Плохая кровь - Сара Хорнсли
– Что ж, я собираюсь это узнать.
– Я уверен, что узнаешь, и я тебе верю. Я постараюсь помочь – на этот раз по-настоящему… Ты позволишь?
– Ты бросил его там, – повторяю я. Это так и будет стоять между нами. Я не позволю ему убежать от правды.
– Знаю.
– Ты убил его. – Я выговариваю это медленно. Я знаю, что эти слова причиняют Джимми боль, но они правдивы, независимо от того, толкнул он его в реку или нет.
И все же я знаю, что Джимми любил Макса. Все мы совершали ошибки, которые привели нас сюда, это я могу признать.
– И все же мне нужна твоя помощь, – продолжаю я, спускаюсь с лестницы и направляюсь в гостиную, жестом приглашая его следовать за мной.
Я не простила Джимми и сомневаюсь, что когда-нибудь прощу, но я возвращаю себя к жизни единственным известным мне способом: подготавливаю дело.
* * *
Пока Джимми не видит, я достаю из пачки две таблетки кодеина и глотаю их всухую. Стараюсь не думать о том, что слишком привыкла к этому, и просто сосредотачиваюсь на том, насколько бодрее чувствую себя уже через несколько минут.
Когда я прошу Джимми рассказать мне все, что он знает о Максе, начиная с того дня, когда я уехала, он не сразу меня понимает. Он знает, что мы с Максом поддерживали отношения. Я пытаюсь объяснить ему свою теорию истины, которая заключается в том, что истины не существует. Или, по крайней мере, она существует, но лишь в определенном виде; у нее столько слоев и деталей, что одному человеку просто невозможно охватить все.
Чтобы попробовать объяснить свою мысль, я прибегаю к притче о слепцах и слоне. В этой истории слона приводят в темную комнату и просят четырех слепцов ощупать и описать животное. Все они прикасаются к разным частям тела, и каждый описывает их идеально. Их описание слона соответствует их истине. Они не лгут. Но только когда все части собраны вместе, получается настоящее описание слона.
– Никто не лжет, – продолжаю я, – мы просто не способны уловить всю правду.
– Ладно, и ты думаешь, что я могу помочь собрать те части, которых у тебя еще нет? Я правильно понимаю?
– Может быть, ты держишься за хвост слона, – отвечаю я, пожимая плечами. Джимми смотрит на меня так, будто я сошла с ума, но уголки его губ тоже приподнимаются, и он задерживает взгляд на мне чуть дольше, чем нужно.
«Ты не простишь его», – напоминаю я себе.
В первые пять минут Джимми не рассказывает о Максе ничего такого, чего бы я уже не знала, но я говорю себе, что нужно набраться терпения, и напоминаю: даже если мне кажется, будто я знаю эту часть истории, нужно обращать внимание на мелочи. И тут Джимми снова упоминает масонов.
– Постой, – перебиваю я. – Ты уже говорил, что почти все в этом городе были масонами и тебя тоже пригласили вступить в их общество. Значит ли это, что твой отец тоже был масоном?
– Был.
Укоряю себя за промах. Я давно собиралась расспросить Джимми поподробнее о здешних масонах и о том, что именно ему было известно о принадлежности моего отца к этой организации. С тех пор как Чарльз настоятельно предложил мне сделать перерыв в работе, я была не в себе. Я словно распалась на части – если я не успешный юрист, то кто же я? Мой успех в работе – единственное, что отгораживает меня от того, кто я есть на самом деле. Неужели я что-то упустила? Не здесь ли ключ к разгадке?
– Может, у тебя есть фото кого-нибудь из членов ложи того времени?
– Конечно, кажется, на чердаке целая коробка с его масонскими вещами.
Меня пробирает дрожь. Я пока не могу понять почему, но уверена, что ответ на вопрос о смерти Макса кроется в том, что лежит в этой коробке.
* * *
– Вчера ко мне ни с того ни с сего заглянула сержант, – сообщает Джимми с лестницы, и его голова исчезает в чердачном люке, а затем он поднимается наверх.
– Это в ее духе. Что ей было нужно?
Я добираюсь до верха и опускаюсь на колени на дощатый пол чердака. Помещение просторнее, чем я ожидала, и я воображаю, что могу спрятаться здесь на некоторое время. Айя говорит, что мой мозг постоянно находится в состоянии «бей или беги» и что мне нужно перестроить образ мышления, чтобы не ожидать опасности непрерывно. Не уверена, что она повторила бы свой совет, если б знала всю правду. Учитывая, что детектив-сержант все еще задает вопросы, я думаю, Айя сказала бы, что разумнее искать способ исчезнуть. На всякий случай продумать план побега.
Джимми роется в углу, и я вижу, как он выдвигает большую картонную коробку.
– Она спросила меня, виделся ли я с Максом в ту ночь, когда умер твой отец.
– Что? Почему? Что ты ей ответил? – Я хватаюсь за ближайшую коробку, чтобы устоять на ногах, и мои пальцы погружаются в толстый слой пыли.
– Я сказал, что не видел его, потому что твой отец устраивал у вас дома рождественскую вечеринку. Все в тот вечер были либо там, либо в «Синем орле» на праздновании дня рождения бабушки Джейка. Я сидел в «Синем орле». Не настолько я важная птица, чтобы удостоиться приглашения от твоего отца, – язвит он, и я заставляю себя рассмеяться.
– Почему она так интересуется той ночью? Она говорила что-нибудь еще?
– Ей было интересно узнать, не ушел ли Джейк из паба раньше времени.
– Что ты ей сказал?
Джимми с любопытством смотрит на меня и сдвигает брови.
– Правду. – Он пожимает плечами.
– И какую же? Извини, это еще один допрос.
