Димитрис Раванис-Рендис - Современный греческий детектив
— Так пойдем куда-нибудь.
Макрис улыбнулся. Он знал, что его друг не выносит ночной жизни. Нужна была очень серьезная причина, чтобы заставить его отрешиться от своих привычек. Видимо, сегодня такая причина у него была.
— Ты ел?
— Да, дома.
— А я нет. Поехали в одно спокойное заведение, я съем свои макароны, а ты выпьешь виски или пустую содовую — как тебе больше нравится.
Он остановил такси и назвал адрес:
— Кидатинэон.
Бекас забился в угол машины и сидел, вобрав голову в плечи. Журналист хорошо знал эту позу. Старый полицейский принимал ее, когда бывал озабочен какой-нибудь серьезной проблемой. Макрис не пытался с ним заговорить: все равно тот не станет отвечать, пока сам не захочет высказаться.
Они проехали улицу Стадиу, площадь Синтагма и свернули на улицу Кидатинэон.
— Здесь, — сказал Макрис.
Они вошли в «Аполлонию», уютный ресторан в подвальчике, с приглушенным светом, низким потолком и уединенными столиками по углам. В этот час в зале было не больше двух десятков посетителей. Глядя на то, с каким почетом метрдотель проводил их к столику, Бекас понял, что его друг и здесь завсегдатай. Макрис заказал себе фирменное блюдо «Аполлонии», а Бекас — виски.
— Расскажи мне об этом Дендриносе, — неожиданно попросил Бекас.
— Что именно?
— Все, что знаешь.
— Да я не очень много и знаю. Ты продолжаешь утверждать, что он покровитель Марины Розину?
Бекас пожал плечами, как бы желая сказать: «Я ничего не утверждаю».
— Так что же тебя интересует?
— Его характер.
Теперь Макрис пожал плечами. Кто осмелится заявить, что познал характер ближнего своего?
— Ну, он же не друг мне. Я просто знаю его, как знают почти все в Афинах. Но, кажется, он человек порядочный. Культурный, вежливый, к тому же красив — ты ведь сам видел.
— И богат, не так ли?
— Да, очень.
Бекас вытащил пачку и вновь стал колдовать над половинкой сигареты.
— И всегда был богат?
— Что ты хочешь этим сказать?
— Он сам сделал себе состояние или это деньги жены?
— Когда он познакомился со своей будущей женой, он был бедный инженер. А она — богачка. Миллионерша!
— И откуда миллионы — от предыдущих мужей?
— От отца. Ты наверняка слышал о старом Метаксатосе. Он родом с Кефалинии. Судовладелец, жил в Лондоне.
— А-а.
Значит, в данном случае Дженни Дендрину была права: ее смерть сделала бы мужа миллионером. Миллионы жены стали бы его собственными.
— А что еще? — допытывался Бекас.
— Что тебя интересует?
— Все — привычки, пристрастия. Карты, женщины, другие пороки…
— Насколько мне известно — нет. И чего ты так привязался к этому Дендриносу?
— Я же сказал, меня интересует Розину. По тому, как она тебя приняла, видно, что вы близко знакомы.
— Да, довольно близко, — сказал журналист.
Бекас, вложив в мундштук половинку сигареты, закурил. На маленькой эстраде ресторана появилась женщина и под аккомпанемент гитары начала декламировать стихи какого-то модного поэта.
— Ого, тут и стихи читают?
— Это литературно-художественное заведение.
— Новая мода, что ли?
— Да, — кивнул Макрис. — Кстати, ты заметил, как называется стихотворение? «Марина в скалах». Марины тебя преследуют.
Бекас, поглощенный своими мыслями, даже не улыбнулся.
— Ладно, — сказал Макрис, — вернемся к нашей Марине. Что ты еще хочешь узнать?
— То же, что и в случае с Дендриносом.
— То есть? — спросил изумленный Макрис.
— Хочу понять, — ответил Бекас, — способны ли они — твой порядочный инженер и твоя очаровательная Марина — с п о с о б н ы л и о н и у б и т ь ч е л о в е к а.
4
СПОСОБНЫ ЛИ ОНИ?..
Макрис привык к сюрпризам своего друга, но то, что он услышал теперь, прозвучало как гром среди ясного неба. Сначала ему даже показалось, что он ослышался.
— Как? Убить человека? — громко переспросил он, забыв, что они не одни в зале.
Актриса продолжала декламировать, и со всех сторон на них зашипели: «Тсс…»
— Да, — решительно подтвердил Бекас.
— Но кого?
— Того, кто им мешает. Жену Дендриноса, например.
Наконец-то Макрис получил ответ на вопрос, с самого утра не дававший ему покоя. Теперь он понял, по какому «делу» работает его друг.
— А что же все-таки произошло?
— Обещай, что это останется между нами?
— Ну разумеется! — Журналист сгорал от любопытства.
Вкратце, не вдаваясь в подробности, Бекас изложил другу суть дела. Он нуждался в помощи. Теперь, когда за его спиной уже не стояла полицейская «машина», Бекас чувствовал себя крайне неуверенно. Макрис слушал его удивленно.
— И ты веришь ей, этой женщине? — спросил он наконец.
— Не знаю.
— А может, она того? — Он покрутил пальцем у виска.
— Может быть. Так или иначе видно, что она ревнует своего мужа. Ты видел, сегодня они были в театре?
— Это же я тебе их показал!
— Зачем они явились? Дело тут не в спектакле — это ясно. К тому же они ушли с последнего акта. Ты не заметил?
Макрис заметил.
— Они ходили за кулисы. Зачем? На это может быть только один ответ — госпожа Дендрину захотела познакомиться с малышкой.
— Ну и что?.. — Макрис тряхнул головой. — Нет, ты можешь думать что угодно, но в одном я уверен. В покушении на жизнь человека Марина Розину участвовать не может. Это исключено. Неужели ты веришь в эту историю с телефонным разговором?
— Пока не берусь ничего утверждать или отрицать, — сказал Бекас.
В зале раздались аплодисменты. Актриса закончила свое выступление.
Макрис сдвинул брови; лоб прорезала глубокая вертикальная морщина: казалось, он с трудом что-то припоминает.
— Путаница… человек звонит и натыкается на чужой разговор… Вроде мне кто-то рассказывал такой случай.
— Кто?
Макрис какое-то время пребывал в раздумье, потом черты его разгладились. Он вспомнил.
— Ну конечно! Я видел это в одном американском фильме. Точно. Должно быть, она смотрела этот фильм и затем пересказала эпизод тебе. Бекас, дружище, она просто психопатка. Обезумела от ревности и навязала все это тебе…
— С какой целью?
— Возможно, чтобы заставить тебя следить за мужем. Она знала, что, если скажет правду, ты не пойдешь на это. Вот и решила изобрести что-нибудь невероятное.
Журналист сразу успокоился, потому что был уверен в своей правоте. Но его уверенность не передалась другу. Бекас по-прежнему напоминал сердитого кота.
— Тогда почему она не обратилась в частную контору? Слава богу, их теперь полно в Афинах — и всё растут как грибы.
— Они, должно быть, не внушают ей доверия, а ты внушаешь.
— Ну да, и потому она выбросила сто тысяч?
Бекаса эта гипотеза явно не удовлетворила.
— Значит, эта девчонка — твоя любовница? — неожиданно сказала Дженни Дендрину.
Она сидела за туалетным столиком и привычными, неторопливыми движениями вынимала из ушей серьги. Она произнесла это невозмутимым тоном, как будто речь шла о чем-то незначительном, но в то же время, глядя в зеркало, внимательно, пристально следила за мужем. Дендринос растерялся. Он понимал, что ее спокойствие было притворным. И не сразу нашелся что ответить.
— Не понимаю, о чем ты, — наконец выдавил он из себя.
Дженни Дендрину ни разу не обернулась к нему. Фразы, которыми они обменивались, были насквозь фальшивы и совершенно не соответствовали настоящему предмету разговора. Зато острые взгляды скрещивались в зеркале.
— Прекрасно понимаешь. Я знала, что у тебя любовница. Знала, кто она. Только до сегодняшнего дня не была с ней знакома.
— Глупости!
— Глупее быть не может! В твоем возрасте и с твоим положением…
— Да говорю же тебе…
Тут она резко повернулась и обожгла мужа взглядом, полным ненависти.
— Что говоришь?.. Что верен мне?
— Дженни!
— Не пытайся оправдываться. Мне все известно, все!
Он чувствовал, что сопротивление бесполезно, и все же цеплялся за слова.
— И ты поверила дурацким сплетням?!
— Даже соврать как следует не умеешь. Я презираю тебя!
Дендринос хотел было еще что-то сказать, но передумал.
— И все вокруг над тобой смеются, — продолжала она. — А больше всех — эта девчонка, твоя подстилка. Да, она обманывает тебя с молодыми и насмехается над «стариком, который разыгрывает из себя Ромео».
Остановить ее было уже невозможно. Она жалила, язвила, унижала его достоинство, издевалась над его любовью. Куда девалось ее притворное спокойствие! Каждое слово было как плевок в лицо. Дендринос смотрел на нее, потрясенный, он и представить себе не мог, что в душе жены кроется такая ненависть, такая злоба. Когда, понося молодую актрису, Дженни уже перешла всякие границы, он закричал, не в силах больше сдерживаться:
