Что дальше, миссис Норидж? - Елена Ивановна Михалкова
– Уходите, – проскрипел он. – Вам здесь нечего делать.
Норидж развернулась и поднялась по лестнице. Ум ее быстро работал. Кого защищает Эймори? Либо священника, либо Стивена Каннингема, либо – и это вероятнее всего – сэра Николаса. Одной не справиться, Эймори очень силен… Нужна помощь. Слуги? Нет-нет, они подавлены авторитетом мажордома. К тому же гувернантка не слишком доверяла их расторопности. Остаются гости. Она взвесила на мысленных весах всех троих и приняла решение.
Накануне Эмма запомнила, где спальни гостей. Оказавшись в новом месте, она в первую очередь составляла мысленную карту жилища; привычка эта давно стала частью ее натуры. Она без колебаний пробежала по коридору, отыскала нужную дверь и громко постучала. Под ее нажатием дверь мягко открылась. Норидж оказалась на пороге комнаты.
– Мистер Каннингем? – позвала она.
Спальня была пуста. Эмма поняла это шестым чувством, но подошла к кровати и заглянула в туалетную комнату.
Никого.
Где бродит дядюшка Стивен в первом часу ночи?
Дверь за ее спиной захлопнулась. До Эммы донесся зловещий скрежет ключа в скважине и быстро удаляющиеся шаги. Она безуспешно подергала за ручку. Прижалась ухом к двери.
Надо признать, некоторое время деятельный ум миссис Норидж пребывал в растерянности.
Позвонить и разбудить камердинера, приставленного к дядюшке Стивену? Но в какое положение она себя поставит! Завтра все будут знать, что ее застали ночью, запертой в мужской спальне.
Ах, как нехорошо.
Эмма распахнула створки окна и внимательно оглядела стену, увитую плющом. Что-то шуршало в этой темной непроницаемой массе, словно предостерегая ее.
Что ж, сказала она себе, в предложенных обстоятельствах есть лишь один выход, подходящий мыслящему человеку.
С этими словами миссис Норидж сбросила туфли, заправила постель, легла на покрывало, укрылась собственной накидкой и пять минут спустя уже спала.
Так, в собственной кровати, ее и обнаружил Стивен Каннингем.
– Позвольте, что вы здесь делаете?!
Миссис Норидж уселась и с силой потерла переносицу – лучший способ согнать сонливость. Дядюшка Амелии стоял перед ней, изумленный куда больше, чем она сама.
– Разрешите спросить, мистер Каннингем: который час?
– Десять минут второго… Вы не ответили. Что произошло?
Стивен был облачен в длинный халат, накинутый на пижамный костюм. От него пахло сигарами.
– У меня была бессонница, – объяснила Эмма. – Я отправилась бродить по дому, и вдруг на меня напал необъяснимый страх. Думаю, оттого, что я заблудилась. Я постучалась в ближайшую дверь. Это оказалась ваша комната. Когда я вошла, кто-то запер меня здесь – полагаю, из обычной шалости. Мне ничего не оставалось, как дожидаться хозяина. Приношу вам свои самые глубокие извинения, мистер Каннингем. Я виновата в случившемся не меньше, чем злой шутник, повернувший ключ.
Стивен потер лоб и опустился в кресло.
– Бог ты мой, как все это странно! – вырвалось у него. – Вы догадываетесь, чьи это проказы?
Гувернантка заколебалась.
– Мне не хотелось бы никого обвинять бездоказательно. Еще раз прошу меня простить. За моим поступком не стояло злого умысла.
Выйдя из спальни, Эмма задумалась лишь на секунду. А затем поспешила к себе.
Смежная дверь осталась приоткрыта. Гувернантка вошла в соседнюю комнату и увидела девушку. Та крепко спала в собственной постели. Миссис Норидж зажгла лампу и приблизила к лицу Амелии.
– Мисс Свенсон, – позвала Эмма.
Ни движения, ни дрожания ресниц. Гувернантка подняла ее бледную руку, и та безжизненно упала на постель.
Девушка казалась одурманенной, однако дыхание ее было ровным. Зеркальце, поднесенное к губам, исправно запотевало.
«Что ж, это сон, а не обморок», – решила Эмма.
Оставив Амелию, она спустилась туда, куда час назад не пустил ее Эймори. Сыро, пусто, темно. Безмолвие окутало ее, и не было ни одного звука, который подсказал бы, куда двигаться.
На следующее утро Эмма проснулась около шести. Солнце уже позолотило верхушки тисовых деревьев, но внизу еще царил полумрак. Она оделась и вышла из Дорвик-хауса, никого не встретив.
Никто не попался ей и по дороге через лес. Норидж привыкла ходить очень быстро; менее чем за полчаса она добралась до нужного места.
Отсюда открывался тот самый вид, который отразил на своем полотне сэр Николас. И стада уже паслись вдалеке, и сверкала на изгибах река, как золоченая лента… Миссис Норидж присела в стороне на поваленное дерево и принялась ждать.
Час спустя она кивнула, словно убедившись в правильности своей догадки, поднялась и вернулась в поместье.
Амелия уже проснулась, но лежала в постели.
– У меня невыносимо болит голова, – слабо сказала она. – Меня мучили кошмары.
– Что вам снилось? – спросила Эмма.
– Вспышки яркого ослепляющего света. Затем откуда-то выплыл огромный сияющий шар. Он вызывал у меня непреодолимый ужас. Кажется, я молила отпустить меня, но он разгорался все ярче. Я боялась, что меня испепелит на месте.
– Ночью вы исчезли, – сказала Эмма. – Вас не было около часа.
Кровь отхлынула от лица Амелии; побелели даже губы. Она непроизвольно ощупала свое тело быстрыми испуганными движениями.
– Как это произошло? Я ничего не помню!
– Запах гиацинтов не преследовал вас?
– Мне снилось, что я проснулась от него! Но до ваших слов я была уверена, что это был лишь эпизод кошмара.
Слезы хлынули у нее из глаз.
– Бог мой! Миссис Норидж, я начинаю думать, что мы имеем дело с самим дьяволом. Не может быть ум человеческий так изворотлив, дерзок и хитер. Ведь вы были в соседней комнате… И это его не остановило!
– Сомневаюсь, чтобы дьявол старательно выбирал комнату для своих злодеяний, – заметила миссис Норидж. – От властителя преисподней не ждешь подобной разборчивости. Мисс Свенсон, позвольте вопрос?
– Конечно…
– Как Эймори отнесся к вашему желанию навестить миссис Кларк?
Амелия удивленно взглянула на гувернантку.
– Странно, что вы спросили… Он был против. Твердил, что у него много дел, что даже короткая поездка нарушит наш привычный распорядок. В конце концов я вынуждена была осведомиться, имеет ли он что-то против миссис Кларк. Быть может, отец что-то рассказывал ему? Они с Терезой не ладили… Эймори ответил, что не получал никаких сведений от мистера Свенсона. Я заверила, что мы уедем лишь на один день. И все же он был недоволен.
– У вас есть объяснение?
– Эймори – домосед. Его возраст не располагает к путешествиям.
– Нынешней ночью он не позволил мне проследовать в подвал. Я полагаю, вы находились именно там.
Амелия испуганно взглянула на нее.
– Но этого не может быть! Эймори много лет с нами, он предан нашей семье. Не стану перечислять всего… Скажу лишь, что отец отписал ему по завещанию сумму, достаточную, чтобы Эймори жил безбедно. И все
