Что дальше, миссис Норидж? - Елена Ивановна Михалкова
Гувернантка оценила его артистизм. Сэр Николас выглядел как человек, который только что встал с постели. Он был облачен в домашний костюм. Ничто не изобличало в нем того энергичного юношу, которого она видела полчаса назад.
Но она готова была прозакладывать свою жесткую курицу, что Барни-Трей провел довольно насыщенное утро.
– Ты еще не знаком с нашей новой гостьей, – сказала Амелия. – Миссис Норидж, гувернантка Луизы.
– Рада познакомиться, сэр. Я слышала, вы художник. Не будет ли бестактностью с моей стороны попросить разрешения взглянуть на ваши работы?
Просьба эта сэру Николасу не понравилась. Он долго раскуривал сигару и наконец сказал:
– Честно говоря, не люблю показывать неоконченные картины. Они сродни черновикам писателя. Из них мало что можно заключить о готовой вещи.
Тон его был грубоват. Амелия огорченно взглянула на него и кинулась в бой, пытаясь загладить впечатление.
– Я сама удивляюсь, что не попросила тебя об этом раньше. Можно заподозрить, будто ты вовсе ничего не написал!
– Ты меня раскрыла! – признался Николас. – Что ж, раз так, я должен восстановить свое честное имя. Мастерская моя – пещера Али-Бабы, в которую до поры до времени нет доступа непосвященным. Однако последнюю свою работу я все же готов показать!
Он вскочил и пошел к выходу. Вернулся Николас очень скоро.
– Но предупреждаю, вы должны бережно обращаться с живописцем! – предупредил он, выставляя холст на стул. – Они – то есть мы! – чувствительны к критике и уязвимы.
Раздались одобрительные возгласы.
– Вы настоящий талант! – пылко вскричала Жозефина.
– Что ж, сэр Николас, я приятно удивлен, – признался Стивен. – Я не большой любитель живописи, но это… м-м-м… Мне кажется, это вполне неплохо, да-да, неплохо!
Священник поглядел на Жозефину и вслед за ней рассыпался в похвалах.
– Николас, это и правда чудесно, – сказала Амелия.
– Благодарю вас! – Сэр Николас приложил руку к сердцу и поклонился. – Конечно, это лишь эскиз. У меня еще есть шанс все испортить.
– Вы вдохновлялись Томасом Гёртином, если я не ошибаюсь? – спросила гувернантка.
– Безусловно. Великий мастер!
– Николас, ты выбрал одно из моих любимых мест. – Амелия не могла оторвать взгляд от эскиза. – Дядюшка, узнаешь? – Она обернулась к остальным. – Это излучина реки на краю Дорвикского леса. Там всегда шумит ветер в соснах.
Длинная извилистая лента реки, далекие пастбища, бесконечное небо… Художнику удалось передать восторг перед зарождением нового дня. Розовый отсвет раннего утра горел на облачных парусах. Дальние пастбища оставались в тени, но река уже сияла, отражая солнечный свет.
– Завтра обещают ясный день, – сказал Стивен. – Подходящее время, чтобы закончить ваш пейзаж, не так ли, сэр Николас?
– Приложу все усилия.
Когда художник, Жозефина и священник ушли, Стивен обратился к племяннице.
– Моя дорогая, позволь кое о чем попросить тебя.
– Я уже поговорила с кухаркой.
– Э-э-э-э… Нет-нет, я о другом. Не позволишь ли ты перевезти сюда Кони, Дэша и Фидо? Я скучаю без них.
– Твоих собак? – удивилась Амелия.
– Признаться, они очень скрашивают мои часы.
– Я полагала, в Дорвик-хаусе найдется тот, кто будет тебе их скрашивать, – с лукавой улыбкой сказала девушка. – Прости! Я не хотела тебя смутить. Конечно, если тебя это порадует, пусть твоих любимцев привозят сюда. Мы найдем им подходящее место.
После ужина Амелия отвела гувернантку в свою спальню.
– Я уже говорила: мне тяжело засыпать, когда в комнате кто-то находится. Но, кажется, я придумала выход. Соседняя комната – смежная с этой. Дверь – за этим шкафом; ею никогда не пользовались. Не станете ли вы возражать, если я поселю вас во второй спальне? Таким образом, вы сможете слышать все, что происходит у меня. Хотя я надеюсь, что одно ваше присутствие…
Она оборвала фразу, не закончив.
Миссис Норидж взглянула на ее измученное лицо и согласилась.
Все было организовано очень споро. Шкаф отодвинули, сорвали обои, за которыми обнаружилась дверь. Если слуг и удивила просьба хозяйки, они ничем этого не выдали. Эймори распорядился перенести вещи гувернантки в ее новую комнату.
– Мисс Свенсон, расскажите о миссис Таублер. Хорошо ли она знала вашего отца?
– О, вовсе нет. Я уже говорила: отец терпеть не мог гостей. Его жизнь подчинялась строгому распорядку. А Жозефина… Она как ветер. Мне нравится, что она влюблена в Дорвик-хаус. – Амелия улыбнулась. – Всегда приятно, когда кто-то разделяет твои чувства.
– Вам действительно нравится этот дом?
– О, безумно! – Глаза девушки заблестели. – Он полон таинственного очарования. Я рада каждому дню, который могу провести в его стенах. Жозефина не выносит здесь лишь одно место…
– Какое же?
– Оранжерею. У нее непереносимость цветов апельсина.
– Миссис Таублер и мистер Хилл давно знакомы?
Амелия кивнула:
– Да, они давние друзья.
Когда часы пробили полночь, миссис Норидж еще не спала. Она не верила в предчувствия. Но весь сегодняшний день был словно наполнен предостерегающими шепотками. Выпив стакан теплого молока, она раскрыла книгу. Эмма строго следовала своему принципу: читать хотя бы одну главу в день. «Кто мало читает, тот плохо формулирует. Кто плохо формулирует, тот неспособен поддержать беседу. Кто не способен поддержать беседу, тот будет пользоваться репутацией недалекого человека, даже будь он умен, как король».
Прошло несколько минут. И вдруг в соседней комнате послышались тяжелые шаги. Затем скрипнула дверь.
Эмма набросила накидку, надела домашние туфли и вбежала в спальню девушки.
Кровать была пуста. В раскрытое окно светила яркая жемчужная луна.
Миссис Норидж принюхалась. Несколько секунд она стояла у смятой постели, вдыхая воздух, и наконец быстро вышла в коридор.
Похитителя не было и следа.
Светильники на стенах роняли тусклый свет. Особняк был погружен в сон. Но где-то в его недрах, как в глубине озера, таилось чудовище.
Эмма подбежала к лестнице и остановилась, прислушиваясь. Ей почудилось, будто снизу донесся слабый стон. Она перевесилась через перила, но внизу было темно; она ничего не видела.
Гувернантка сбежала по ступенькам и замерла.
Перед спуском в подвал стоял Эймори. Он был в своей темно-зеленой ливрее, словно и не собирался ложиться. И он перегораживал путь.
– Мисс Свенсон там? – спросила Эмма.
Повторный слабый стон, донесшийся снизу, подтвердил ее догадку.
– Кто унес ее туда? Мистер Эймори, отвечайте! Кто с ней?
Мажордом покачал головой.
– Я не знаю, о чем вы говорите. Возможно, избыток кларета за ужином навеял вам странные фантазии…
– Пропустите! – потребовала Эмма.
Однако злобный гном, хранитель сокровищ подземелья, не послушался.
– Возвращайтесь к себе, миссис Норидж. Здесь повсюду сквозняки, вы можете простудиться. Мне не хотелось бы, чтобы вы пострадали.
Норидж обдумала, не столкнуть ли его с лестницы. Но Эймори, словно почувствовав угрозу, шагнул ей навстречу. В глазах его сверкнула ненависть,
