…
Мария с тоской отогнала от себя видение: она коротает ночь на вокзале, заснула кое-как на неудобном сиденье, и вот уже трясет ее дежурный и препровождает в отделение милиции. Господи, и как же ее угораздило дойти до такой жизни?
Надо взять себя в руки и ехать в ту мастерскую по ремонту обуви, возможно, там что-то прояснится.
Петр Васильевич сунул ей в карман две мятые сотни.
– Бери, бери, – сказал он, – тебе за работу полагается…
Она доехала на маршрутке до нужной улицы и теперь брела по ней, глубоко задумавшись над своим безвыходным положением. Вдруг она почувствовала какую-то смутную тревогу. Она остановилась, подняла голову – и увидела, что из-за поворота показалась черная машина с узкими хищными обводами. Ошибки быть не могло – это была та самая машина, в которую ее втащили несколько дней назад, та машина, на которой разъезжали ее похитители.
Мария резко развернулась, подняла воротник и быстро зашагала в обратном направлении. Пройдя метров двадцать, она увидела слева узкий проулок между двумя домами и свернула в него. Ей хотелось оглянуться, убедиться, что черная машина уехала – но она преодолела этот неуместный порыв, понимая, что может привлечь к себе внимание, и еще прибавила шагу.
