Зов пустоты - Максим Шаттам
– Разве что подчиненный ничего не делает, – возразил Гильем. – Он только подчиняется. Изнасиловал одну из девушек, но в убийстве участвует как помощник.
– Наоборот, – не согласилась Людивина. – Все указывает на человека, уверенного в себе, когда дело доходит до физической агрессии, но в обычной жизни он, вероятнее всего, замкнут. Он не доминант и не подчиненный, он и то и другое, в зависимости от обстоятельств. Не вижу его в паре с кем-то. Что-то не клеится.
– Тогда откуда взялись две ДНК?
Внезапно Людивину осенило.
– Какая же я дура!
Она думала только об убийце. После двух дней сортировки дел насильников она видела лишь то, что искала, не думала об очевидном, о самом простом. Слишком устала, и глаз замылился.
– Кто сказал, что оба человека – убийцы? Один из них – допустим, хотя это не точно. А второй – любовник.
Они молча смотрели друг на друга, пристыженные. В любом подобном деле это была бы основная рабочая гипотеза. Никто об этом не подумал. Они ходили по кругу, измученные, они во всем видели Зло, но не замечали жизни.
– У Элен был парень, – продолжила Людивина. – Попросим у него образец ДНК для анализа и сравним. То же и с Мирко, с которым встречалась Джорджиана.
– Если это они, прокурор сгноит нас за то, что выбил разрешение на эксгумацию, – простонал Гильем.
– Это они, – мрачно отрезал Сеньон. – Иначе хотя бы один образец ДНК совпал бы с НБД. Я на сто процентов за гипотезу о том, что этого насильника уже ловили.
– А если он иностранец? – внезапно предположила Людивина. – Его нет в наших базах данных. Он уже сидел, но мы об этом ничего не знаем.
– Я подам запрос в европейские базы ДНК, – кивнул Гильем. – Остается надеяться, что он наделал делишек в одной из стран, с которыми мы сотрудничаем, иначе все пропало.
– Когда мы получим ответ? – спросила Людивина.
– С большинством соседних стран процедура почти автоматизирована, все пройдет быстро. Через неделю будет полный ответ.
– Скажи, что это срочно, пусть ускорятся. Человек-слон тебя поддержит, у него везде связи. Я позвоню руководителям расследований из обоих РУСП, расскажу им, как идут дела, и попрошу срочно взять ДНК у Мирко в цыганском таборе и у бывшего парня Элен Триссо.
Когда день уже клонился к вечеру, Людивина отпустила коллег. Они явно переработали. Был риск упустить что-то важное или распылиться по всем возможным направлениям, как едва не случилось утром.
По дороге домой она дважды за пять минут проверила телефон. От Марка ничего.
ГУВБ требовало, чтобы ПО оповещал их обо всем, но само даже не пыталось сотрудничать.
Людивина представляла, как они трудятся в поте лица, проводят обыски, в спешке уточняют сведения, ведут допросы «клиентов», которых не так-то легко разговорить. Гудящий улей, где нет места отдыху.
Она соскучилась по Марку. Мечтала получить сообщение. Всего одно сообщение о том, что у него все в порядке, знак внимания, доказательство того, что он о ней думает.
У него есть дела поважнее! Хватит изображать трепетную барышню…
Людивина тут же рассердилась на себя за резкость в его адрес. Их связывали странные отношения, но она явно что-то к нему испытывала. Она радовалась ему, радовалась, когда на экране телефона высвечивалось его имя, ей нравилось просыпаться рядом с ним. Не любовь, конечно, но толика счастья, которая делает жизнь немного легче, которая расцвечивает день красками. И она ничего для этого не делала. Ни о чем не просила, ничего не пыталась добиться. Марк сам вернулся к ней. С первой ночи он вел себя так, словно у них начались настоящие отношения. Словно все было всерьез.
Есть человек, который видит себя рядом с ней.
Он казался разумным. Человеком здравомыслящим в лучшем смысле слова: повидавшим жизнь, со своими недостатками… Иными словами, нормальным. Редкая птица. И Людивине казалось, что оба они по-своему дополняют недостатки друг друга. Хорошая основа для долгих отношений.
Остановись. До этого еще далеко.
Но искра надежды уже загорелась. Совсем крошечная, но все же. И эта надежда, какой бы эфемерной она ни казалась, радовала Людивину. Ей хотелось лелеять эту искру, беречь ее, чтобы она не угасла. Кто знает, что из нее получится со временем? Праздничный костер до небес?
Или страшный пожар.
Подходя к дому, Людивина заметила фургон перед воротами и выругалась. Она никуда не собиралась на машине, но, если вдруг понадобится выехать, придется сигналить на весь квартал.
Она вошла в сад, зимой казавшийся очень печальным. Придется поработать над ним следующей весной, когда будет время. Надо посадить кустарники и растения, которые выглядят повеселее в межсезонье. Сейчас казалось, что она идет по кладбищу среди скелетов растений, торчащих из могил.
Она погрузилась в свои мысли, отвлеклась, обдумывая бытовые хлопоты, как вдруг из-за угла, от лестницы, ведущей в погреб, показался человек. От неожиданности Людивина заметила лишь собачий поводок, который тот держал перед собой.
– Извините, я ищу свою собаку, – заявил он, пока она стояла оторопев.
Едва услышав эти слова, даже не попытавшись рассмотреть лицо, скрытое под козырьком кепки, она все поняла.
Ее рука метнулась к висящему на боку «зиг-зауэру».
Поводок щелкнул, словно кнут, и ударил девушку по запястью, отвлекая ее внимание от другой руки.
Удар электрошокером.
Все мышцы Людивины напряглись, нервы свело судорогой, в голове сверкнула белая вспышка.
Что-то упало, ее рот накрыли влажной, чем-то пропитанной тряпкой, и все вокруг закружилось.
Дурманящий запах пробрался в самое горло. Она попыталась задержать дыхание, но чуть не задохнулась. Попыталась сопротивляться, но руки и ноги не двигались, словно залитые гипсом. Тогда она рефлекторно, желая выжить любой ценой, сделала резкий глубокий вдох.
Все, в чем она была уверена, пошатнулось, и ее поглотил мрак.
36
Сеньон склонился над раковиной, плеснул в лицо водой и принялся наблюдать в зеркале, как по щекам cтекают капли. Глаза у него были красные. Тяжелая ночь.
Летиция его замучила.
После нападения на казарму жена умоляла его уйти из жандармерии. Бросить все и уехать на юг, к солнцу. «И кем я буду работать? – спросил он. – Охранником в супермаркете? Или в ювелирном магазине? И в конце концов схлопочу пулю от недоноска, который вообразит себя Робертом Де Ниро из боевика? Нет, серьезно, Лети, ты правда хочешь, чтобы я бросил всю свою жизнь, карьеру, все, что я люблю?..»
Они уже вели этот разговор полгода назад, когда Летиция очутилась в том жутком автобусе. На этот раз Сеньону казалось,
