Твид и кровь - Дейзи Вэнити
А что, если…
Леденея, Эдит бросила трубку и нырнула под стол. В полутьме она не сразу нашла провод, протянутый через отверстие в столе и кольцами тянущийся к розетке. Нащупав его на полу, Эдит провела по завитку кабеля и с ужасом осознала, что ее пальцы коснулись его острого металлического края. Провод был перерезан.
Эдит успела подготовить себя к ужасному открытию и сумела удержать под контролем дыхание. Она принялась вылезать из-под стола, но напоролась ладонью на что-то острое и с тихим вскриком отдернула руку. В слабом свете лампы она различила впившийся звездчатый осколок стекла размером с полсантиметра.
Вынув его и зажав пальцы в кулак, чтобы остановить кровь, Эдит осторожно пригнулась и вытащила из-под стола пару сменной обуви, принадлежащей мистеру Мореллу. Затаив дыхание, она перевернула один ботинок подошвой вверх. Этому ей тоже следовало удивиться меньше – в подошве сверкали десятки крошечных осколков стекла. Эдит стиснула руку так сильно, что кровь закапала на ковер.
Дверь распахнулась. Эдит швырнула ботинки обратно под стол и вскочила.
На пороге стоял мистер Морелл – запыхавшийся, с порозовевшими от холода щеками и запотевшими стеклами очков. Он выглядел таким привычным и родным в своем старом вельветовом пиджаке и галстуке-бабочке, что сердце Эдит, превратившись в камень, рухнуло куда-то в живот.
У дяди всегда было такое нежное выражение лица, когда он смотрел на нее… И все-таки он убийца, которого она искала. Эдит помнила, как он держал ее на руках, когда она была совсем ребенком, и еще лучше помнила темные следы от шнурка, впившегося в шею Лимы, оборвавшего ее жизнь. Это не мог быть один и тот же человек.
Эдит верила, что не мог. Но когда мистер Морелл шагнул в кабинет, она невольно попятилась.
– Дита? – недоверчиво и тихо обратился он к ней. – Что ты здесь делаешь?
Всегда ли в его голосе был этот страх, подспудное предчувствие разоблачения?
– Маме хотела позвонить, – неубедительно соврала Эдит, опираясь на стол.
Ноги у нее дрожали, и стоило невероятных усилий сдерживать дрожь в голосе.
– Но что-то с телефоном… я так и не поняла.
– Что-то случилось? – непривычно низким голосом спросил мистер Морелл, и интуиция подсказала Эдит: он знает, что она врет.
Она потупилась и позволила голосу дрожать столько, сколько ему вздумается.
– На самом деле да, – выдавила она и постаралась не дернуться от отвращения, когда дядя сделал к ней еще один шаг. – Это все… Уэлч.
– Снова достает тебя?
– Он… он… – запнулась Эдит, лихорадочно соображая, на что она могла бы пожаловаться, и в итоге выпалила первое, что пришло в голову: – Он бросил меня.
Кинутая дрожащим от слез голосом в полутьме кабинета фраза прозвучала достаточно жалко и абсурдно, чтобы мистер Морелл замер.
– Что?
Эдит покачнулась и вдавила кровоточащую ладонь в стол. Рана пульсировала болью, отдавалась в пальцах.
– Мы встречались, – еле ворочая языком, сказала она. – Я думала, что правда нравлюсь ему, но он просто хотел меня добиться. И бросил меня.
Она всхлипнула. Из-за страха это вышло совершенно естественно. Внутренне она приготовилась к тому, что дядя заключит ее в утешительные объятия, но он застыл, как истукан. Его невысокая, плохо освещенная фигура казалась статуей – до того он был неподвижен. Пар испарился с его очков, и теперь Эдит видела его глаза, темные и гневные.
– Я всегда знал, – произнес он и, прервав себя, покачал головой. – А я все гадал, почему ты вдруг начала всюду таскаться с ним. Раньше ведь терпеть его не могла.
– Все началось как-то само, – прошептала Эдит и потянулась к телефонной трубке.
Мистер Морелл проводил ее движение незаинтересованным взглядом.
– Поможешь мне с телефоном? Хочу позвонить маме.
– Мама, мама… – пробубнил он. – Чуть что, сразу бежишь звонить матери. Я могу сидеть в этом кабинете, прямо перед тобой, а ты не скажешь мне ни слова.
Кровь отхлынула от лица Эдит.
– Дядя, я не…
– Я словно невидимый, – продолжил он, подняв голову, но ни одной эмоции не промелькнуло на его лице. – Почему, Дита? Я недостаточно хорошо забочусь о тебе? Я не могу тебя выслушать или поддержать?
Он сделал еще один шаг, и Эдит так ощутимо вздрогнула всем телом, что мистер Морелл не мог этого не заметить.
– Послушай… – мягко начала она, стискивая трубку.
– Так ты хочешь пожаловаться Сатоко? Рассказать, как мало внимания я уделяю тебе?
– Я никогда такого не говорила! – выкрикнула Эдит.
– Тебе и не нужно говорить.
Он приблизился к столу вплотную, если бы захотел, то мог бы вырвать из ее рук бесполезный телефон.
– Ты бы хотела, чтобы меня не было в этой школе. Ты при одном только взгляде на меня начинаешь раздражаться.
– Что ты такое говоришь? – пролепетала Эдит, ощущая омерзение, горчащее на языке. – Откуда у тебя такие мысли?
– Думаешь, я не понимаю, что ты чувствуешь? – продолжил он, не слушая ее. – Я отлично знаю, как ты меня ненавидишь.
Он был не в себе. Темные глаза перебегали с окна на Эдит, на телефон с перерезанным проводом и обратно. Руки он держал по швам, но кулаки его конвульсивно сжимались, словно и это движение он не вполне контролировал, и Эдит поняла, что у нее нет другого выхода.
Толкнув на дядю стол, она бросилась к двери. Эдит хотела перевернуть его, но не хватило сил. Помешало и то, что ножки стояли на ковре. Это едва ли задержало мистера Морелла. Дядя бросился ей наперерез и уже у самой двери схватил за капюшон анорака. Завизжав, Эдит потянулась к дверной ручке, параллельно пытаясь содрать его пальцы с куртки, но вдруг почувствовала прикосновение к своей шее чего-то холодного и задержала дыхание.
– Отойди от двери, – велел он, и ей пришлось подчиниться.
Пятясь, она поравнялась с мистером Мореллом, но споткнулась о складку на ковре и, чтобы не упасть, сделала несколько больших шагов, возвращаясь на прежнее место, к столу.
Мистер Морелл наставил на нее нож. Эдит его узнала. С деревянной ручкой и разводами на лезвии, один из трех в наборе, подаренном ему бабушкой Эдит перед самой смертью.
Эдит облизнула губы и поняла, что нижняя кровоточит – то ли из-за мороза, то ли из-за того,
