Твид и кровь - Дейзи Вэнити
Она не должна допустить еще одной смерти. Его смерти.
Эдит рывком выдернула правую руку из петли, перекатилась на бок и дрожащими пальцами содрала веревку с левого запястья. Вывихнутый большой палец побелел и не шевелился. Коротко всхлипнув, Эдит приподнялась на локтях и яростно проморгалась.
Вид мистера Морелла, с торжествующим видом восседающего на Хиро и все туже сдавливающего ремень на его шее, впервые вызвал в ней ненависть. Он улыбался, подрагивал от возбуждения, но пустота из его глаз никуда не делась. Чего бы мистер Морелл ни хотел добиться, в этот раз он почувствовал меньше, чем в прошлый. Если, конечно, предположить, что у него вообще еще остались чувства.
Эдит нашла взглядом темный булыжник, брошенный Хиро. Его уже припорошил снег, но на белой земле он все еще был хорошо различим. На четвереньках Эдит подползла к булыжнику и обхватила его левой рукой за тупую часть. Поднявшись на дрожащих ногах, она остановилась за спиной мистера Морелла, выдохнула, замахнулась и… ударила его камнем по голове.
Он не отреагировал, и Эдит, испугавшись, что удар прошел вскользь, снова занесла слабую левую руку, поддерживая ее под локоть правой. Но мистер Морелл вдруг выпустил ремень, едва заметно покачнулся и поднес пальцы к затылку. На них отпечаталась кровь. Струйкой она заскользила из густых волос под воротник желтой хлопчатобумажной рубашки.
Дядя повернул к Эдит голову, все еще держась за рану. Боль на его лице мешалась с удовольствием и облегчением. Ей захотелось ударить его снова, на этот раз сильнее, чтобы он точно никому уже не навредил. Но вместо этого она швырнула булыжник. Ее колени подкосились, и она рухнула рядом с Хиро. Одновременно с ней мистер Морелл ничком повалился в сугроб. Там, куда упала его голова, начало расплываться алое пятно.
– Хиро… – прошептала Эдит и, оттолкнув безвольную руку мистера Морелла, бросилась к нему.
Мягкая прошитая кромка ремня впилась в шею так глубоко, что оставила на коже фиолетовый след. Глотая слезы, Эдит освободила Хиро от петли и, бережно поддерживая его затылок, дернула вниз молнию куртки. Обнажилась его шея до ключиц – белая, пересеченная багровой линией. Его рот был приоткрыт, веки – опущены. Обмирая от ужаса, Эдит задержала дыхание и наклонилась к самому его лицу.
Если она не услышит его дыхание, то точно умрет на месте. Она просто не сможет…
Совсем ничего не почувствовав, она, стараясь не терять самообладания, расстегнула до конца его куртку, сложила ладони и с силой надавила на солнечное сплетение. Из его носа со свистом вырвался воздух, но лицо оставалось неподвижным. Эдит показалось, что она сходит с ума. Она еще раз надавила сложенными ладонями на его грудь, на этот раз сильнее, и снова вместо дыхания услышала лишь тихий свист.
Она давила еще, еще и еще, пока Хиро вдруг дико не закашлялся и, хрипя, не попытался оттолкнуть настойчивые руки Эдит своими, слабыми и непослушными. Он прерывисто, сипло дышал через рот, но Эдит не решалась отпустить его, пока он наконец не открыл глаза, ясные и блестящие, как и всегда.
С воплем облегчения Эдит бросилась на него, не отдавая себе отчет в том, что наверняка сломала ему пару ребер, а нормально дышать он и без того не может. Все ее существо, уже успевшее осмыслить смерть Хиро, теперь не могло ответить на него, живого, ничем, кроме давно сдерживаемых слез. С ним, пусть и ослабшим, едва пришедшим в сознание, она даже в лесу, даже рядом с убийцей чувствовала себя в безопасности.
– Данлоп, это не в твоем характере – лезть парню под рубашку до первого поцелуя, – просипел он.
Она не переставала плакать, и, встревожившись, Хиро чуть приподнялся на локтях. В его глазах полопались сосуды, влажные волосы торчали во все стороны, и вид у него был в целом жуткий, но Эдит впервые задумалась о том, почему раньше никогда не хотела его поцеловать. Это было самое естественное на свете желание.
Словно услышав ее мысли, Хиро с ухмылкой добавил:
– Или ты все-таки решилась на искусственное дыхание? Даже не знаю, что такого замечательного я сделал, чтобы это заслужить.
У Эдит не было сил на остроты, их едва хватило, чтобы заставить себя перестать выть.
– Ты живой! Ты живой! – навзрыд повторяла она, наверное, тысячи раз.
И раз за разом Хиро отвечал ей:
– Все в порядке. В порядке…
В полузабытьи Эдит отметила, что его рука, удивительно теплая, гладит ее по волосам – медленно, боясь спугнуть. И эти прикосновения были лучшим, что Эдит когда-либо ощущала. Это означало, что Хиро жив. Он здесь, с ней. Он касался ее так нежно, что, быть может, это что-то значило.
Краем уха она расслышала позади шум и вскинулась, испугавшись, что мистер Морелл пришел в себя. Но Хиро надавил ей на затылок, опуская ее голову обратно.
– Не поднимайся, кажется, у тебя сотрясение. Это полиция.
Эдит сглотнула густую горьковатую слюну и крепче прижалась к плечу Хиро. Она и сама ощущала, что мир вокруг чуть-чуть кренится, как палуба корабля, но, видимо, со стороны это было очевиднее, чем ей самой.
– Эй! – послышался звонкий встревоженный голос, в котором Эдит узнала офицера Ллойда. – Детки, вы в порядке?
Хиро снова закашлялся, и Эдит приподнялась, чтобы дать ему воздуха. Подоспевший офицер Ллойд опустился рядом с ними на колени, еще двое вооруженных полицейских присели возле бесчувственного мистера Морелла.
– Ему нужно в больницу, – заплетающимся языком сказала Эдит.
Хиро сипло возмутился:
– Нет, это ей нужно в больницу!
Осматривающий мистера Морелла констебль в белых латексных перчатках осторожно повернул его голову в сторону и сообщил:
– Удар тупым предметом. Он без сознания.
– Самооборона, – выпалил Хиро, неосознанно крепче прижимая к себе Эдит.
Другой полицейский, помещая в пакет для улик окровавленный булыжник, кисло согласился:
– Не сомневаюсь.
Ллойд покачал головой. Его крупный нос и оттопыренные уши загорелись на морозе, и он до смешного напоминал мышонка из диснеевской «Золушки».
– Я знал, что не надо было его отпускать. Что-то в нем есть такое… Никогда не видел таких пустых глаз. Как будто у него внутри голосовой аппарат.
Он моргнул и, заметив, что поддерживаемый под обе руки мистер Морелл приоткрыл мутные глаза, изменившимся голосом сказал ему:
– Вы арестованы по подозрению в убийстве Джин Лимы Ветивер. Имеете право молчать, потому что я, черт возьми, позабочусь о том, чтобы все сказанное вами было использовано в суде против вас.
Мистер Морелл молча уставился на Эдит, и она поняла, о чем
