Черное дерево - Мерседес Рон

– Ты и есть Марфиль? – спросила она устало, словно хотела поскорее от меня отделаться.

Я кивнула, поставив горячую чашку на кухонный стол.

– Где здесь ванная комната? – спросила она. – Чем скорее начнем, тем скорее закончим.

Сначала я не поняла, о чем она, но, когда она открыла чемоданчик и достала ножницы и флакон краски…

Я мысленно выругалась.

– Я принесла несколько оттенков, – сказала она, когда мы заперлись в ванной, я села перед зеркалом, а она встала у меня за спиной. – Хотя я рекомендовала бы идти от противного, – добавила она, показывая мне коробочку с краской «пепельная блондинка».

Я посмотрелась в зеркало. Я всегда была брюнеткой, а волосы доходили почти до копчика.

– И стричься тоже надо?

– Если я тебя не подстригу, придется два часа окрашивать твою гриву. А кроме того, чем больше ты изменишься, тем лучше для всех. Не хватало еще, чтобы тебя узнали.

Легко ей говорить: ведь не ее волосы собираются кромсать и красить!

Я кивнула и позволила ей продолжить. Когда она отрезала первую прядь, я чуть не расплакалась. Даже не помню, когда у меня были такие короткие волосы. Кажется, в детстве, лет в десять…

– Не делай такое лицо, сейчас в моде подобные стрижки.

Я посмотрела на нее и повертела головой из стороны в сторону, пытаясь представить себя с новой стрижкой.

Она обрезала мне волосы немного ниже плеч. Я посмотрела на груду черных волос, сваленных на столешнице, и чуть не расплакалась.

Мама дорогая, как же странно это выглядит!

– А сейчас предстоит самое трудное, – сказала она, доставая из сумочки несколько флаконов с обесцвечивающим составом. – Чтобы перекрасить тебя в блондинку, потребуется несколько часов, – посетовала она, размешивая краску.

Мы провели в ванной больше двух часов. Я едва не задохнулась от запахов и по-настоящему испугалась, когда посреди процесса мои волосы стали странного зеленоватого цвета.

– Подожди, сейчас надо подобрать оттенок. Я думаю… – произнесла она, и я вопросительно посмотрела на нее.

– Ты точно знаешь, что делаешь?

– Разумеется! Вчера я весь вечер представляла, как это будет выглядеть.

Я не убила ее лишь потому, что у меня из-за этого возникли бы проблемы.

Под конец, вымыв и высушив волосы, я посмотрела на себя в зеркало и, увидев результат, вытаращила глаза. У меня сжалось сердце.

– Точная копия мамы…

Лола – так ее звали – кивнула, по-прежнему не глядя на меня, и начала собирать инвентарь.

– Я и в самом деле хорошо сделала свою работу, вышло неплохо. Хотя с таким лицом любая прическа будет выглядеть… – сказала она со смесью восхищения и зависти.

Она прошла мимо меня, а я встала. Мои светлые волосы теперь были почти такого же оттенка, как у мамы, а лицо… Да я же точная копия тех фотографий, которые заботливо хранила среди вещей.

Лола вышла из ванной, и вошел Себастьян, чтобы посмотреть на результат. Чуть раньше он заверял меня, что все это временно, не стоит переживать, но было заметно, что ему не по душе идея перекрасить меня и постричь. Его глаза встретились с моими в зеркале, и я не увидела в них разочарования, а лишь удивление.

– Ты же…

– Точная копия мамы, – закончила я.

Он обнял меня за талию и прижал к себе.

– Я обожаю тебя и в натуральном облике, слоник, – сказал он. – Но сейчас ты выглядишь потрясающе.

Белокурые волосы смягчили мои черты, и теперь я казалась моложе, но ничего плохого не увидела. Мои глаза наполнились слезами, а Себастьян развернул меня к себе, чтобы посмотреть в лицо.

– Тебе не нравится? – спросил он.

Я покачала головой.

– Только и думаю, что о ней… О том, что с ней сделали, о том, как бы я хотела с ней познакомиться…

– Ты ее помнишь?

Я медленно покачала головой.

– Помню лишь, как она пела мне колыбельные перед сном. Я даже не знаю, настоящие эти воспоминания или вымышленные, но порой, помня лишь о ее смерти, мне приходится прилагать усилия, чтобы услышать ее голос, напевающий колыбельную. Когда это удается, мне кажется, будто она пришла меня навестить.

Себастьян молча кивнул и обнял меня.

– Тебе пора. Клара придет через двадцать минут.

Я молча кивнула, и мы вышли из ванной.

Себастьян не должен был идти с нами; с Кларой предстояло встретиться мне и Рэю. На встречу должна была пойти именно я, потому что Клара почувствует себя свободнее, если рядом будет женщина, которая поймет ее лучше, чем кто бы то ни было.

Себастьяну это все не слишком нравилось, но он понимал, что мне лучше пойти с Рэем, и поэтому остался в доме, дожидаясь нашего возвращения, и обсуждал с Суаресом последние детали плана.

Придя в скверик, мы с Рэем сели на скамейку с видом на море и солнце, которое почти скрылось за горизонтом.

– Тебе очень идет новый облик, – сказал он, оценивая меня, словно картину в музее. – Цель ведь была в том, чтобы не привлекать внимания, верно?

Я кивнула.

– В таком случае работа просто безупречная, – произнес он, вкладывая иронию в каждое слово.

Я хлопнула его по плечу и рассмеялась.

– Никогда у тебя не спрашивала… – сказала я, поворачиваясь к нему и оседлав скамейку. – Почему ты в это ввязался?

– Почему захотел творить добро? Почему решил бороться со злом? Не об этом ли мы все мечтаем с раннего детства?

Я снова посмотрела на него, ожидая продолжения. Было ясно, что он пошел работать в полицию не только поэтому.

Рэй глубоко вздохнул и посмотрел на море.

– Это некрасивая история…

– Такие истории почти никогда не бывают красивыми, – ответила я, внимательно глядя на него и раздумывая, что же такое могло случиться.

– Только потом не говори, что я тебя не предупреждал, – сказал он, почесывая щетину на подбородке и глубоко вздохнув. – Это случилось тридцать лет, два месяца и четыре дня назад, в мой медовый месяц в Саудовской Аравии, куда я поехал со своей красавицей женой. Ее звали Джессика, и она была так же красива, как ты. – Он ностальгически улыбнулся. – Она жила по соседству, и я всегда к ней что-то чувствовал. В детстве я был не таким, как сейчас, а полноватым и не слишком красивым. Но с годами изменился, и она обратила на меня внимание.

Я улыбнулась в полной уверенности, что Джессика обратила на него внимание не только поэтому, но не стала перебивать.

– Ты даже не представляешь, что я почувствовал, когда она согласилась пойти со мной на свидание. Черт возьми, я так нервничал, что вел себя как идиот. За