Убежище - Нора Робертс
Она крепко обняла Кейт.
– Обещаю. И надеюсь, что все вы как-нибудь придете ко мне в гости.
Джулия подождала, когда за ними закрылась дверь, и позволила себе выдохнуть.
Мэгги просто кивнула.
– Да, наш мальчик прошел уже больше половины пути.
– Ты о чем?
– Сражен, обогнул третью базу и побежал домой, Рэд. Ты разве не заметил, как он на нее смотрит?
– Она сногсшибательна.
Мэгги покачала головой.
– Какие же мужчины простодушные.
– Она ослепила его, – пробормотала Джулия. – Не похожа ни на одну из тех девушек и женщин, которыми он интересовался. Кейт либо разобьет, либо наполнит его сердце.
Выйдя на улицу, Диллон убедился, что из дома их никто не услышит.
– Слышала о пицце-которую-нельзя-называть? У меня в морозилке спрятана одна. На случай чрезвычайных ситуаций.
– Чрезвычайных ситуаций с пиццей?
– Как правило, они случаются поздно ночью.
– Понимаю. – Кейт оглянулась на дом. – Я собиралась остаться на час, выпить кофе, чая или чего-нибудь. Но отсюда невозможно уйти. Это место, твоя семья – они притягивают.
– Не успеешь оглянуться, а на тебе уже фартук и ты работаешь на молочной кухне.
– Не уверена, что у меня в резюме есть пункт «приготовление сливочного масла», но, надеюсь, скоро появится. – Она взяла у него пакет и поставила на пол перед пассажирским сиденьем. – Мне и правда хотелось бы посмотреть на лошадей, погулять по ферме. И покататься.
– В любое время.
Она подошла к водительской двери.
– Не уверена, что на таком ранчо это возможно. Бывают дни, когда одно задание не сменяет другое?
– По воскресеньям мы стараемся сбавить темп.
– Воскресенье мне подходит.
– Хорошо. Около десяти?
– Приеду в ботинках для верховой езды. – Она села за руль. – Вечером у меня намечается чрезвычайная ситуация с участием пиццы. Не рассказывай бабушке.
– Я сохраню твой секрет.
– Увидимся в воскресенье.
Диллон захлопнул дверцу машины; Кейт завела мотор.
Обратно она ехала с улыбкой. Масло готово.
Свернув на шоссе, она принялась отрабатывать скороговорки, чтобы подготовиться к дневной записи.
Глава девятнадцатая
На День благодарения приехал отец. Под бдительным присмотром Консуэлы Кейт впервые в жизни испекла тыквенный пирог. И хотя она зареклась впредь говорить «проще простого», получилось неплохо.
Но самое главное – она привела Эйдана к себе в коттедж и показала ему свой дом, студию, а потом они вместе сели у камина и стали потягивать виски после долгого и счастливого дня.
– Я думал, что буду чувствовать себя виноватым из-за того, что подтолкнул тебя вернуться, а сам остался в Лос-Анджелесе. Но теперь это кажется не только полезным, но и правильным шагом.
– Я была готова к этому. А что они сделали с домом, студией? Это такое удовольствие – жить и работать здесь.
– Очень много работы?
– Прямо сейчас? Меня все устраивает.
Кейт довольно поджала ноги.
За окном шумел прибой, и ветер дрожал в кронах деревьев. А в камине потрескивал огонь, и виски постепенно нагревалось.
– На следующей неделе я буду записывать аудиокнигу – мой самый крупный проект со времен Нью-Йорка. Но у меня остается свободное время для бабушки с дедушкой и прогулок. Я пару раз каталась верхом на ранчо «Горизонт». Было здорово – до следующего дня, пока мышцы не решили напомнить о себе.
– А как дела у Куперов?
– Все в делах. Они расширились – у них теперь целый молочный бизнес. Диллон говорит, что на зимние каникулы к ним приедут студенты. Будут проходить практику и работать – а работы много. Весной и летом приедут другие. А в самые напряженные периоды они нанимают работников. Шериф – то есть Рэд, – поправилась она, – с тех пор как Рэд вышел на пенсию, он часто бывает на ранчо и тоже помогает. Ты знал, что помощник шерифа Уилсон стала шерифом?
– Папа что-то говорил об этом.
Она рассматривала бокал виски. Потом перевела взгляд на отца. Годы, подумала она, делают мужчин из рода Салливан только красивее.
– Раз уж мы одни, давай о наболевшем.
– О чем именно?
– Честно говоря, прячусь здесь из-за нервного срыва, виной которому разрыв с Джастином Харлоу. – Кейт шумно выдохнула. Это моя вина, напомнила она себе. И все же.
– Думаю, он с наслаждением подпитывает эти слухи.
– Он пытается продвинуть свой сериал и провисший третий сезон.
Снова почувствовав раздражение, Кейт пожала плечами:
– Он может пытаться сколько душе угодно, и она тоже. Меня это больше не задевает, как раньше.
– Уверена?
– Меня это беспокоит, – призналась она. – Но не так, как прежде. Я подняла эту тему только для того, чтобы выбросить все это из головы. Как несколько месяцев назад выбросила из головы Джастина. Я согласилась сохранить расставание в тайне, потому что он собирался участвовать в новом сезоне и сам попросил меня об этом. Мне жаль, что я согласилась, но теперь это уже не важно.
Эйдан пристально посмотрел на нее.
– А он?
– Нет. Он тоже не важен, как и она.
– Хорошо. Все пройдет. А как насчет звонков?
Ладно, подумала она, смахну все разом.
– Уже почти год никто не звонил. Я, как и обещала, рассказала вам все. И сообщила о звонках детективу Вассерману.
– И ничего?
– А что они могут сделать, пап? Мобильный был оплачен заранее, звучала запись. Пройдут еще месяцы, годы. И все это тоже станет неважным. У меня есть семья, работа, жизнь. Я хочу, чтобы ты это знал. Особенно теперь, когда ты уезжаешь в Лондон на съемки.
– Я хотел спросить, не хочешь ли ты поехать со мной, но потом увидел, как ты здесь счастлива, как счастливы папа и Лили. У них прибыло, а у меня убыло. Но съемки назначены на февраль, так что если передумаешь… В любом случае я приеду на Рождество и останусь до Нового года. Хочу немного побыть со своей девочкой.
– А она хочет провести время с тобой. Как насчет того, чтобы оседлать коня и прокатиться, пока ты здесь?
– Трое – это уже толпа.
– Нет. Вовсе нет. Мы едва знаем друг друга. Я не думаю, что он с кем-то встречается, но мы…
– Прежде чем ты скажешь «друзья», я замечу, что ты говоришь о друге, которого едва знаешь.
– Да?
Возможно, так оно и было. Возможно, она думала о нем время от времени.
– Мне кажется, у него очень интересная жизнь. А трудовая этика? Салливаны и сами многое могут рассказать о трудовой этике и страсти к работе. Думаю, чтобы ухаживать за животными и обрабатывать землю, нужна врожденная доброта и выдержка.
