Анатомия призраков - Эндрю Тэйлор
За едой разговаривали мало. Фрэнк постоянно поглядывал на часы. Гарри, который ничего не знал о намеченной после ужина экспедиции, принес свои извинения и удалился, с добродетельным видом сообщив, что склонен немного почитать перед сном.
Его неуверенные шаги затихли на лестнице. Холдсворт положил на стол пять ключей. Они были связаны бечевкой.
– Нам подождать, сэр? – спросил Фрэнк шепотом, хотя услышать их было некому. – В смысле, пока не стемнеет.
– Слишком опасно. Мы не знаем, как долго Уичкот будет отсутствовать.
– В чем состоит ваш план?
– Мне лучше пойти одному. Но не могли бы вы оказать мне любезность немного прогуляться по галерее у часовни, как бы дыша свежим воздухом? Если Уичкот вернется, он пройдет мимо вас. Вы увидите, как он входит в главные ворота, и успеете предупредить меня. Я живу на той же лестнице, так что никто не удивится, застав меня там.
– А дальше?
– А дальше посмотрим. – Холдсворт встал и положил ключи в карман. – Это частично зависит от миссис Фиар, не так ли? Сколь надолго она задержит его.
– Под деревом? – спросила Элинор, когда Сьюзен убирала посуду после ужина.
– Прошу прощения, мадам?
– Вчера ты призналась, что Бен впервые воспользовался тобой в марте. «Под большим деревом». Каким именно?
Сьюзен, всегда розовощекая, стала пурпурной:
– О, мадам… под тем, что у пруда, под деревом основателя. Он жестоко обманул меня, да, обманул, сказал, что хочет посмотреть мой новый плащ… помните, мадам? Вы только что подарили мне его, и я вам очень благодарна, право слово. Значит, я выскользнула ночью, а он перебрался через стену из своего дома, попросил потрогать плащ и сказал, что он мягкий и теплый, как моя кожа, а потом начал гладить меня, целовать и говорить приятные слова, а потом…
– Хватит! – велела Элинор. – Но это случилось ночью. Как ты выбралась из дома?
На мгновение на лице девушки промелькнуло самодовольство и даже мнимое превосходство.
– О, мадам… – ответила Сьюзен. – Он заставил меня спуститься по задней лестнице и выйти через садовую дверь. Он оставил калитку на мосту незапертой, когда работал по дому. И там ждал меня.
Элинор подумала, каким холодным, вероятно, был март и какой жаркой – их страсть.
– Но я получила хороший урок, мадам. На следующий раз я ужасно перепугалась. Понимаете, я пришла первой, и кто-то наткнулся на меня в темноте. – Она взглянула на Элинор большими карими глазами. – Так что я больше не ходила туда.
«Нет, – подумала Элинор, – вместо этого вы с Беном использовали прачечную средь бела дня».
– Скажи мне… – попросила она. – Человек, на которого ты наткнулась в темноте, человек, который не был Беном… Полагаю, это был мистер Фрэнк Олдершоу?
Глава 45
После ужина миссис Фиар приготовила чай, напевая себе под нос. Уичкот откинулся на спинку стула. Занавеси на окне были задернуты, дверь закрыта. Он слушал, как напевает миссис Фиар, как ложки звенят о фарфор, как журчит вода, набираясь в чайник. Впервые за много дней Филип испытывал умиротворение. Когда все это закончится, он переедет в Лондон и, возможно, проведет зиму за границей в сухом и солнечном климате, где деньги испаряются не так быстро. Хватит с него сырости Кембриджа с его болотными туманами и унылыми провинциальными обитателями.
Миссис Фиар передала ему чашку.
– Вы выглядите чуть лучше. Осмелюсь заметить, поначалу вы казались немного подавленным.
– Мне пришлось нелегко, дражайшая мадам. Я как крыса в норе. Если бы вы не оказались рядом и не протянули руку помощи, мог бы до сих пор гнить в предварительном заключении.
Она нахмурилась, отвергая его благодарность.
– Когда вы пошлете первые письма?
– Наверное, завтра. Для начала – пэру Англии, декану, заместителю военного министра и члену королевского двора.
– Потребуется время. Никто не любит расставаться с деньгами.
– У меня есть время, – ответил Уичкот. – Достаточно времени.
– Хотя, конечно, дело не только в деньгах. Если этот скандал с девчонкой выплывет на свет, вам понадобятся влиятельные друзья, которые будут сознавать, что услужить вам – в их собственных интересах.
Они провели вместе еще час, то разговаривая, то сидя в безмятежной тишине. Миссис Фиар взяла вышивание. В какой-то момент Уичкот чуть не задремал под ее негромкую песню, а когда рывком проснулся, то на мгновение смешался, сочтя себя снова мальчиком в доме отца, сидящим в маленькой гостиной с миссис Фиар и клюющим носом над книгой.
Он вышел из дому где-то в четверть двенадцатого, сопровождаемый Огастесом с фонарем. Они были вынуждены идти медленно, поскольку Трампингтон-стрит была дурно замощена и дурно освещена. Пембрук-лейн выглядела еще темнее и грязнее.
– Ты должен вернуться к миссис Фиар на ночь, – приказал Уичкот Огастесу. – Жду тебя утром, как только откроют ворота. Я намерен приступить к делам пораньше.
Справа от них расстилалось темное открытое пространство Лиз. Впереди слева, на углу Скотного рынка, слабо мерцал огонь фонаря.
Внезапно Уичкот почуял опасность. Возможно, дело было в звуке или даже дуновении ветра. Что-то предупредило его, но слишком поздно.
За спиной раздался быстрый топот. Фонарь полетел на землю, погас и с лязгом откатился. Кто-то схватил Уичкота за руку. Он обернулся, пытаясь орудовать тростью, но противник выкрутил ему запястье и заставил уронить трость. Другую его руку схватили и заломили за спину.
Филип громко позвал на помощь. Рука закрыла его рот, придушив звук. В горле нарастала паника. Ему не хватало воздуха.
Это грабители, черт бы их побрал! Впрочем, они не много обнаружат в его кошельке. Сколько их? Уичкот видел только нечеткие силуэты на фоне ночного неба. Двое или трое, возможно четверо.
Он сопротивлялся, но бесполезно. Они крепко держали его и тащили в поле. Откуда-то доносились другие шаги, но они удалялись, а не приближались. Этот чертов трусливый мальчишка бросил его.
Они намерены убить его?
Нападающие швырнули Филипа на землю. Он лежал лицом в грязи и чувствовал во рту землистый привкус. Кто-то придавил его коленом, ударив по хребту. Множество рук вертело его во все стороны. В рот запихали грубую и отвратительную на вкус тряпку. Он давился, борясь с позывами к рвоте.
И тогда он понял, что это не грабители. Никто не произнес ни слова. Они не обыскивали его карманы и не срывали с пальцев кольца. Тогда какого черта им надо?
Они связали его запястья и лодыжки веревками, затянув их так сильно, что он завопил от боли. Схватили
