Демон скучающий - Вадим Юрьевич Панов
Выстрел получился точным.
– Рассказали, значит, – проворчал Кляйн.
– Рассказали, – кивнул Вербин. – Но я бы хотел услышать вашу версию, Дима.
– Зачем тебе моя версия?
– Чтобы понять, могу ли я доверять вашим словам. – Короткая пауза и очень веское добавление: – Всем вашим словам.
– А-а… – Кляйн потаращился на свои дорогие часы, видимо, прикидывая, сколько времени он ещё может уделить полицейскому и как именно следует преподнести историю, и неохотно рассказал: – Моя версия не будет отличаться от той, которую ты уже слышал. А моё отношение в точности такое, как у Барби: мы считаем избившего Вальку ублюдка – ублюдком. К счастью, ей досталось не так сильно, как Аделаиде, но всё равно изрядно. А самое главное, она не была готова к такому обращению.
– Мульченко не была готова? – прищурился Феликс.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду: «шкуры» знают, что им может достаться в любой момент. Издержки профессии. Но нельзя вечно быть на стрёме и нервничать, так и сторчаться можно, поэтому, если их долго не бьют, в какой-то момент «шкуры» расслабляются. Валька сильно расслабилась, и то, что она огребла, к тому же сильно огребла, едва её не сломало, она неделю из квартиры не выходила. Барби была в ярости, но клиент повёл себя цивилизованно: извинился, оплатил лечение и щедро дал денег: и Вальке, и нам – компенсировал упущенную выгоду.
– Назовите его имя, пожалуйста, – попросил Вербин так, словно ему нужно было проверить уже известную информацию.
– Кукк, – неохотно проворчал Кляйн. – Урмас Кукк. У него, похоже, даже после кокса вставать перестал, вот и бесится, козёл.
«Урмас Кукк… – Феликсу задумчиво посмотрел на имя, которое он написал на новой странице. – Интересно, эта ниточка была запланирована или появилась случайно?»
* * *
– Места у нас хорошие, – зачем-то сообщил Воронов, начальник районного убойного отдела, оглядывая посёлок. – Очень люблю здесь купаться. Ну, не прямо здесь, а в этих местах.
– У тебя дача поблизости? – поинтересовался Никита.
– Сейчас – да, рядом совсем. А полюбил я здешние места с юности, однокурсник неподалёку жил, и мы часто у него зависали. Но у него, конечно, не такой домина был. – Воронов прищурился на цель их визита. – Не такой крутой.
Дом, в который Гордеев привёз группу, не то чтобы потрясал воображение, но привлекал внимание. И среди остальных зданий на этой улице с ним могли соперничать два или три, не больше. Трехэтажный особняк, парадный подъезд которого украшали четыре колонны, утопал в зелени… Точнее, сейчас, весной, только готовился в ней утонуть, а плотное сплетение кустарника и деревьев не оставляло сомнений в том, что, когда почки превратятся в листья, особняк предстанет во всей красе. К тому же, и это обстоятельство вызвало у Гордеева лёгкое удивление, высокий кирпичный забор окружал участок с трёх сторон – от соседей, а с улицы между кирпичными столбами были установлены изящные кованые решётки, благодаря которым у полицейских получилось и полюбоваться парадным подъездом, и оценить, насколько зелено здесь станет через месяц.
– Я правильно понимаю, что в доме никто не живёт? – уточнил Никита.
– И не живёт, и даже на выходные не приезжает, – кивнул Воронов. – Раз в неделю приходит домработница.
– И одна моет эту махину?
– Вряд ли моет. Порядок поддерживает. – Воронов помолчал. – Наследники долго бодались, однако договориться, кому отойдёт дом, не сумели и решили выставить его на продажу. Обычное дело.
– Судя по всему, наследство им досталось хорошее.
– Дай бог каждому, – согласился Воронов. – Илья Ферапонтов большим человеком был.
– Кто-нибудь из наследников приедет?
– Старший сын с адвокатом. Две его сестры живут за границей… А вот и они, кстати.
Не сёстры, а старший сын с адвокатом.
Водитель чёрного Audi заранее нажал на кнопку брелока, в результате ворота открылись, когда автомобиль оказался рядом с ними, и Audi, едва притормозив, сразу проехал во двор. Следом вошли полицейские.
– Добрый день.
– Ордер покажите, – отрывисто бросил наследник, Николай Ильич Ферапонтов, крупный, плечистый мужчина, одетый в синий деловой костюм и белую сорочку с расстёгнутым воротом.
Однако даже не обозначил попытки взять протянутую Гордеевым бумагу – её принял адвокат, такой же высокий, как Ферапонтов, но худой мужчина в сером костюме. Прежде чем взять – поздоровался, затем внимательно прочитал документ, едва заметно кивнул Ферапонтову и произнёс:
– Мой клиент хочет сделать заявление. Этот дом являлся частным владением его отца, Ильи Семёновича Ферапонтова. Дом был приобретён Ильёй Семёновичем без каких-либо консультаций с моим клиентом после того, как мой клиент женился и стал жить отдельно. Мой клиент ни разу не был в этом здании до смерти Ильи Семёновича и не знает, чем здесь занимался его отец.
– Ни разу? – искренне удивился Гордеев.
– Мне отец отдал семейный особняк в Курортном районе, – объяснил Ферапонтов-младший. – Я его использую и как дом, и как круглогодичную дачу, в общем, дети у меня там живут почти безвылазно. Отец приезжал к нам в гости, а периодически и жил там, сколько хотел. Или когда хотел побыть с внуками. А этот особняк отец купил для себя – бывать на берегу в одиночестве и устраивать приёмы. Я, честно говоря, не думал, что здесь такие хоромы. Был очень удивлён, когда мы сёстрами приехали… Собственно, поэтому мы не смогли его поделить и решили продать.
– Вы работаете в компании отца?
– Это имеет значение?
– Приёмы, – тихо подсказал адвокат. – Если ты работал с Ильёй Семёновичем, то должен был бывать на приёмах.
– Я мог бывать на них и не работая с ним, – проворчал Ферапонтов. Но тем не менее ответил: – У меня свой бизнес. На старте отец меня поддержал и вошёл в большую долю, мы владели фирмой семьдесят на тридцать. Но он никогда не лез в управление и уж тем более в стратегию развития. Всё отдал мне и искренне обрадовался, когда я выкупил его долю. Он сказал, что гордится мной. А его бизнесом я занимаюсь последние месяцы и не могу сказать, что сильно этому рад.
– Что вы имеете в виду?
– У отца было много активов, и как следствие появилось много желающих эти активы захватить. В том числе из бывших деловых партнёров отца.
– Понимаю…
– Возможно. – Судя по всему, Ферапонтов-младший включал манеры только при общении с равными. – Что вы здесь ищете?
– Помещение, – ответил Гордеев.
– Помещение? – удивлённо переспросил Ферапонтов. – Какое помещение?
– В нашем распоряжении есть видео с признаками преступления, и есть весомые подозрения, что видео было сделано в этом доме, – рассказал Никита.
– Отец умер год назад. Какой теперь смысл искать помещение, в котором, возможно, было совершено преступление?
– Смысл в том, чтобы узнать правду, – жёстко ответил Гордеев. – Это во-первых. Во-вторых, если в здании действительно совершались те преступные деяния, которые мы предполагаем, то в них принимал участие не только ваш отец. И мы планируем отыскать этих людей. И наказать.
– А в-третьих, у вас есть ордер. – Адвокат повернулся к наследнику. – Коля, мне жаль, но мы можем только наблюдать за происходящим.
Ферапонтов кивнул, помолчал, покусывая губы, а затем неожиданно спросил:
– В чём вы подозреваете отца? – Причём совсем другим, не начальственным тоном.
– Педофилия, растление малолетних, убийство, – тихо, в тон Ферапонтову, ответил Никита.
Адвокат выругался.
– Это связано с делом Кости Кочергина? – уточнил Ферапонтов. Ему не потребовалось много времени, чтобы догадаться, о каком расследовании идёт речь.
– Напрямую.
– То есть видео, о котором все говорят…
– Было снято здесь, – жёстко сказал Гордеев. Подумал и уточнил: – У нас есть веские основания предполагать, что оно было снято здесь.
– Дом выставлен на продажу, – быстро произнёс адвокат. – Скажите, есть ли возможность не упоминать точный адрес…
– Кеша, заткнись, – угрюмо перебил его Ферапонтов. И вновь посмотрел на Никиту: – Ищите где хотите. Я подожду на улице.
И закурил.
И Гордеев заметил, как сильно дрожат его пальцы.
Нужную «локацию» отыскали быстро – через десять минут после начала обыска: по отсутствию окон Гордеев предположил, что комната находится в цокольном этаже и не ошибся – она оказалась рядом с «зоной СПА»,
