Я оставляю тебя в живых - Флориан Дениссон
– И ты проделала весь этот путь, чтобы сообщить мне, что меня обманули? – осведомился Максим.
Недоверчивое молчание, затем взрыв смеха, который выпустил скопившееся напряжение.
– Не надо так говорить – здесь, пожалуй, неплохо. К тому же освещение удивительно сочетается с моей одеждой, потому что тут черным-черно. Главное, соседи вряд ли станут надоедать. Только не поскользнись в ванне, потому что ты успеешь трижды помереть, пока не прибудет «скорая помощь».
Диана на мгновение умолкла и запустила пальцы в волосы Максима. И добавила:
– Впрочем, я не уверена, у тебя вообще есть ванна?
Новый взрыв смеха. Затем Максим посерьезнел:
– Спасибо, что приехала. Я не слишком красноречив, но уверяю тебя, что тронут до глубины души. И это многое меняет…
– Вопрос на миллион евро: сделал ли бы ты то же самое ради меня? – снова подмигнув ему, откликнулась Диана.
– Я оказался под землей на минус третьем этаже. Я был не в силах общаться с кем бы то ни было. Надеюсь, ты не сердишься и понимаешь меня…
Вместо ответа молодая женщина провела ладонью по его затылку.
– А еще я долго беседовала с Борисом, – продолжила она. – Он рассказал мне, как на вас обоих месяцами давили эти письма анонимщика.
– И все это было делом рук моей сестры, – глубоко вздохнул Максим. – Я рассказал ей о том, что с нами произошло, а она воспользовалась этим, чтобы, буквально следуя принятой в секте технике манипулирования, психологически истязать нас с Борисом. Она надеялась, что в конце концов я сдамся и решусь последовать за ней, чтобы реализовать ее безумный план.
Диана вспомнила о десятках трупов, с которыми ей пришлось работать после чудовищного массового самоубийства Детей Гайи, и у нее закололо сердце. Столько загубленных жизней… А горе Максима, который стал свидетелем того, как погиб единственный оставшийся у него родной человек! У молодой женщины было еще много вопросов к нему, но она решила не потворствовать болезненному любопытству. Многое она уже знала от Дарио или из материалов дела, к которому имела доступ. Среди выживших в этой трагедии оказался один человек, который входил в совет секты, а значит, находился в самом сердце организации, – он-то все и рассказал. Поначалу пытался торговаться с судебным следователем, но в конце концов сдался и выдал все тайны, касающиеся Церемонии. Этот ритуал должен был стать кульминацией зачистки вероотступников – во время Церемонии дезертировавших из секты должны были призвать к порядку, чтобы, прежде чем отправиться в великое путешествие в вечный покой, они заново влились в ее ряды. В частности, мрачные сцены убийств должны были послужить этим вероотступникам предостережением. По сути, это были кодированные послания, которые жадные до сенсаций средства массовой информации должны были растиражировать, однако понять их смысл могли лишь посвященные – те, кто прошел обряд инициации. Каждый вероотступник должен был ощутить, как на его горле сжимаются тиски. Анонимные письма с угрозами были частью стратегии психологического давления, которую и применила сестра Максима. Судя по всему, таковы были принципы этих людей, и только такими методами они могли сохранять своих приверженцев. Видимо, им все-таки нечего было предложить публике…
Диана еще некоторое время не сводила влюбленных глаз с Максима, а потом нарушила молчание:
– Я пришла не с пустыми руками.
Максим удивленно поднял брови, но перебивать не стал.
– Борис передал мне для тебя послание, – похоже, это что-то важное.
С сожалением убрав руку с его затылка, она поднялась, порылась в кармане куртки, вытащила белый конверт и протянула Максиму.
– Но это еще не все, – с лукавой улыбкой добавила она. – Дарио поручил передать тебе вот это.
Она помахала прямоугольной коробочкой, завернутой в подарочную бумагу.
– Подарок? – спросил он.
– Да. Открывай! – поторопила его Диана.
Максим вскрыл упаковку и, скатав бумажный шарик, кинул его в камин. Оживившиеся языки пламени отбросили пляшущие оранжевые отблески на его улыбающееся лицо.
Дарио прислал ему фигурку Бэтмена.
– Он мне объяснил почему, – сообщила Диана. – Правда, мило?
Максим молча кивнул, улыбка будто приклеилась к его губам.
Неожиданно хлопнула ставня, и Диана вздрогнула. Снаружи повалил снег – он уже покрывал узкую тропу, по которой она пришла. Молодая женщина подошла к окну и прижалась к стеклу носом. Пока она вглядывалась в долину, где уже зажигались огни, на стекле образовалось круглое пятнышко пара. Так она простояла долгую минуту, а затем обернулась к Максиму:
– Стихия разыгралась, это потрясающе. Надеюсь, ты меня не прогонишь? Скоро совсем стемнеет.
– Собирается буря, – сообщил Максим. – Дорога теперь на несколько дней станет непроходимой. Похоже, ты на какое-то время заперта здесь со мной. Ты припасла сменную одежду?
– Позаимствую у тебя. Кроме того, пока не закончится буря, мы можем жить абсолютно голыми под одеялом, – добавила она, скроив шаловливую рожицу.
На мгновение Максим забылся в свете ее искрящихся глаз, а потом подошел и обнял ее. Она закрыла глаза и прильнула головой к его плечу. Ее мужчина пах смесью дыма и пота, но ее это не смутило, – наоборот, она вдохнула все, чтобы продлить это мгновение.
– А когда буря прекратится и я смогу вернуться домой? – шепнула она.
Максим выдержал паузу и еще крепче обнял Диану:
– Я вернусь с тобой… Если хочешь…
Вместо ответа она притянула голову Максима и нежно поцеловала его в шею.
И еще…
Шале безропотно сносило натиск ветра, порывы которого со свистом и завыванием проникали под кровлю. Доносящийся из ванной приглушенный шум воды сообщил Максиму, что Диана еще нежится под душем. Он подбросил в камин поленьев и уселся в кресло, наблюдая, как языки пламени тщатся оторваться от слоя тлеющих углей. Протекла долгая минута, Максим потянулся к массивному деревянному кругляку, служившему низким столом, и взял конверт, который несколько часов назад ему отдала Диана. При воспоминании о тех месяцах, когда их с Борисом доставали анонимные послания, Максим ощутил, как по спине пробежал легкий озноб. Прежде чем вскрыть конверт, Максим сделал глубокий вдох. Он расправил письмо на коленях и прочел:
Дорогой Максим,
сегодня я пишу тебе, потому что у меня на душе есть кое-что, что уже давно не дает мне покоя. Встречаясь с тобой, я каждый раз старался набраться храбрости и все рассказать, но, похоже, я не так крепок, как мне думалось. Оправдывает меня только то,
