Зов пустоты - Максим Шаттам
– Свежий отчет, только получил, – пояснил Марк, раскрыв тонкую папку, и выложил на стол фотографию.
Они пили чай на кухне у Людивины, сидя на высоких табуретах за барной стойкой. Она наклонилась, чтобы рассмотреть грубоватые черты лица парня, настолько неприметного, что в толпе студентов он бы затерялся без проблем. Заурядный человечек, стертый ластиком жизни, пока религия не одарила его яркими красками, о которых он так мечтал.
– Родители у него ненапряжные, – рассказывал Марк. – Настолько, что вообще не напрягались насчет сына. В школе Абель учился так себе, но не критично, в спорте был не очень, но старался, пробовал учиться разным профессиям, но ничем не увлекся. Завел пару приятелей у себя в районе, но настоящих друзей не было. Короче, все делал наполовину и жил по инерции. Но вдруг он открыл для себя ислам во время уличного спора. Это религия его матери, его бабки и деда, которых он любил, так что он стал слушать. Тот разговор его зацепил. Человек, не знавший, что делать со своей жизнью, внезапно понял, что ислам все объяснит, даст ответ на все бытовые вопросы. И все стало гораздо проще. Мало того, чем больше он отдавался религии, тем больше его уважали. Абель знакомился с единомышленниками, и они не смотрели на него как на пустое место. Разве от такого откажешься? Очень скоро он попал в струю и стал практиковать строгий ислам по священным книгам, а друзья окончательно превратили его в истого салафита.
– Готового совершить теракт? – изумилась Людивина.
Марк покрутил в руках чашку. Посмотрел своими пристальными глазами. Она поняла, что он готовится перейти к сути.
– Думаешь, террористы считают себя чудовищами? – спросил он. – Они называют себя террористами, потому что им навязывают это определение, но в душе они ощущают себя истинными героями. Вот ты смотрела «Звездные войны»?
– Фильмы? Да, но помню плоховато…
– Это история о хороших повстанцах, которые сражаются с Империей, захватившей власть во всей Галактике и стремящейся подчинить себе все живое. Наши террористы считают себя такими повстанцами. Империя – это западная цивилизация, которая развращает человека и пытается подчинить, играя на его пороках. Помнишь, как повстанцы взорвали гигантскую Звезду Смерти, секретную базу злодеев размером с планету? Террористы часто используют эту аналогию при вербовке: они знают, что «Звездные войны» популярны среди молодежи. Ты еще не раз увидишь, что они преспокойно используют нашу «нечестивую» культуру, когда им удобно… Так вот, они говорят, что на строящейся базе таких размеров жили и работали тысячи гражданских, многие с семьями, но повстанцы все равно ее взорвали. В саге этот великий момент даже празднуют. Потому что цель важнее всего остального. Важнее «сопутствующего ущерба». Террористы рассуждают точно так же. Либо ты грязный неверный, который заслужил смерть, либо ты невинная жертва, но тогда тебя ждет рай с вечными дарами Аллаха.
Марк отхлебнул чая и продолжил:
– С их точки зрения, хорошие именно они, ведь именно их озаряет свет истины. Ну а мы – угнетатели. Они противостоят нашим империалистическим ценностям, которых не разделяют или перестали разделять. Если молодым людям представляют все в таком свете, многие загораются идеей стать героями, защитить правое дело. Им дают оружие, загоняют в подполье. Все это так захватывает. Вербовщики нащупывают к ним подход: видеоигры, фильмы, реконструкция боев, образы доблести и отваги. А под конец идеологической обработки досыпается щедрая порция духовности, потому что – вот она, изюминка! – все их действия станут шагом на пути к вечным райским наслаждениям.
– Натуральное промывание мозгов, – вздохнула Людивина.
– Для кого-то да, для кого-то нет, попадаются и люди с убеждениями. Они, конечно, экстремисты, но не все получились в результате манипуляций.
– И Абель, судя по тому, что ты мне рассказал, из числа вторых.
– По крайней мере, он был таким вначале. Вербовщики знают свое дело, они работают с эмоциями, а не с разумом, и подопытные кролики реагируют нутром, не мозгами. Не думать, а чувствовать – более прямое и глубокое воздействие, выйти из этого невозможно, как минимум на первом этапе. А потом может стать поздно. Им рассказывают об ужасах, которые происходят с братьями-мусульманами в Сирии или Ираке, показывают отлично сделанные, бьющие прямо в сердце пропагандистские фильмы, где страдают женщины и дети, замученные злодеями Коалиции. В общем, бессмертная классика вперемешку с чтением Корана, где написано, что идущие по пути Аллаха всегда могут поступить правильно.
– Когда я смотрела новости после терактов, меня всякий раз изумляло, что многие террористы – французы. Для некоторых быть французом уже ничего не значит: они прежде всего мусульмане, религия превыше национальности. Неспособность нашей страны доказать свою значимость, создать истинную идентичность, объединиться вокруг общих ценностей доказывает, что наша нация, как и многие другие, утратила самую суть того, что называлось патриотизмом.
– Хуже того, эти экстремисты ненавидят страну, в которой выросли. И пусть ультранационалисты не хотят даже слышать об этом, но когда человек так ненавидит родину, в этом не только его вина, значит родина сделала что-то плохое. Государство тоже несет ответственность. Да, заблудшая молодежь находит ответы в исламе, но, кроме того, правительства держат граждан за идиотов. Постоянное вранье американцев перед вторжением в Ирак, чтобы скрыть свои провалы и ужасы войны… Их поддержали англичане и все европейцы, Франция вторглась в Ливию, в Мали – короче, на мусульманские территории. В итоге эти молодые люди оказались пленниками исламистской пропаганды, собственной неустроенности и родины, которую они ненавидят. Они борются за ислам, за спасение мусульман, против лжи, за светлое завтра.
Людивина чувствовала себя подавленной. Беспомощной перед проблемой такого масштаба. Она предпочитала думать о том, что можно сделать самой.
– И как же нам теперь быть? – поинтересовалась она.
– Наши службы проверяют окружение Фиссума как можно шире и как можно глубже во времени. Я бы взялся за бывших последователей, которые отвернулись от имама, ведут более «западную» жизнь и ушли от салафизма, – прежде всего тех, кто пьет алкоголь и бывает на вечеринках…
– Для меня исламские террористы выглядят совсем иначе.
– Одиночки – да, они действительно живут религией. Но террористическая ячейка, имеющая цель, действует по-другому, особенно если она была создана уже давно. Она усиленно готовит удар, иногда годами, а ее члены, желая остаться незамеченными, практикуют такию. Изначально так называли искусство скрывать веру, чтобы избежать преследований, а сегодня это военная стратегия проникновения в стан врага, даже если придется ради
