Когда заплачет розовый фламинго - Ольга Геннадьевна Володарская
– А для нее?
– Только в случае кидалова. Но Фаина готова была заплатить в любом случае. Сказала: «Даже если я все выдумала и Морозов так гол, как утверждает, ему хотя бы бока намнут!»
– Как бы она в этом случае с этими лихими ребятами рассчиталась?
– Аванс остался бы у них. Чтобы разжиться деньгами, Фаина заложила обручальное кольцо в ломбард. После этого я отправила ее по нужному адресу.
– На верную смерть.
– Кто же знал, что в подворотне засели какие-то психи. Слышали, что из дурдома сбежали трое? Не простые шизофреники, а урки, которых отправили в больницу срок отбывать. Один из них и напал на Фаю.
– Ты уверена? Или это лишь предположение?
– Она забыла квитанцию в ломбарде. Я взяла ее, чтобы отдать. Но сначала в лавку зашла, где продают ингредиенты для домашних конфет (я же обещала наделать). После этого направилась к известному в узких кругах дому № 45. И тут из подворотни чуть ли не на меня вылетает мужик. Глаза бешеные, одет черт-те во что. В руке женская сумка. Я во двор заглянула, смотрю: лежит Фая. Голова пробита, кровь на асфальт стекает. А потом тело ее задрожало и обмякло. Поняла я, что умерла она, и дала деру.
– А кольцо?
– Выкупила на следующее утро, квитанция же у меня была.
– Отец так хорошо тебе платил?
– Нормально. Но и кольцо не очень дорогое. Морозов жене навешал лапши, типа камни в нем крупные, чистые, даже липовые документы демонстрировал, а оказалось, бриллиант в нем всего один и средненький. Остальные камни – это искусственные топазы. Но мне кольцо все равно нравится, буду носить. Только сначала в соли подержу.
– В полицию надо было сообщить о том, что видела, – сказала Лиза, понимая, почему Айгюль этого не сделала.
– Помогать ментам не в моих правилах.
– Кто-то невиновный может попасть под подозрение. – Естественно, она подумала о Марке. – Ты бы помогла ему, а не ментам.
– Пусть сам выпутывается, – сурово проговорила Айгюль. – Если б я тогда не бросилась отбивать беззащитного, а прошла мимо, не села бы. Теперь моя хата всегда с краю.
– А если бы речь шла о жизни Бориса Алексеевича?
Вопрос застал Айгюль врасплох. Она не ждала его, поэтому не смогла удержать лицо. Оно дрогнуло.
– Ты что-то знаешь, – прочитала по нему Лиза. – Но молчишь, чтобы вновь не вляпаться.
– Я могу только подозревать…
– Скажи мне, кто убил моего отца?
– В том, что его убили, я не уверена. Но если его на самом деле намеренно подтравливали, то это сделал тот, кто точно знал, какие распоряжения Борис Алексеевич оставил насчет своих похорон. Я про кремацию. Нет тела – нет дела. Подумайте, Елизавета, над этим, исключите лишних, и останется тот, кто мог убить вашего отца.
Глава 4
Встреча прошла лучше, чем ожидалось. После того, как Марк отдал старосте деревни долг, весь целиком, тот тут же его простил. И в знак своего расположения к Тахиру отдал ему моторку. Его же собственную, но все равно спасибо. Бонусом к этому шел прицеп. Его не подарили, но одолжили, чтобы владелец смог увезти лодку с собой в город. Сейчас он катился следом за машиной и радовал глаз поглядывающего в зеркало заднего вида Марка.
Зазвонил телефон. «Жена», – подумал он. Не удержалась, набрала. Но он не готов вступать с ней в диалог…
– Мама? – удивился он, глянув на экран. Родительница звонила ему крайне редко. Она плохо видела вблизи, очками не пользовалась, а просить помощи не любила. Поэтому давала указания родным, и те связывались с Марком. – Что случилось? – обеспокоился он.
– Ты где? – без приветствий начала мать.
– По трассе еду.
– Куда?
– В город, моторку везу. Починили ее.
– Ты там, на реке, не ночуй, а к нам приезжай, если домой не хочешь.
– Это еще почему?
– Радио не слушаешь, что ли? – проворчала мать. – Из дурдома трое отморозков сбежало. Санитара покалечили, охранника, а на следующий день женщину в городе убили. Да ты, наверное, ее знаешь, она замужем была за ментом продажным. – Он понял, что речь идет о Фаине. – Один из них напал на нее, по башке камнем дал и сумку забрал.
– Поймали его?
– Поймали. А остальных нет. План «Перехват» объявили, да только они хоть и психи, но соображают, что по реке нужно из города валить. – Мать говорила не своими словами – отцовскими. Тот по фене ботал, хоть и не сидел никогда. – Понял меня, сын?
– Понял, мать, – в тон ей ответил Марк. – Обязуюсь быть бдительным.
– И на реке не ночевать!
– Не буду.
– Ждать тебя?
– Нет, я найду ночлег.
– В гнезде фламинго своей розовой? – Это уже в Наташином стиле было сказано. Зря домочадцы думали, что Ида Григорьевна к ним не прислушиватся. Все впитывает как губка. – Или к жене пойдешь? Если хочешь мое мнение…
– Нет, не хочу. Пока!
И отключился.
До города оставалось двенадцать километров.
…Когда он подкатывал к домику, то увидел дочь. Она сидела на крыльце, обнимая Гектора. Пес тут же бросился встречать машину, а Соня осталась на месте.
– Доча, тебя бабушка разве не предупреждала? – высунувшись в окно, крикнул Марк. Ему трудно было маневрировать с прицепом.
– О чем?
– О двух беглых психах. Пока они не пойманы, юным леди ходить в одиночку опасно.
Она как-то странно усмехнулась. Будто издевательски. Если бы он не знал свою дочь, то прочел бы на ее лице такую мысль: «Да что ты знаешь об опасностях, подстерегающих юных леди, папаша?»
– С бабушкой я не разговаривала сегодня, – сказала Соня. А Марк наконец пристроил автомобиль и вылез из него.
– А с мамой?
– Немного, но ни о чем. – Она посмотрела на него с надеждой. – Вы серьезно повздорили, да? И хотите побыть на расстоянии друг от друга, чтобы успокоиться?
– Боюсь, все гораздо хуже.
– Только не это, – простонала Соня. – Вы тоже разводитесь? Как и все остальные?
– Буду с тобой честен: во всем виноват я.
– Бабушка намекала на то, что у мамы есть хахаль. Это правда?
– Даже если и так, то наши отношения рушатся из-за меня.
– И Елизаветы Ароновой?
– Она моя первая и, как показало время, единственная любовь. У нас в молодости не получилось, но мы хотим попробовать в зрелости. Даем себе второй шанс.
– Она шикарная женщина. А еще добрая и богатая. Повезло тебе с ней.
– Ты как будто не искренне это говоришь, – заметил Марк.
– Я очень тебя люблю, но не понимаю, зачем ей ты.
– Вот спасибо.
– Мама тебе
