Джейн Остен расследует убийство - Джессика Булл
Джейн пронзает острая боль. В глубине души она знает, что каждого члена ее семьи в равной степени мучает судьба Джорджи, но Остены практически неспособны выражать негативные эмоции из-за своей почти религиозной приверженности стоицизму. Лишь необузданность Генри позволяет ему иногда сбросить маску самообладания.
– Мать, похоже, теперь голосует за то, чтобы Джордж признал себя виновным.
– Отец никогда этого не допустит. Джорджи заклеймят как вора и отправят в колонию.
– Знаю. – Джейн скрещивает руки на груди.
– Это не метафора, Джейн. Ему выжгут букву «В» на большом пальце раскаленной докрасна…
– Знаю! – перебивает она, не желая больше ничего слышать. – Возможно, нам действительно стоит подумать о том, чтобы поместить Джорджи в психиатрическую лечебницу. Психушка ведь не хуже этого, не так ли?
– Хуже. – Брат свирепо смотрит на нее. – В следующий раз, когда будешь в Лондоне, я дам тебе пенни, чтобы ты прошла в Бедлам и сама убедилась. Отец прав. Джорджи лишат последней капли достоинства.
– А есть ли хоть какое-то достоинство в том, чтобы дрыгать ногами на виселице? – Джейн вздрагивает. Иногда ее шутки слишком черны даже для нее самой. – Боже милостивый! Генри, они же на самом деле не повесят его! Не так ли?!
Генри вглядывается в надвигающуюся темноту.
– Что такое? О чем ты мне недоговариваешь?
– В прошлом году в Уинчестерском суде присяжных двух четырнадцатилетних мальчиков казнили как карманников.
– Но это несправедливо!
– Таков закон, Джейн. Он не должен быть справедливым… он должен быть настолько ужасающим, что человек скорее умрет с голоду, чем стащит буханку хлеба. – Генри закрывает глаза и тихо плачет.
Джейн отворачивает лицо. Если она увидит слезы Генри, то тоже разрыдается.
– Мы должны что-то сделать. Мы не можем просто сидеть здесь и ждать, пока судья вынесет ему приговор.
Генри прижимает к себе бутылку портвейна, как будто он – Анна, обнимающая одну из своих тряпичных кукол.
– Мы уже все перепробовали. Этот адвокат выманил все деньги Недди, а в итоге ничем не помог.
– Поэтому мы должны выяснить, кто на самом деле убил Зои Ренар! И доказать это, пока не стало слишком поздно. Хотя нет, продолжай сидеть здесь, дуясь из-за неудачных амурных дел и хныкая, как младенец, если тебе так больше нравится.
– Ты не понимаешь.
– А могла бы. – Джейн выхватывает бутылку у него из рук. – Почему вы с Элизой поссорились? Ты планируешь вступить в регулярные войска? Тебе стоит прислушаться к ней. Она знает гораздо больше о том, каково это – оказаться втянутым в настоящую войну.
– Дело не в этом. Я… – Генри прерывисто вздыхает, грудь вздымается, – …я попросил ее выйти за меня замуж.
– Что?! – Джейн, которая успела сделать большой глоток портвейна, давится и выплевывает все. Она не может поверить, что Генри зашел так далеко. Неудивительно, если Элиза посмеялась над ним.
– Не смотри на меня так. Я – взрослый мужчина, сам себе зарабатывающий на жизнь. Что плохого в том, что я сделал предложение Элизе?
Джейн вытирает рот рукавом платья.
– Ты имеешь в виду что-то еще, кроме того, что она наша двоюродная сестра?!
– Мистер Фитцджеральд – двоюродный брат мисс Риверс.
– Полагаю, что да, но это другое.
– Почему? – Генри сардонически выгибает бровь.
– Потому что он мне не брат, а она мне не двоюродная сестра. – Джейн замолкает, понимая, что так же виновна, как и ее братья, в желании присвоить себе Элизу. – Кроме того, капитан де Фейлид умер совсем недавно.
– Прошло почти два года.
– Правда? Как быстро пролетело время!
Генри выхватывает бутылку обратно из рук Джейн.
– Элиза никогда его не любила, ты же знаешь. Его выбрала для нее тетя Фила.
– Он был отцом ее ребенка.
Генри наклоняется вперед, глядя на сестру из-под густых темных ресниц. Он напоминает ей новорожденного жеребенка, пытающегося встать.
– Я люблю ее, Джейн.
Джейн поднимает глаза к затянутому паутиной потолку, борясь с желанием снова пнуть его.
– Мы все любим ее. Она – наша кузина Элиза.
– Но я люблю ее иначе, чем все вы. – Генри запрокидывает голову и делает большой глоток портвейна. – Ну, разве что Джеймс любит ее так же.
Всю жизнь Джейн наблюдала, как ее братья соперничают за внимание очаровательной кузины. Когда Генри был моложе, казалось, что между ним и Элизой такая огромная разница в возрасте, что его мальчишеское увлечение просто нелепо. Упорство во взрослой жизни выглядит совершенно жалким.
– И что она ответила?
Генри ставит бутылку себе на колено, уставившись на нее, вместо того чтобы встретиться взглядом с Джейн.
– Она сказала, что тоже любит меня, но не готова снова выйти замуж. И не уверена, будет ли когда-нибудь готова.
Со стороны Элизы было жестоко потакать своей кокетливой натуре, поощряя Генри. Ей следовало избавить его от страданий, чтобы он мог отпустить детские фантазии.
– Мне жаль… Но если ты действительно хочешь жениться, почему не найдешь себе милую, подходящую молодую леди? Вместо того чтобы вечно гоняться за женщинами, явно для тебя недосягаемыми.
– Не знаю, Джейн. Почему ты не можешь найти себе милого, подходящего молодого человека?
Из легких Джейн вырывается весь воздух. Она съеживается, склоняясь вперед. Уже более трех недель ничего не слышно от Тома. Джейн очень надеялась, что у него хватит порядочности написать ей и самому сообщить, что их флирт окончен, но, очевидно, нет. Жгучая боль сменилась тупой. Порой кажется, что она почти прошла, но когда Джейн представляет себе красивое лицо Тома или проходит по одной из тропинок, по которым они гуляли вместе, агония возвращается. Она похожа на затяжную боль от шатающегося зуба, всегда ноющую, но усиливающуюся, если этот зуб потрогать. Джейн хотела бы найти способ вырвать ее с корнем и забыть.
– Это было довольно грубо. Мне не следовало этого говорить. Что случилось с Лефроем? Вы вроде бы нравились друг другу, а затем он вдруг сбежал из графства.
– Не могу сказать. – Джейн хватает бутылку и делает большой глоток. На языке ощущается вкус ежевики и зеленого перца горошком. Мягкое тепло течет вниз по горлу в грудь, притупляя боль в сердце. – В отличие от тебя, я не взрослый мужчина, сам себе зарабатывающий на жизнь. Такие вещи от меня не зависят.
Генри отворачивается от горечи в голосе Джейн. На несколько мгновений они замолкают. Она шмыгает носом, смаргивая горячие, постыдные слезы. Он затягивается трубкой и выпускает вялые кольца дыма через открытую дверь в холодный ночной воздух.
– Хочешь, я врежу ему за тебя?
– Не смей! У меня
