Темный остров - Дэниел Обри
Фрейя снова почувствовала, как внутри у нее разгорается огонь.
– Ты лжешь. Я была в той комнате. Прошлой ночью. Это место называется…
– Да, ферма «Иствинд», не так ли? Маленькое убежище Грэма. – Алистер покачал головой. – Я слышал твою историю из кабинета Кристин. Довольно увлекательно, отдаю тебе должное.
Он отодвинул от стола пустой стул и уселся.
– Может, ты расскажешь нам что-нибудь еще, Фрейя? Расскажи всем присутствующим историю о том, как ты потеряла работу в «Геральд». Или мне рассказать за тебя?
Липкий пот выступил у нее на загривке под воротником пальто. Она знала, что придется нелегко. И была готова к этому.
– Ты можешь пытаться отклоняться от темы сколько угодно, – сказала она. – У меня сотни таких фотографий. И люди знают, что произошло. Мои источники могут опознать тебя, рассказать всем, чем занимались ты и твои дружки.
– Серьезно? И кто же эти источники?
– Я не собираюсь их раскрывать.
– Конечно. – Он улыбнулся. – В конце концов, журналистская этика так важна для тебя, не правда ли?
Фрейя посмотрела на остальных. Она заметила сомнение, промелькнувшее в их глазах.
– Почему бы тебе не рассказать всем нам о Дэмиене Барбере и о том, что ты сделала с ним, а? – продолжил Алистер.
– Это не имеет никакого отношения к делу.
– Преуспевающий бизнесмен, которого ты обвинила в насилии над женщинами, не предоставив ни малейших доказательств? Я бы сказал, что это имеет самое непосредственное отношение к нашему делу. Создается впечатление, что у тебя какая-то болезненная одержимость этой темой.
– У меня есть доказательства, у меня есть…
– О, эти фотографии, конечно. И что именно на них запечатлено? Покажи мне хоть одну, где видно, что кто-то подвергается насилию, Фрейя. Покажи мне то, что подтверждает твои слова об… «охотниках за талантами» – так, кажется? Дай-ка мне взглянуть на эти чертовы доказательства.
Что-то изменилось во взгляде Алистера. Он понял, что попал в точку. Фотографии лишь подкрепляли рассказ Скотта, но ничего не доказывали. Все, что у нее было, – слова Скотта, а он так и не выложил ей всю историю целиком. Пока никто другой не выступит с подтверждением этих фактов, она бессильна что-либо доказать.
И Алистер это знал.
– Я действительно надеялся, что ты проявишь себя с лучшей стороны, Фрейя. Честно говоря, болел за тебя, хотел, чтобы ты стала глотком свежего воздуха для нашего издания. Помнишь, когда мы вчера беседовали, я сказал тебе, что говорил с твоим редактором в Глазго и он очень лестно отзывался о тебе? – продолжил Алистер. – Но чего я тебе не сказал, потому что не хотел расстраивать еще больше, так это того, что сразу почуял подвох. Видишь ли, он чересчур яро нахваливал тебя, как будто ему не терпелось сбагрить тебя нам, поэтому я надавил на него посильнее.
Он наклонился вперед и переплел пальцы в замок. Фрейя уловила резкий запах одеколона и чего-то еще. Похоже, алкоголя.
– И он поведал мне, что пару лет назад случилась одна громкая история, и с тех пор ты пытаешься восстановить свою карьеру. Он сказал, что давление на тебя оказалось слишком велико, и уже тогда стали проявляться трещины. И, как он считает…
Алистер сделал паузу, возможно для пущего эффекта. Или, может, действительно раздумывал, стоит ли сделать последний выстрел.
– По его мнению, та авария не была случайной. Он сказал, что не удивился бы, если бы узнал, что ты сама бросилась под колеса.
Эти слова подобно удару клинка между ребер пронзили легкие, разом выпуская весь воздух.
– Что еще хуже, – добивал ее Алистер, – он беспокоился, что ты, возможно, пребывала в таком отчаянии, что сделала это просто для того, чтобы обвинить Барбера, ведь именно так ты и поступила, верно? Когда тебе не удалось опубликовать сфабрикованную тобой историю о нем, ты обвинила его в попытке убийства.
Фрейя крепко зажмурилась, чувствуя, как теплые слезы катятся по щекам. Она хотела больше никогда не открывать глаза, потому что не могла вынести выражения лиц людей, окружающих ее. Не гнева или разочарования, а того взгляда, который она хорошо знала. Жалости. Жалости к тому, кто явно не в своем уме.
– Ты сама сказала это во вторник, Джилл, – услышала она голос Алистера. – Ей, очевидно, нужна помощь, но это не в нашей компетенции.
Когда Фрейя все-таки открыла глаза, Алистер уже стоял. И когда он заговорил, в его голосе послышался металл.
– Я не собираюсь сидеть здесь и слушать, как ты порочишь имя достойного человека, пока его тело еще не остыло. Несешь самую отвратительную чушь, которую я когда-либо слышал, в попытке доказать, что мы были неправы, когда отстранили тебя от этой кровавой истории. Как ты смеешь так поступать. – Он бросил взгляд на Кристин. – Мне нужно еще выпить. Когда я вернусь, лучше бы ее здесь не было.
Он стремительно направился к кабинету Кристин.
Фрейя обвела взглядом остальных, надеясь на поддержку. Все до единой пары глаз смотрели в сторону.
Она встала.
– Ты не можешь это остановить, Алистер. Люди знают, и они уже добрались до Грэма Линклейтера. Как скоро они доберутся до…
– Довольно!
Алистер резко обернулся. В его глазах, казалось, еще ярче проступила краснота, они горели яростью.
– Ты, в общем-то, права, Фрейя, я не могу помешать тебе и дальше распространять твои бредовые идеи, но совершенно уверен, что не обязан платить тебе за это.
– И что это значит?
– Это значит, что ты здесь больше не работаешь. Я не могу держать в штате репортера, который склонен к насилию, не соблюдает субординацию, не заслуживает доверия и, честно говоря, просто опасен. Ты уволена. А теперь убирайся с глаз моих долой.
42
В наступившей тишине Фрейя слышала потрескивание люминесцентных ламп. Тиканье настенных часов. Постоянный, вездесущий гул в здании.
Эти звуки достигли оглушительного крещендо, в ушах у нее зазвенело, но кто-то положил руку ей на плечо.
– Уверена, что в изложении твоего источника это прозвучало очень убедительно, а с этими фотографиями, должна признать, даже я чуть не попалась на удочку, – произнесла Джилл таким же приторным голосом, каким разговаривала с Бет. Не похоже, чтобы она злорадствовала.
От этого стало
