Твид и кровь - Дейзи Вэнити
Она молча смотрела, как констебли ведут его, едва перебирающего ногами, прочь от школы. Она не успела даже задать вопрос – Ллойд подхватил ее под локоть и пояснил:
– Со стороны Плакли-Торна добраться было быстрее. Его отвезут в отделение. Пойдемте, я провожу вас в школу. Там уже ждет скорая.
Хиро с хрипом приподнялся и как бы ненароком оттеснил Ллойда от Эдит, подавая ей руку.
– Я справлюсь, если не возражаете, офицер.
– Ты сам еле на ногах стоишь! – возмутился Ллойд.
Его глаза весело сверкнули, когда он увидел, как Эдит крепко вцепилась в локоть Хиро, и он добродушно сдался:
– Ну, как скажешь.
Делая вид, что это он поддерживает ее, а не наоборот, Эдит и Хиро переглянулись. Она позволила себе крошечную, еле заметную улыбку, словно говорила: «Все кончено». Моргнув, он чуть приоткрыл разбитые, покрытые спекшейся кровью губы. «Все только начинается», – отвечал его сияющий взгляд.
Глава 16
Оксфорд и Портсмут
Пока Эдит мерзла на школьной парковке в ожидании родителей, она могла думать только об одном: все пошло наперекосяк, когда девчонка из колледжа Бромсгроув сломала ногу на футбольном поле.
Детали происшествия до Эдит не дошли, но она точно знала, что одна из бромсгроувских защитниц споткнулась о брешь в искусственном газоне, да так, что вместе с ногой чуть не сломала себе ключицу. Казалось, можно было бы просто прибить спортивный настил на место и пожелать защитнице скорейшего выздоровления, вот только ее родители оказались какими-то невероятно богатыми людьми. Кажется, ее отец запатентовал резьбу на закручивающихся колпачках флаконов с бытовой химией, наверняка Эдит увидела бы фамилию девочки, выгравированную внутри крышки средства для стирки.
Чтобы мирно решить вопрос, школе пришлось целиком поменять покрытие на поле, и финальный матч «Бромсгроув» – «Смарден» перенесли на площадку колледжа Святой Анны. Вместо того чтобы отправиться с командой в Херефорд-энд-Вустер, Эдит пришлось пригласить семью на матч и сообразить, как не дать ей догадаться, что в школе ее не слишком жалуют.
Первое время после ареста мистера Морелла Эдит не хотела покидать комнату и делала это лишь потому, что Робин не оставляла ее в покое. Презрительные, испуганные, осуждающие взгляды были невыносимы. Те, кому до сих пор везло не слышать имени Эдит Данлоп, оказались лишены этого удовольствия.
– Она нашла свою одноклассницу повешенной! – шептались в коридорах.
– Убийцей оказался ее дядя! – добавляли другие.
То, что мистер Морелл пытался прикончить и саму Эдит, мало кого интересовало.
Были и те, кто знал всю историю, они по большей части относились к Эдит с сочувствием. Благодаря стараниям Робин и Винса по старшим классам быстро разлетелся слух, что это Эдит и Хиро помогли арестовать убийцу, и те, кто предпочитал этому верить, проникались к ним уважением. Конечно, больше к Хиро – его-то произошедшее накрыло ореолом славы.
В случае Эдит уважение мешалось с жалостью. Наверняка они размышляли, как нелегко помогать полиции арестовывать собственного дядю. Но они ошибались. Это оказалось куда легче, чем должно было.
Продрогнув, Эдит спрятала руки в рукавах толстовки. После той ночи она слегла с лихорадкой, вдобавок ей диагностировали легкое сотрясение и повреждение гортани. К счастью, дело обошлось лазаретом. Ей стоило огромных усилий уговорить отца не приезжать (честно говоря, его настойчивость даже тронула Эдит). Но вот маму ничто на свете не смогло бы удержать вдали от дочери, особенно учитывая, кто именно пытался ее убить.
Сатоко перенесла новости с удивительной стойкостью. Даже когда по лицу текли слезы, от нее не донеслось ни звука – Эдит могла лишь позавидовать такой выдержке. Мама не клялась забрать Эдит из школы, не устраивала сцен, а только пообещала, что никогда больше не позволит мистеру Мореллу приблизиться к дочери. Эдит ей верила.
Чуть позже она узнала, что ее дед, отец Сатоко и Масаки, повесился, когда ему не было и сорока.
Все это было тяжело. Эдит не думала, что в таких условиях сможет справиться и с выпускными экзаменами, и с футболом. Но вдруг из Оксфорда пришло письмо, что она снята из списка ожидания и принята на программу «Математика и статистика», а ее команда с еще не до конца отработанными игровыми связками поначалу продула несколько матчей, но каким-то чудом добралась до верха рейтинговой таблицы.
Родители ею безмерно гордились и напросились на финальную игру. Отец пообещал, что решит вопрос с оплатой обучения в Оксфорде, но Эдит попросила его подождать. Она едва успела подать документы еще на одну программу, в Портсмут, но прошло уже почти три месяца, а ответ до сих пор не пришел. Может, письмо потерялось – с ее-то удачей.
На гравийной подъездной дорожке показалась знакомая машина – папин синий «Форд». Поймав себя на том, что рассеянно улыбается, Эдит нарочно насупилась и спрятала подбородок в воротнике толстовки. Ее родители сидели спереди, а мачеха Джейн и сестры-близняшки теснились на заднем сиденье. Машина еще не успела остановиться, а мама уже принялась дергать ручку двери. Через лобовое стекло Эдит видела, как она отчитывает отца, а тот, явно оправдываясь, принимается по очереди нажимать кнопки для разблокировки. Эдит поспешила вперед и едва не получила дверью по голове. Отскочив, она в нетерпении выждала, когда мама наконец выберется, и бросилась ей на шею.
Мама… Они с мистером Мореллом были очень похожи – небольшой нос с горбинкой, широкие скулы, смуглая кожа. В мамином лице эти черты были наполнены теплотой и жизнью, которых недоставало ее дяде. Нелепые красные очки со стразами врезались Эдит в плечо – за последние три месяца она немного, но перегнала ее в росте. Под маминым вязаным кардиганом отчетливо угадывались ребра, а в волосах прибавилось седых волос, но лицо, гладкое и строгое, немного успокоило Эдит.
– Я скучала, – прошептала мама так тонко, словно вот-вот заплачет.
У Эдит и самой запершило в горле, поэтому она быстро отстранилась и попыталась улыбнуться.
– Спасибо, что приехала, – сухо произнесла она, но мама все поняла и только грустно улыбнулась.
Пожалуй, она одна на свете понимала, что Эдит чувствует.
Хлопнув дверью, к ним приблизилась мачеха. Эдит в жизни не видела более типичной англичанки, чем Джейн. Она красила волосы мышиного оттенка в теплый блонд, улыбалась так широко, словно ей за это доплачивали, и искренне считала, что ситком «Еще по одной» – это шедевр комедийного жанра. Но высмеивать ее у Эдит не хватало духу. Джейн всегда была приветлива, добра и не говорила
