Египтянин - Лейтон Грин
Через пятнадцать минут воздух внезапно стал каким-то тяжелым. Сперва Джакс грешил на выхлопные газы, но странное ощущение не развеивалось в процессе езды. Джакс нахмурился и повернулся к проводнику, которого привез из Каира. Он пытался найти того мужика, который сопровождал их предыдущую экспедицию, но связаться с ним не удалось, а расспросы показали, что никто не видел его в городе с самого отъезда в Сиву. Джакс подозревал, что Аль-Мири тоже разобрался с некоторыми незаконченными делишками.
Во время побега Джакс не забывал поглядывать на компас и теперь знал, в каком приблизительно направлении и сколько времени нужно двигаться, чтобы добраться до владений Аль-Мири. Он также обратил внимание на необычное образование из песчаника – холм с тремя зубцами, напоминающий гигантскую вилку, – примерно в миле от лаборатории. Может, придется поискать, но Джакс не сомневался, что в конце концов найдет тайную пещеру.
В тот самый миг, когда он заметил, что в воздухе вокруг джипа сгущается облако крошечных коричневых частичек, проводник выпучил глаза, показал вдаль и яростно выкрикнул, перекрывая рев двигателей и содрогнувшись всем телом, единственное слово:
– Хабу-у-уб![12]
Джакс немедленно устремил взгляд туда, куда указывал палец проводника, и увидел впереди гигантскую мутную тучу, закрывающую горизонт. Проводник принялся выкрикивать распоряжения, и фаланга джипов, развернувшись, понеслась в обратном направлении, к Сиве. Джакс надвинул на глаза защитные очки и скорчился в машине.
Они достигли оазиса, опередив песчаную бурю на считаные минуты. Джакс наблюдал из безопасного убежища, как крошечное поселение поглощается колоссом высотой в целую милю. Буря несколько часов бушевала над городом, а потом еще пару дней гуляла по пустыне.
Пока они отсиживались в оазисе, Джакс обратился к проводнику насчет новой экспедиции. Тот только пожал плечами:
– Можем попытаться, но толку не будет. Пустыня стала теперь совсем другой.
* * *
Пол пещеры затрясся, раздался продолжительный грохот. Аль-Мири остановился на полуслове в середине песнопения, а его последователи начали обшаривать подземный собор нервными взглядами. Мелкая рябь побежала по поверхности обычно спокойного прудика.
Дрожь утихла, и Аль-Мири снова обратился к своей пастве. Угроза землетрясений всегда существовала в этой области пустыни, однако Нун ни за что не позволит разрушить священную пещеру.
Аль-Мири произнес еще несколько слов молитвы, а потом земля дрогнула. Пещеру трясло отчаянно, как ребенок трясет погремушку: яростно и без всякого ритма. Лицо Аль-Мири исказилось, когда он услышал, как рушится здание наверху, как его потаенный храм проседает на почву пустыни. Целые секции потолка разваливались на части и летели вниз. Один из тоннелей, ведущих из пещеры, провалился, пыль и осколки взметнулись кверху разъяренным джинном. Резко обернувшись, Аль-Мири увидел, что с тремя другими тоннелями произошло то же самое. Он закричал, отдавая приказы своим людям. Все бросились к двум узким лестницам, которые вели к выходу. Когда первые беглецы достигли примерно середины, вся пещера содрогнулась, и три человека сорвались. Теперь они корчились на полу пещеры далеко внизу.
Те, кто смог удержаться, добрались до верха, зажгли оставшиеся целыми фонари, и страх обеими руками схватил Аль-Мири за горло, сжимая все сильнее: тоннель, который вел в здание, – единственный выход из подземной пещеры – доверху завалило обломками.
Земля еще несколько раз содрогнулась, но потом оставила свой гнев, снова превратившись в спящего гиганта. Наступившая тишина ошеломляла. Люди вначале уставились на Аль-Мири, а потом стали окидывать взглядами свою тюрьму. Одни пали ниц, другие принялись завывать, а сам Аль-Мири смотрел то на перекрытый тоннель, который вел к жене, то на дно углубления. Прудик чудом не пострадал: он, как всегда, мерцал внизу идеальным изумрудным кругом.
Осознав иронию ситуации – обещание вечной жизни на дне пещеры, где воздуха осталось на сутки, – Аль-Мири разразился безумным хохотом.
Но следующая мысль заставила его оборвать смех и в изумлении сперва окинуть взглядом пещеру, а потом поднять глаза к скрытым небесам далеко вверху. Он вспомнил, что в тот день, когда он только обнаружил пещеру, она выглядела в точности так же, как сейчас.
* * *
Вероника держала в руках незаконченную статью под заголовком «Эликсир жизни найден! Бессмертие течет по земле фараонов».
Не сводя глаз с листа бумаги, она закрыла сотовый и позволила ему упасть на диван. Джакс только что ответил на ее электронное письмо звонком со спутникового телефона, отследить номер которого, конечно же, не удастся.
По пустыне пронеслась чудовищная песчаная буря – по словам бедуинов, самая сильная за последнюю сотню лет. Собственное исследование журналистки подтвердило, что бури в Сахаре – самые разрушительные в мире. Песок вздымается на милю вверх, его видно даже из космоса, а еще такие бури меняют географию.
Вероника знала о хабубе из новостей и лично навела справки, но ей хотелось получить информацию из первых рук. Она догадывалась о планах Джакса, и тот подтвердил ее предположения. Много дней после бури он прочесывал пустыню.
Лабораторный комплекс Аль-Мири исчез.
А когда нет доказательств, не может быть и никакой статьи на первых полосах изданий всего мира.
Может, какой-нибудь спекулятивный сетевой журнальчик, конспирологический сайт из тех, в просматривании которых никто не призна́ется, ее материал и опубликует. Будь Вероника независима и богата, не исключено, что ей удалось бы организовать длительную, лет на десять, экспедицию в Сахару. Журналистка спрятала лицо в ладонях и крепко зажмурилась.
Для нее это была не просто статья.
В больнице у Вероники взяли анализ крови, который показал невероятно высокий уровень теломеразы, антигликирующих агентов и антиоксидантов. И врачи, и она сама были потрясены, но в течение следующих нескольких недель показатели постепенно пришли в норму. Образцы крови попытались сохранить, но остановить дегенерацию препятствующих старению веществ не удалось. Врачи объявили кратковременное повышение их уровня аномальной реакцией на травму.
Подтверждение правоты Вероники уподобилось горящему листу бумаги, который крошится между пальцами; пеплу, разлетающемуся на ветру.
Вот почему, думала она, содрогаясь, Аль-Мири не удалось вылечить жену. Слишком многое в ее состоянии угрожало жизни, а эликсир не обладал кумулятивным эффектом. Аль-Мири не сумел заставить рак повернуть вспять, он мог только постоянно поддерживать жену в состоянии овоща. Такое кого угодно сведет с ума.
Вероника подошла к окну спальни. Из своего приключения она вынесла кое-что важное, по поводу чего прежде заблуждалась. Теперь-то ей было известно, что в жизни существуют вещи, над которыми не властны природа и биологическое предназначение. И одна из таких вещей – любовь.
