Димитрис Раванис-Рендис - Современный греческий детектив
Молодые люди решили окунуться в море и начали сбрасывать с себя одежду.
— А вы что же?
Бекас поежился. Он продолжал играть роль добродушного торговца на отдыхе.
— В такой холод?
Хотя погода была чудесная, весна еще только началась, и Бекасу совсем не хотелось лезть в воду.
— Ну как хотите.
Молодые люди попрыгали в море, с визгом и хохотом отплыли от берега. Теперь Бекас мог расстаться со своей ролью. Он снова посмотрел вокруг: нужной ему вывески не видно.
Он подозвал тощего официанта, который томился в отсутствии посетителей, и затеял с ним разговор о ранней весне, о наплыве туристов в сезон, об экономическом кризисе и налогах.
— А эта таверна принадлежит вам? — спросил Бекас, переходя к интересующей его теме.
Официант засмеялся. Нет, куда там. Он просто служит у хозяина.
— А как его зовут?
Хозяина звали не Мавридис.
— Помнится, мы приехали сюда и забрели в одну таверну… Так там хозяина звали… Как же его звали? — Бекас сделал вид, что припоминает.
— Йорданоглу?
— Нет. Павлидис… Каридис… Занидис…
— Может, Мавридис? — спросил официант.
— Да, точно — Мавридис.
Официант понимающе улыбнулся и подмигнул.
— Так вы небось были с дамой?
— Да, с дамой. — Бекас глупо хихикнул.
— Ясное дело. Такие гости обычно заворачивают к Мавридису. Его таверна вон там, чуть дальше. — Он показал рукой.
Чтобы разглядеть довольно убогое заведение, стоявшее немного в стороне, Бекасу пришлось встать.
— Да. Ты прав, — с улыбкой подтвердил он. — Мы были именно там.
Рядом с таверной Бекас разглядел среди деревьев маленький домик.
— Это его дом, — объяснил официант, перехватив его взгляд. — Мавридис круглый год живет здесь.
Тут молодые люди вылезли из воды и, оживленные, мокрые, подбежали к ним. Приняв заказ, официант ушел.
Все поели, и Бекас под каким-то предлогом повел своих новых знакомых к домику Мавридиса.
Они направились туда вчетвером: две девушки, юноша и полицейский. В домике стояла тишина. Двери заперты, ставни тоже прикрыты. Но Бекас наметанным глазом заметил, как в узкой щели мелькнула тень. Там кто-то есть — возможно, сам Мавридис. Это надо было проверить, чем Бекас и занялся. Заглянули в таверну, где их встретил хозяин. Стало быть, в домике не Мавридис.
Они снова присоединились к остальной компании. Вскоре подплыл еще один катерок из Салоник. Бекас отвел в сторону одного юношу: тот больше всех внушал доверие.
— Мне надо с тобой поговорить, — сказал он очень серьезно.
Юношу поразила такая перемена в их новом знакомом.
— Я не тот, за кого вы меня принимаете, — продолжал Бекас. — Я служу в полиции и занимаюсь здесь одним делом.
Он испытующе взглянул на юношу. К полицейским далеко не всегда относятся благожелательно, особенно такие веселые, бесшабашные юнцы. Но в глазах у этого враждебности он не заметил. Казалось, неожиданный поворот в их увеселительной прогулке только заинтересовал его. Бекаса это устраивало.
— Помоги мне, — сказал он.
— Я с радостью, — откликнулся паренек, который, по всей вероятности, уже представлял себя героем детективного фильма.
— Вернешься в Салоники, зайдешь в жандармское управление и передашь мою записку. А потом приедешь сюда вместе с жандармами.
— Вы кого-нибудь ловите? — Глаза юноши разгорелись азартом.
— Да, опасного преступника. Ему удалось скрыться от нас в Афинах, и, думаю, он находится здесь поблизости.
— Там? — указывая на домик, с улыбкой спросил парень.
— Больно ты прыток. Со временем узнаешь.
В эту минуту раздался гудок катера. Юноша едва успел прыгнуть на палубу.
— Ты куда? — закричали ему удивленные друзья.
— Скоро вернусь. — Он помахал рукой.
Молодые люди сразу поняли: что-то случилось. Добродушное выражение вмиг исчезло с лица Бекаса. Он теперь походил на охотничьего пса, сделавшего стойку. Отойдя от столика, он выбрал себе наблюдательный пункт, с тем чтобы видеть все, что происходит возле домика Мавридиса. Но там пока ничего не происходило.
Солнце клонилось к закату. Если бы не это неожиданное приключение, молодые друзья Бекаса, наверно, уже уехали бы. А теперь не торопились: все ждали, сами не зная чего.
Наконец прибыли жандармы. Бекас отвел в сторону старшего по званию, высокого, неглупого на вид сержанта, и быстро ему все растолковал. Нельзя терять ни минуты. Преступник, находящийся в доме, наверняка заметил их появление.
Бекас и пятеро жандармов цепочкой двинулись к домику. Они привлекали всеобщее внимание. Мавридис попытался подойти к своему дому, но ему преградили путь:
— Стойте здесь.
Бекас сжал в кармане пистолет и жандармам приказал сделать то же самое. Преступник очень опасен. Он может в любую минуту выскочить из дома и затеять стрельбу.
Но, как ни странно, все было тихо.
Они окружили домик. Подойдя к двери, Бекас крикнул:
— Кто там есть, руки вверх и выходи!
Никакого ответа. Он, однако, не сомневался, что видел тень в окне, а сбежать Ангелоглу не мог, потому что Бекас с домика глаз не спускал.
Бекас вынул из кармана пистолет и ворвался в дом. Сержант последовал за ним. Четверо жандармов тем временем держали под прицелом окна и двери.
Домик был тесный, убого обставленный. Они его осмотрели весь: ни души. Но в одной комнате еще витал запах табачного дыма. Совсем недавно здесь курили.
И тут Бекас заметил лестницу на чердак. С пистолетом в руке он полез туда. Узкий коридорчик вел к дверце. Бекас плечом высадил ее, и тотчас прогремел выстрел.
Пришлось им с сержантом отступить. Преступник засел на верхней террасе, и добраться до него изнутри не так-то легко.
Они выбежали во дворик и вместе с другими жандармами залегли возле дома.
Никого не было видно: должно быть, он лежал ничком, его скрывали невысокие перила.
— Ангелоглу, ты окружен! — крикнул Бекас. — Сдавайся!
И тут сверху донесся хриплый голос:
— Катитесь к дьяволу!
А вслед за этим сухой треск пистолетного выстрела. Потом еще раз. Все это продолжалось считанные секунды. Один из жандармов вскарабкался на дерево, и, когда преступник, целясь, высунулся, пуля угодила ему прямо в лоб. Взмахнув в воздухе руками, он полетел на землю.
Это был он, Макис Ангелоглу. Человек, которого столько лет считали мертвым. Светлые волосы прилипли к окровавленному лбу. Рука продолжала сжимать пистолет. Лицо было суровое, словно высеченное из металла.
— Вот и все, — сказал Бекас жандармам. — Мы избавили общество от опасного преступника. Больше он никого не убьет.
Он простился с притихшими от волнения ребятами и вместе с жандармами вернулся в Салоники.
В македонской столице ему больше нечего было делать. Убийца Розы Варги и его старого приятеля мертв.
На другой день Бекас вылетел в Афины. Теперь Талии Халкье больше некого выгораживать. И тайна запертой изнутри комнаты откроется.
Он смотрел в иллюминатор на синюю морскую гладь, сверкавшую от солнечных бликов.
Города сверху казались игрушечными. А люди с их страстями и раздорами — до смешного мелкими… Одна история закончена, но завтра-послезавтра начнется новая. Такова его жизнь. Бекас очень устал и был подавлен: сказывалась утрата друга.
Перед самым приземлением он решил, что пора на пенсию.
16
ОН НЕ УБИВАЛ
— Я вам все расскажу, — в отчаянии пробормотал Каридис.
Он выглядел страшно измученным. Крупные капли пота блестели на лбу. Дрожащей рукой он взял со стола стакан воды.
— Я все расскажу. Но не сейчас. Через несколько дней. Прошу, дайте мне несколько дней. И вы узнаете такое, что трудно себе вообразить.
— Вы видели Ангелоглу, перед тем, как он убил Розу Варги? — спросил Макрис.
— О н н е у б и в а л.
Макрис даже привстал от изумления.
— Что?!
Каридис схватился руками за голову.
— Я вам все расскажу. Все. Но через несколько дней.
На первых полосах газет были помещены сообщения об Ангелоглу, убийце Розы Варги. Тайна раскрыта, и преступник обезврежен.
История, похожая на роман, несколько дней не сходила с уст в столице. Теперь Ариса Димитриадиса выпустят из тюрьмы — остается лишь совершить необходимые формальности.
Бекас представил в управление подробный отчет о своей поездке в Салоники. Талия Халкья призналась следователю: да, Ангелоглу убил Розу Варги. Единственный вопрос, на который она не смогла или не захотела ответить, — как произошло убийство.
— Я при том не присутствовала, — твердила она.
О запертой изнутри гримерной все забыли и мало-помалу успокоились. Все, кроме Макриса.
У него из головы не выходило лицо Каридиса при их последней встрече, а главное — его слова: «Он не убивал».
