Бей. Беги. Замри - Валери Тонг Куонг
– Поезжайте домой и ждите звонка адвоката, – говорит капитан. – Больше я ничего вам сказать не могу.
– Я хорошо знаю своего сына, – добавляет Анна. – А вы знаете нашу семью. По-моему, всем пора вспомнить о здравом смысле.
Вот она – стоит на вершине головокружительно крутого склона, ноги скользят. В эту минуту она еще верит, что сможет контролировать спуск.
– Мадам Готье, поезжайте домой и соберите для него вещи. Если его отправят в тюрьму, ему не во что будет переодеться.
* * *
На обратном пути за рулем Юго. Анна привалилась головой к боковому окну. Образ ее сына в наручниках накладывается на образ той женщины, которую три года назад полицейские выводили из здания суда. Анна гонит их прочь. Между двумя этими историями ничего общего, убеждает она себя. Она отказывается анализировать и хочет только одного: чтобы этот абсурд поскорее закончился. В тюрьму? Да это смешно. Лео стукнул полицейского рюкзаком… Ладно, пусть так. Но не посадят же из-за этого ребенка в тюрьму? Особенно такого, как ее сын. Полицейские сейчас, конечно, напряжены, но все образуется. Анна находит в себе силы позвонить Колин и предупредить о своем отсутствии. Она не сообщает никаких подробностей, просто говорит, что ее не будет по семейным обстоятельствам, нужно кое с чем разобраться. С каждой минутой в ней крепнет уверенность, что уже к вечеру с этим недоразумением будет покончено. Вернувшись домой, она направляется в сад. Море вдали кажется неподвижным. Анна чувствует, что внутри у нее тоже все замерло. Она ждет избавления, вдыхая запахи душистых растений. Да, сегодня вечером все закончится. Полиция продержит Лео у себя несколько часов – чтобы преподать ему урок. Если подумать, это не так уж плохо – хороший урок ему только на пользу. Что он делал на демонстрации? Почему так поступил? Это все из-за девушки? Конечно, он виноват. Он вел себя неподобающе и должен быть наказан, уж об этом она позаботится. Вся эта история должна послужить для Лео предупреждением и напоминанием: как ему повезло расти окруженным заботой и как важно не испортить себе будущее. Об этом им всем стоит помнить.
* * *
Она расхаживает взад и вперед, обдумывая, что скажет сыну. Рука Юго ложится ей на плечо.
– Нас ждет адвокат. Она видела Лео, с ним все в порядке.
В прошлой жизни ее звали не Анна Готье, она была Анна Лакур, и как же она ненавидела свою фамилию, которую коверкали все время, пока она училась в школе: Анна Ладура, Анна Лахудра и еще похуже. Эта фамилия заменила, захватила, поглотила ее, – беги, Анна! И она бежала со всех ног, бежала, чтобы спрятаться, чтобы оторваться, чтобы обмануть, запутать врага. В той жизни не было ни передышки, ни отдыха – в поблекших рабочих городках, где когда-то кипела, а теперь замерла жизнь, с прямыми и грязными улицами, с обочинами, заросшими сорняками, – в той жизни Анну часто допрашивали. Охранники и полицейские, и те, что притворялись ее подругами, но не были ими (едва появившись, они тут же исчезли, Анна быстро научилась распознавать таких с первого взгляда), и шайки парней, ее ровесников, которые устраивали карательные акции, – все, кто хотел воспользоваться Анной, использовать Анну.
В четырнадцать лет Анна перестала отвечать на вопросы.
И все, так просто?
Нет, это только кажется простым.
Тем, кто задавал вопросы, ее молчание не нравилось. Ее избивали всеми возможными способами, чтобы заставить издать хоть звук. Те, кто не мог наносить удары руками, ногами или другими частями тела, делали это словами. И некоторые достигли в этом настоящих высот.
Но никто ничего от нее не добился. Анна выскальзывала из себя, и ее место занимала другая Анна.
Адвокат приходит не одна. С ней коллега, брюнетка, с лицом, покрытым морщинами, но на вид ей не больше пятидесяти. Юго думает: «Слишком загорелая». Дама кажется ему несколько вульгарной. Анна замечает уставшую кожу, поплывший овал лица и неожиданно живые глаза, эта женщина явно не купается в золоте или же ей наплевать, как она выглядит, – и оба эти предположения одинаково сильно ее беспокоят.
– Позвольте представить – мэтр Хамади, адвокат по уголовным делам, она будет заниматься делом Лео, если вы, конечно, не решите обратиться к кому-то другому. Я в таких делах не специалист. С Лео я поговорила, он согласен.
– Я не понимаю, – удивляется Анна. – А когда его выпустят?
– Мадам, – вмешивается специалист по уголовным делам, – ваш сын задержан, полицейские следуют процедуре. Лео осмотрел врач и подтвердил, что он здоров. Его подозревают в умышленном причинении вреда при отягчающих обстоятельствах: он напал на сотрудника правоохранительных органов с применением оружия.
– Вы шутите, – перебивает ее Юго. – Это вы о его рюкзаке? Рюкзак – это оружие?
Мэтр Хамади берет стопку газет, лежащую на ее портфеле, и подталкивает к ним.
– Мы имеем сцену насилия, которую без остановки показывают по телевидению и репостят в социальных сетях. Фотография вашего сына на первых полосах большинства газет. Мы несколько месяцев живем в очень напряженной атмосфере, произошло немало инцидентов, и правоохранительным органам неоднократно приходилось вмешиваться. Полицейские профсоюзы на взводе. И потом, есть пострадавший – насколько я понимаю, его здоровью причинен существенный вред. Вы, конечно, понимаете, такую возможность они не упустят, слишком удачный для них случай.
– Когда он выйдет? – повторяет Анна. Она вдруг перестает понимать половину того, что говорит адвокат.
– Для начала его могут задержать на двадцать четыре часа, но, если сочтут необходимым, срок могут увеличить. Я буду присутствовать на допросе. Что будет дальше, решит прокурор.
– Я не должна вам этого говорить, – добавляет мэтр Казо, – это тайна следствия, но, похоже, ваш сын пытался защитить подругу. Она кричала, и он решил, что полицейский ударил ее, и на него будто нашло помрачение – по крайней мере, так он говорит. Что касается остального – у нас пока нет доступа к материалам дела. Но эти кадры только усугубляют ситуацию.
– Он принимал участие в других митингах? Вам об этом что-нибудь известно? Он интересуется политикой? – продолжает мэтр Хамади. – Кто еще с ним был, кроме той девушки? Кстати, вы ее знаете? Можете с ней связаться?
Юго поворачивается к Анне: она должна знать. Именно она в их семье решает проблемы, обходит трудности, добывает ответы.
– Я знаю только, что ее зовут Ноэми, если это, конечно, она. Вы должны знать: Лео очень серьезный мальчик, он хорошо учится, его уже зачислили в высшую школу. У него, конечно, есть какие-то убеждения, но он их никогда не высказывал.
– Насколько вам известно, – обрывает ее адвокат. – Что ж, вернемся к этому позже. Мне пора идти, чтобы успеть на допрос. Рекомендую вам собрать для него все необходимое. При других обстоятельствах я бы сказала, что он будет дома уже сегодня вечером, но в сложившейся ситуации нельзя исключать иного развития событий.
Уже во второй раз Анне советуют собрать вещи для сына.
Адвокат, похоже, не понимает, кто такой Лео, – как и те в черной форме, и капитан, с которым они говорили в отделении полиции. Но она не теряет надежды. Конечно, есть те кадры, но ведь есть и восемнадцать безупречных лет!
В конце концов, есть истина!
Юго подписывает бумаги, которые передает ему мэтр Хамади, и встает.
– Идем, нужно собрать вещи для Лео.
В последний раз Анна собирала сумку для Лео, когда ему было тринадцать или четырнадцать лет: он уезжал в Англию на каникулы для погружения в языковую среду. А до этого – когда он ездил в детский спортивный летний лагерь, где занимался футболом, а потом – теннисом и парусным спортом. Теннис ему не очень нравился, но родители настаивали. Твердо веря, что дружба, завязавшаяся на спортивной площадке, более перспективна, чем любая другая, они записали его в клуб, где был огромный вступительный взнос. Одиннадцать лет Лео играл
