Милан Николич - Современный югославский детектив
Добрались мы туда через три часа сорок семь минут взмокшие и, естественно, раздраженные толкотней среди других таких же взмокших и раздраженных любителей природы, растерзанные и помятые, но счастливые, ибо всем неприятностям пришел конец и нас ожидали только наслаждения.
— Нужно подыскать удобное местечко на берегу, поближе к отмели, — посоветовал я своей секретарше, которая летела на три шага впереди меня и ловко обходила менее агрессивных кандидатов в купальщики.
В общем-то это не проблема — найти место на пляже протяженностью в десять с чем-то миль, где расположилось всего-то два-три миллиона отдыхающих. После блуждания в поисках удобного местечка, продолжавшегося не более пятидесяти минут, мы остановились на песчаном бугорке, с которого можно было увидеть море, если чуть вытянуть шею и продраться взглядом сквозь лес зонтиков и стену медно-опаленных, кроваво-поджаренных и невинно-молочных тел жителей Нью-Йорка и его пригородов. Пусть мне теперь кто-нибудь скажет, что китайцев очень много!
Я разделся, довольный, что натянул плавки еще в конторе, ибо здесь на пятьсот миль вокруг не было ни единого кустика, за которым можно было бы скромненько с этим управиться. Я хотел было спросить Кэт, как она собирается решить проблему с переодеванием, и повернулся к месту, где она сбросила свой полотняный мешок. Там я обнаружил, что на нее то ли накинулся рой ос, то ли случилось нечто непоправимое. Это мне пришло в голову, когда я глядел на ее судорожные телодвижения, руки, спрятанные под юбкой, заведенные глаза.
— Кэт! — осторожно окликнул я.
Она подняла ресницы и улыбнулась. Сделала еще несколько неловких танцевальных па, высвободила руки, потянулась к концу молнии — благо было недалеко! — и резко поднялась.
Я закрыл глаза, бормоча что-то осуждающее по поводу аморального поведения в общественном месте. Когда же я открыл их, моя секретарша с равнодушным видом оглядывалась, одетая в состоящий из двух частей купальный костюм интенсивного желтого цвета, правду сказать — минимальный, но все же костюм, по крайней мере кое-что прикрывающий. Я облегченно вздохнул.
— Вы, женщины, — сказал я своей секретарше, — обладаете качествами, которые иной раз ошарашивают.
— А что теперь вы хотите отметить? — удивилась она. — Разве был повод?
Я промолчал. Пнул красно-зеленый пластиковый мяч, передвинул чью-то ногу, переставил плетеную корзину — имитация мочала — и сел на руку женщины с индийским носом, на котором сушилась какая-то бумажка. Женщина что-то пробормотала, вытащила из-под меня руку, и я коснулся песка. И взвизгнул, ибо песок был обжигающе горяч, а мое тело к этому еще не приспособилось.
— А ботинки? — поинтересовалась Кэт.
— Успею, — буркнул я, похлопывая по тем частям тела, которые после соприкосновения с раскаленным песком зудели.
— Как, разве мы не пойдем в воду? — капризничала секретарша. — Зачем же мы сюда приехали?
Я процитировал ей извечную мудрость своей тетушки Полли, которая никогда не была на пляже, но достоверно знала, что, придя туда, надо некоторое время отдохнуть, дабы успокоить организм, остыть и что-то там еще, и только потом, спустя полчасика, а то и больше, осторожно войти в воду, причем погружаться в нее постепенно. Я всегда придерживался этих правил и теперь потребовал этого от Кэт, которая злилась, покуда не заметила двух горилл с заросшими шерстью грудью и спиной, которые непристойно таращились на нее и на все то, что ее купальный костюм не скрывал. Я разгреб верхний слой песка, ввезенного, скорее всего, из Абу-Даби[30] вместо нефти, и улегся навзничь на мягкую естественную постель. Хе-хе-хе, вот это да! Природа, солнце, свежий воздух, пляж, Фифи, миссис Уэндел — может ли быть что-нибудь лучше?
Похоже, я задремал. Волны с шумом накатывались на песчаную отмель и откатывались обратно, с криками носились чайки, а солнце не хуже самых искушенных любовниц ласкало мое тело, жаждущее покоя, воздуха и нежных прикосновений.
— Простите, — обратился ко мне толстяк в красной соломенной шляпе и забрал с моего голого живота кусок помидора, выпавшего у него из нейлонового пакетика.
Женщина в зеленом купальнике, которого бы хватило покрыть приличный стадион для бейсбола, не иначе забыла дома очки и потому прошлась по мне, направляясь к продавцу кока-колы.
Очаровательная веснушчатая девчушка с длинным «конским хвостом» прилепила мне на грудь кусок хлеба, намазанного мармеладом.
— Вы еще не отдохнули, шеф? — спросила Кэт, поддев пальчиками ноги меня под ребра. Моя секретарша в своем мини-бикини растянулась в довольно-таки вызывающей позе, что не подобает скромной служащей сыскного агентства.
— Отдохнул? Да я нуждаюсь в медицинской помощи. И содействии городской службы чистоты! — пробурчал я, смахнув с лица комок мороженого, откуда-то свалившегося на меня.
— Пошли же наконец в воду! — взмолилась Кэт. — Атлантика вас и освежит, и вылечит!
Не бог весть с какой радостью я покорился ее желанию и присоединился к неисчислимой массе купальщиков на пляже, протянувшемся на неизмеримое расстояние.
— Извините, — моего плеча коснулся крохотный мужчина с цыплячьей грудью, на которой под микроскопом можно было бы разглядеть даже кое-какую растительность.
— Что?
— Вы не видели где-нибудь здесь мою супругу?
Я удивленно посмотрел на него и указал пальцем на находившиеся за моей спиной сотни тысяч женщин, подставлявших свои тела солнечным лучам.
— Мне кажется, она где-то там! — ответил я как можно любезнее.
Похоже, это сообщение искренне обрадовало моего незнакомого собеседника.
— Вы думаете? — он даже подпрыгнул на месте. — Вы в этом уверены?
Я не ответил ему, не желая уточнять, где бы он мог отыскать свою супругу, ибо, во-первых, я до сих пор никогда не встречал его самого и вовсе не знал, как выглядит его супруга, и, во-вторых, Кэт уже проявляла нетерпение, выражая его многократными призывами. Разумеется, я двинулся за своей секретаршей, и мы вместе направились туда, где, по нашим предположениям, должно было находиться море.
Спустя примерно минут восемь неутомимого бега по воде, глубина которой не достигала колен, мы встретились с первой волной. Это произошло довольно неожиданно, особенно для меня, так как горизонт мне закрывала колонна человек в двести, бегом устремившаяся в морс.
Водная стихия, напоминающая фасад трехэтажного каменного дома, накрыла меня в какую-то долю секунды, сбила с ног, поволокла, подняла на гребень, затем сбросила, и я, беспомощный, перепуганный и неспособный противостоять этой чудовищной силе, глотая тошнотворную жидкость, похожую на слабый раствор нефти, захлебываясь, боролся за свою жизнь, молотя руками и ногами, вдруг осознал, что это конец и спасенья мне нет.
Но спасенье пришло так же неожиданно, как и волна. Через какую-то десятую долю секунды, которая показалась мне годами, я был выброшен на песок, как ненужная тряпка, избитый, жалкий, наглотавшийся воды.
— Что за чудо барахтанье в море! — услышал я голос Кэт, которую волна выбросила неподалеку.
— Да, прелестно, — пробурчал я, выплевывая морскую траву, — и все-таки остаток своих дней я бы с большей радостью провел в Сахаре.
— Как вам угодно! — согласилась Кэт и потянулась всей своей изящной фигуркой, уже опаленной солнцем.
Мы возвращались на место своего временного пристанища, осторожно и аккуратно прокладывая тропку среди множества тел, заполнявших пляж. Это было нелегким делом, ибо каждый неверный шаг порождал протесты, проклятия, рыдания или воинственные возгласы.
Кто-то опять похлопал меня по плечу.
— Вы не видели моей супруги? — спросил человек с цыплячьей грудью.
— А вы ее там не нашли?
Он качал головой и внимательно смотрел на мой рот, ожидая решения своей проблемы.
— Тогда поищите там! — указал я пальцем через плечо в сторону океана.
— Невозможно!.. Это невозможно! — услышал я за своей спиной его комментарий, который, однако, не произвел на меня ни малейшего впечатления.
Мы нашли свой оазис, и я опустился на песок. Раскинул руки и ноги на все четыре стороны света. Я был утомлен.
Слышал, как Кэт ворчала, что я невыносимый, скучный брюзга и что она никогда больше не поедет со мной купаться, но меня это не трогало. Я чувствовал, что погружаюсь в сон.
— Шеф, — донеслось до меня словно издалека. Затем голос, сопровождаемый потряхиванием правого — или левого? — плеча, стал громче. С трудом я открыл один глаз и встретился со взглядом секретарши. Ее лицо едва не касалось моего.
— Кэт, ну как вы можете?!
— Шеф!..
— Замолчите!
— Шеф, там…
Голос ее дрожал процентов на тридцать от страха.
— Что случилось?
