Когда заплачет розовый фламинго - Ольга Геннадьевна Володарская
Борис познакомил Галю не только со своим лучшим другом, но и со Стасом. Но обоих предупредил:
– Это секрет. Никому ни слова. А особенно Лизе.
– Боишься, не примет? – спросил дядя Женя.
– Боюсь, – не стал спорить дед. – А мне хотелось бы, чтоб девочки подружились.
– Могу я хотя бы с братом поделиться? – поинтересовался Стасик.
– Ни с кем. Я официально представлю Галину, когда придет время.
Но не представил… Не успел! И на похоронах старшая дочь Бориса стояла в толпе посторонних – Стас заметил ее, но не подошел. Он решил и дальше хранить тайну Бориса Алексеевича! Если подумать, это была его последняя просьба…
– Ты тут жить собрался? – спросила Майя, увидев за плечами Стаса рюкзак.
– Перекантоваться пару дней хочу. Потом в Москву вернусь.
– Не в Германию? Дед рассказывал, что ты там жил до того, как в Астрахань приехал, – тараторила она. – А еще о вашем с братом блоге – я подписалась, смотрю иногда.
– Вы много общались с дедом?
– Не очень. Он занятой был сильно. Но обещал в начале лета всех нас (нас всех, понимаешь?) собрать на яхте и повезти в Москву. Вот здорово было бы, да? – Он грустно кивнул. – Ты скучаешь по нему?
– Очень.
– И я. Но не горюю. Дядя Джексон говорит, что смерти не существует, и я хочу в это верить. – Стас понял, что она о Колчине. – Между прочим, он тоже собирался нас с мамой взять в путешествие. В любое! Так и сказал: выбирайте точку на карте, и мы туда отправимся. Я, не раздумывая, назвала Нью-Йорк, для меня этот город – столица моды.
– А мама?
– Отказалась от путешествия, – скорчила разочарованную мордочку Майя. – Она дядю Джексона на расстоянии держит, чтобы ничего себе не надумал.
– Например?
– Что она не против его ухаживаний. Он к маме неровно дышит, а она не хочет отношений.
– С ним или вообще?
– Говорит, что вообще, но, думаю, лукавит. Все женщины хотят любви.
Этот занимательный разговор пришлось прервать, потому что Майе позвонили. Пока она болтала по телефону, Стас приглядывал себе место для ночлега. Спальных мест было несколько, и он выбирал между диваном в гостиной и раскладным креслом. На кровать ложиться не хотелось, потому что она выглядела мягкой, а это Станиславу не нравилось.
– Подруга звонила, – сообщила Майя. – Предлагает встретиться в торговом центре и заняться шопинготерапией.
– Уходишь, значит?
– Не могу отказать женщине в стрессе.
– Сколько же твоей подружке лет?
– Чуть больше сорока.
– Совсем девочка, – усмехнулся Стас.
– Я с ровесницами общего языка не нахожу. Со взрослыми интереснее дружить. – Она достала из рюкзачка солнцезащитные очки. Естественно, необычные: кривые, яркие, с разными стеклами. – С Аней (так подругу зовут) мы мечтаем школу моды и стиля открыть. Она бы директорствовала, я преподавала. Кстати, не хочешь поучаствовать? Ты точно разбираешься в шмотках, а еще ты красавчик и девочки захотят у тебя заниматься…
– Предложение заманчивое, но я тебе уже говорил, что возвращаюсь в Москву со дня на день.
– Не понравилось у нас?
– Сначала очень…
– А потом не очень? – растянула губы в улыбке Майя. – Ладно, не буду тебя пытать. Пока, надеюсь, еще увидимся!
И унеслась. А Стас опустился на диван, чтобы поспать. Ночью ему не удалось этого сделать: мешали эмоции. Он не понимал, как теперь вести себя с матерью. И не знал, как к ней относиться! Любовь его к ней никуда не делась, но уважение как будто растаяло. Елизавета Аронова оказалась самой обычной бабой, которая связалась с козлом, оправдав это любовью.
– Если б дед был жив, он бы этого не позволил, – повторял одно и то же Стас. – А теперь мать некому остановить!
– Личная жизнь мамы нас с тобой не касается, – твердил ему брат. – Пусть встречается с кем хочет.
– Только не говори мне, что ты одобряешь ее выбор.
– Нет. Мне нравился Фердинанд. Но не мне же с ним жить.
– Точно! Они же еще и жить с крабиком вместе будут! Естественно, у нее, потому что он гол как сокол.
– Не беги впереди паровоза. Мы даже не знаем, насколько далеко у них зашло.
– Далеко! Я видел, какими глазами мутер на него смотрит. – Стаса переворачивало, когда он вспоминал ту картину: он лобзает ей руки, она млеет от этого. – Уезжать отсюда надо, братик. Без деда тут все не то…
– И все не те? – закончил за него Вячик. – Особенно ты. Перед Соней все же нужно будет извиниться.
– Обойдется.
– Ты перегнул.
– Согласен, но она тоже не без греха. Знала же, какой я, так зачем села? Зачем дала себя поцеловать?
– Я отправлю ей деньги от нас с тобой. У меня есть ее номер, а у нее банковская карта. Пусть не на себя потратит, а на бездомных животных, к примеру.
– Делай что хочешь. Но мне о ней больше не напоминай.
На том и закончили разговор. А утром Вячик дал брату ключ от этой квартиры, чтобы Стасик побыл в одиночестве, подумал, осознал и отоспался. А сам засел за работу, чтобы отвлечь мысли от Сони. Он все еще был в нее влюблен, но понимал, что у них уже точно ничего не получится.
Глава 3
Она приехала домой, чтобы переодеться.
Особняк встретил ее тишиной. Такой огромный, он пустовал большую часть времени. Даже при жизни хозяина! Борис Алексеевич редко приглашал в дом гостей. Для приемов имелась квартира в центре, джентльменский клуб, не говоря уже о многочисленных ресторанах, которые он обычно снимал целиком. Отец оберегал свое родовое гнездо от посторонних. Они, как ему казалось, портили его ауру.
Поднимаясь к себе, Лиза думала о том, что не сможет продать имение. Не осмелится! Отец был бы недоволен этим, и она будет чтить его память. Он велел похоронить себя на этой земле, но указаний насчет особняка и окружающего его участка не оставил. Значит, был уверен в дочери.
– Не для себя строю, – говорил он когда-то. – Для вас. – И продолжал подписывать огромные счета, присланные подрядчиком. – У меня уже два внука, возможно, скоро еще появятся (я все еще надеюсь на твое повторное замужество), но если и нет, мальчишки заведут свои семьи, и я дождусь правнуков…
– У нас на Истре дом, – напомнила она ему о подарке на свадьбу. – Чем не семейное гнездо?
– Безликое и бесчувственное. В нем нет души, потому что строили его по типовому проекту и на продажу. – Борис Алексеевич окидывал любовным взглядом макет имения: архитектор продумал все, не только само здание. – К
