Надломленный мозг - Валерий Александрович Пушной
— В него, кажется, стреляли.
Видя это без слов, Глеб резко повернулся к охранникам, приказал:
— В машину ее! Бегом! — И подтолкнул жену.
Сорвавшись с места, она сквозь толпу побежала к автомобилю, увлекаемая одним из охранников. Глеб кинулся к Падищеву. Второй охранник, стараясь выполнить инструкции Исая, пытался тоже увести Глеба с опасного места, хватая его под руку. Но Корозов оттолкнул его и наклонился над Падищевым. Встал на колено и поднял ему голову:
— Ты жив? — спросил, видя, что пуля попала в грудь Аркадию и кровь все больше окрашивала рубашку. — Держись!
Тяжело дыша, Падищев открыл глаза. В лицо Глебу четко выдохнул:
— Это ты заказал меня, Корозов?
— Не городи чушь! — поморщился Глеб.
Последовал новый выдох:
— Тебе конец, Корозов! Конец!
Не слушая его, Глеб посмотрел на толпу:
— Медики есть?
Подбежал представитель центральной городской больницы, присел около Падищева. Глеб поднялся с колена, выпрямился. Он хотел понять, откуда произведен выстрел. Но охранник на этот раз вцепился в него железной хваткой и сквозь толпу потащил к машине. Краем глаза Глеб заметил, что двое присутствовавших на торжестве полицейских заметались по сторонам. Как только Корозов оказался в машине рядом с Ольгой, он сквозь стекла метнул взглядом туда, откуда предположительно был выстрел. Но там стоял многоэтажный дом с множеством окон. Пойди догадайся, где сидел стрелок. Осадок на душе был из-за подозрений Аркадия. Глупость, конечно, но неприятная глупость. Видимо, тот грешил на него из-за обнаруженной слежки. И во что это все может вылиться, сказать трудно. Дождавшись, когда появилась скорая, Глеб распорядился водителю трогаться. Торжество свернули. Началась беготня. Глава города кому-то что-то долго говорил по телефону, несколько раз подходил к раненому и уехал, когда Падищева увезла скорая. Аппаратуру быстро собрали, погрузили в «Газель». Толпа на площади разошлась. Возвращаясь с прерванного торжества, Глеб думал о Флебникове. Он не сомневался, что покушение на Аркадия устроил Игорь. На этот раз причиной, вероятно, была Зоя.
Прошло еще четыре дня. Все это время вдова чувствовала себя не в своей тарелке. Она ждала от Игоря известия о смерти Инги. Не выходила из квартиры. Состояние беспокойства нарастало. Выглядывала в окна, прислушивалась к шуму на улице, к разным шорохам. Ей начинало казаться, что Инга опередит Флебникова. И прежде, чем тот выполнит обещание, Инга исполнит свою угрозу. Это все тяжелым грузом давило на сердце. Замкнутое пространство квартиры, как замкнутое пространство клетки для птицы, начинало душить. Ведь не всякая птица может жить в клетке — есть птицы, которые прекращают петь и умирают. Вдова сравнивала себя с такой птицей и чувствовала, как умирала в четырех стенах. Молчаливо и сосредоточенно задыхалась. Домработница, не понимая, что вдову тревожит, поглядывала с изумлением, задавала какие-то вопросы, но не получала ответы. И тогда посоветовала:
— Надо выйти на улицу, подышать свежим воздухом — может, все и образуется. А то так совсем себя извести можно.
В висках у вдовы сильно забилась кровь, подумалось: действительно, следует прогуляться, чтобы не дойти до сумасшествия. Она слегка оживилась, и тут раздался телефонный звонок. Вдова услыхала голос Игоря:
— Завтра пригласишь Корозова в кафе «Погребок», на одиннадцать часов утра.
— Хорошо, — собрав себя в комок, сдержанно вымолвила она.
Сделав паузу, Игорь произнес:
— Голос мне твой не нравится.
— Когда ты порадуешь меня новостью? — резко спросила она.
— Завтра! — коротко ответил Флебников. — Завтра я расставлю все точки над «Ь.
Как будто испытав от слов Игоря наслаждение, она ощутила, как по телу стала разливаться нежная истома. Беспокойство начало уходить, и мозг почуял усталость. Эта усталость расползалась, как метастаза, внедряясь в каждую клеточку извилин. Отложив телефон, вдова легла на диван. Веки сомкнулись сами. Женщина мягко провалилась в сон. Уловив долгую тишину в комнате, домработница заглянула к ней. Обнаружив, что вдова спала глубоким спокойным сном, аккуратно вышла, чтобы не разбудить посторонними звуками. А когда во входную дверь раздался звонок, она вздрогнула, недовольно подумав: кого там еще черти принесли? Не вовремя. Всегда все происходит не вовремя. Хорошо, хоть звонок не очень громкий. Посмотрев в экран домофона, увидала незнакомую девушку, спросила:
— Вы к кому?
Назвав имя хозяйки квартиры, девушка ждала. Домработница открыла. Незнакомка, одетая неярко, с дамской сумочкой в руке, опустив глаза к полу, переступила через порог. Посмотрев на нее, женщина усмехнулась — боже мой, какой невообразимый парик напялила на себя эта девица! Словно капюшон на голове. Ну никакого вкуса у человека! И зачем — неужели своих волос нет? Произнесла:
— Хозяйка дома, но она отдыхает. Что вы хотели? Может, не стоит будить? Она очень устала.
Раскрыв дамскую сумочку, девушка молча сунула туда руку, и домработница неожиданно увидала направленный на себя пистолет с глушителем. Не успела ничего осмыслить, как раздался хлопок выстрела. Пуля пробила женщине грудь. Она широко раскрыла глаза, спрашивая взглядом, зачем девушка это сделала, и ноги ее подкосились. Тихо упала на ковровую дорожку прихожей. Гостья перешагнула через нее и вошла в комнату. Сон у хозяйки был крепким, как будто она не спала двое суток. Девушка подошла к дивану, наклонилась над нею, стволом пистолета дотронулась до щеки. Но вдова не проснулась, только повернула голову на другую сторону. Тогда девушка толкнула сильнее. Вдова открыла глаза, медленно возвращаясь из глубокого сна. Наконец в ее глазах появилась осмысленность. Она не сразу, но все-таки четко разглядела пистолет и девушку, резко привстала на локти, спросила:
— Как ты здесь очутилась?
Черный ствол, как черная пропасть, маячил перед ее глазами. Вдова хотела вскочить с дивана, но ее будто парализовало. Тело перестало подчиняться, руки и ноги отяжелели так, точно на них висели пуды свинца. Хотела крикнуть и позвать на помощь, но горло словно перехватило петлей, стало трудно дышать, так трудно, что глаза готовы были вылезти из орбит. Внезапно в этот миг вдова вспомнила Флебникова. Как яркая вспышка, мелькнуло его лицо, но вдова ни о чем не успела подумать. Палец девушки нажал на спусковой крючок. Пуля вошла в лоб. Голова вдовы дернулась, упала на подушку и замерла. Вернув пистолет в дамскую сумочку, девушка живо вышла из комнаты. Не взглянув на тело домработницы, прислушалась у входной двери, достала носовой платок и через него, не оставляя отпечатков, открыла дверь. На площадке — никого. Девушка вышла из квартиры и плотно закрыла за
