Приглашение на смерть - Юлия Фёдоровна Ивлиева
– Значит, за пределами монастыря он где-то жил и работал, ну или имел источник дохода? – вслух выразила свои мысли Кира.
– Баба у него была, – продолжил Михаил, не сводя с девушки взгляда. Та кивнула. Михаил хмыкнул. – Не такая, как ты. Обычная, без претензий. Нормальная. Симпатичная и скромная, даже робкая. Она один раз приходила сюда. Они разговаривали.
Юнка покопалась в сумке Киры и достала фотографию Олеси Геннадьевой.
– Эта?
Михаил пожал плечами.
– Похожа. Я не близко видел. Они поговорили, он ее по плечу погладил, не целовал и не обнимал. Но это может из-за того, что тут монастырь. Я часто вижу: люди, пары заходят в монастырь и даже за руку не держатся, типа в святое место попали. Смешно. Эта женщина не родственница была точно. Может, Вадим с ней жил, к ней ходил.
– А работал в церкви бесплатно? – Кира сложила губы трубочкой, размышляя.
– И хорошо работал. Старательно. Он всякие краски церковно-правильные разводил. И техники использовал, которые чуть ли не Рублев использовал. Эти все живописи церковные жутко замороченные вещи. Не простые технологии, яйцом разводить да квасом, да так, чтобы все не протухло. Это не банку с краской открыл да рисуй. А Вадим эту тему стал изучать, не ленился и делал все правильно. Даже я, бывало, где не видно, побыстрее да попроще сделаю. А он все по правилам. Даже кисточки сам делал, с какими-то нужными правильными мазками. – Михаил качал головой. – Рисовал-то он хорошо. Но в церкви до этого не работал. Правил и канонов не знал. Но изучать стал, как рисовать надо. Что можно, а что нельзя. Не было у отцов к нему претензий.
– Зачем ему это? Если он до этого любовью к церкви не страдал. Зачем пришел сюда? – прошептала Кира.
– Тоже в прозрение не верите? В душеспасительные и бескорыстные порывы? – хохотнул Михаил. – И я не верю. Думаю, что у него в этом монастыре интерес какой-то был. Непросто так он сюда приперся. Не шибко набожный-то он был. – Михаил изменился в лице, черты приобрели жесткие колючие очертания, при этом взгляд стал отстраненным. В его сознании проносилась его собственная жизнь. – Знаете, у каждого свой путь. И редко у кого он бывает чистенький и гладкий. Даже, без намерений делать что-то плохое, так случается, что тебя заносит на разное. И вроде человек не злой, и преднамеренно гадостей никому не делал, а вот тут закрутило, туда понесло, и уже сам не знаешь, как оказался там, где оказался. И если человек останавливается, замирает и начинает думать над тем, что с ним происходит, то в голову разные мысли приходят. Вот он и чувствует эти мысли как божественный толчок. Ну а кто еще мог вот так по лбу стукнуть и тебя разбудить? Вот говорят: «Бог наставил человека на путь истинный». Это наставление не такое, что как трамвай на рельсы встал и потом уже все время по нужному направлению идешь. – Мужчина явно описывал свой путь к богу. – С богом, оно по-другому. Сродни несмышленому котенку, который сам со своими лапами совладать не может. Его в одну сторону под зад толкают, потом еще носом тычут. А он все одно: то туда ползет, то сюда, то в грязь какую вляпается. Вроде чует, куда надо, но лапы подворачиваются, коленки трясутся, перед глазами пелена. Вот у тех, кого уже под задницу толкнули и мордой в свою жизнь тыкали, у них всегда одинаковый взгляд. Исподлобья, осторожный, но любопытный. Глаза большие, губы дрожат, руки трясутся, они к каждой иконе подходят и вроде как ждут ответа на вопросы. Каждую службу стоят и стараются услышать подсказку, знак увидеть. Вот у Вадима такого взгляда не было. Он не ответы здесь искал и не грехи замаливал. У него была цель. Он по сторонам на все косился, ходил везде, присматривался.
Михаил помолчал, дернул глазами в одну сторону, потом в другую. Кира не дышала, стараясь не спугнуть его откровенные излияния. Крепко сжала запястье Юнки, чтобы та ничего не ляпнула. Михаил собирался в чем-то признаться.
– Я даже следил за ним вначале. Думал, может он чего упереть в церкви надумал. Ну чего рыскает-то по всему монастырю? Может, икону какую или чашу хочет украсть? Сейчас есть те, кто готов заплатить за православные реликвии и всякое такое. Иконы старые всегда в цене. А тут, в монастыре, две древние. Ну я приглядывал. Но он к иконам не подходил. Потом думал, может, он деньги хочет взять. У монастыря сейф есть, налички в нем иногда прилично бывает. Расходов немало: сюда и строительный материал привозят, и разные отделочные материалы, и продукты. Сусальное золото есть. В общем, я башку сломал, зачем Вадим сюда ходит.
– И к какому выводу пришли?
Михаил пожал плечами.
– Ни к какому не пришел. Подумал, возможно, он клад ищет.
– Клад? – Юнка с Кирой ахнули. Такого они не ожидали.
– В общем, два варианта я придумал. – Девушки не засмеялись, даже слишком серьезно переглянулись, и Михаил решил поделиться своими измышлениями. – Или клад он ищет, или какого-то своего родственника, который в монастыре служил.
Внимательность и сосредоточенность гостей подкупали. На Михаила они смотрели самыми серьезными и заинтересованными взглядами, давая ему почувствовать себя весьма значительной персоной, обладающей важными знаниями. Мужчина расслабился, по-честному высказывал все, что надумал про своего приятеля.
– В этом монастыре есть документы, расходные книги и разные бумаги-архивы из еще двух монастырей. Один, страстотерпцев, не знаю почему закрылся, другой завалило камнями – горы здесь, опасно. А вот кое-какие документы, иконы, потир, дискос, предметы разные сюда привезли. Еще книги. Тут хорошая большая библиотека. Вот Вадим все к этой библиотеке жался. А я еще от своей бабки слышал, что в монастыре, который в горах завалило, сокровищ полно было. Старцы много всякого добра нашли на том месте, где монастырь вырубали, богатство всегда хранилось в монастыре. После разрушения, конечно, ничего не обнаружили. Многие искали. Не находили, над другими, кто искал, смеялись. Я подумал, что Володька решил, что он самый умный и найдет.
Кира посмотрела на Михаила, потом на Юнку.
В клад она не верила. Не в то, что его не существует. А в то, что Владимиру он нужен. Его терзали другие страсти. И совсем другие интересы. Какие?
– Когда он из монастыря ушел? – спросила Кира. – Он спокойно ушел? Предупредил отца Леонида? Настоятеля? Прощался?
– Не-а. Он под утро ушел. Я только накануне видел, как он пришел.
– Когда это
