Джейн Остен расследует убийство - Джессика Булл
Миссис Лефрой ставит пустую чашку с блюдцем на приставной столик красного дерева и выпрямляется, вглядываясь в сумеречную дымку за окном.
– Сад выглядит красиво. Джейн, ты не проведешь мне экскурсию?
Миссис Остен морщит лоб.
– Но мы недавно все выкорчевали. У меня полно свежего куриного помета для грядок, но… – Она поворачивается к мужу, который в ответ пожимает плечами.
Миссис Лефрой бросает на Джейн многозначительный взгляд.
– Что ж, мне бы не помешало подышать свежим воздухом. Пойдем, Джейн?
– Конечно. – Джейн отставляет недопитый чай.
В прихожей она поспешно надевает плащ и заляпанные грязью прогулочные ботинки, прежде чем выйти через заднюю дверь. Наступают сумерки. Вечерняя звезда ярко мерцает в лиловом небе. Серебристый свет делит луну на две идеальные половины, купая одну сторону в сиянии и скрывая другую в темноте. Холмистые земли Хэмпшира окружают владения Остенов со всех сторон. Изогнутые ветви дубов выделяются так, словно их вырезали скальпелем из черного картона. Джейн ведет гостью мимо пустых овощных грядок, а миссис Остен прижимается носом к оконному стеклу и хмурится.
Миссис Лефрой поднимает воротник своего редингота и кладет руку на сгиб локтя Джейн.
– Не очень-то твоя мама умеет понимать намеки, не так ли?
Джейн смеется. Ее дыхание выходит изо рта тонкими белыми облачками, как у истратившего весь огонь дракона.
– Я бы не сказала, что это одна из ее сильных сторон.
Лицо миссис Лефрой остается суровым.
– Мне было необходимо встретиться с тобой наедине, поскольку… Что ж, боюсь, нам нужно поговорить о довольно деликатном деле.
– Как интригующе. – У Джейн немеют пальцы на руках и ногах. Двор фермы пуст. Куры заперты в своих курятниках, подальше от хищных лис, рыскающих по округе.
– Да. Но… Прежде чем я начну, ты должна знать, что я спрашиваю об этом именно потому, что ты мне очень дорога. – Она сжимает руку Джейн. – Я отношусь к тебе с такой же любовью и заботой, как к племяннице, и больше всего на свете желаю тебе счастья.
– Да? – Желудок Джейн сжимается с каждым словом, которое произносит ее подруга. Она смотрит прямо перед собой, пока они идут. – Это очень любезно с вашей стороны. Вы знаете, что я обожаю вас в ответ.
Она пытается улыбнуться, но мышцы на ее лице застыли. Миссис Лефрой удерживает ее за локоть, заставляя Джейн повернуться к ней лицом.
– Я перейду прямо к делу… – В лиловом свете лицо миссис Лефрой кажется пепельным. – Мой племянник сделал тебе предложение? Потому что, если это так, боюсь, он ввел тебя в заблуждение.
– В заблуждение?! – У Джейн так пересохло во рту, что она с трудом выговаривает это слово. Она стояла так близко к Тому, что его теплое дыхание щекотало ей шею, а его сердце билось возле ее груди. Как мог этот человек, который разделяет с ней тайный мир радости и волнения, что-либо скрывать от нее?
Миссис Лефрой садится на пень, как на табурет.
– Видишь ли, после столь недавнего изгнания из Франции никто из Лефроев не успел встать на ноги. Родители Тома ведут очень скромный образ жизни. Как тебе известно, он самый младший из шести детей. Все остальные – девушки, почти без приданого.
Джейн кивает, и это движение заставляет ее споткнуться. Что-то тяжелое давит ей на грудь. Настолько тяжелое, словно это одна из покрытых пятнами мха известняковых плит с церковного двора.
– Дядя Ланглуа – единственный, у кого есть какие-то ресурсы, но они далеко не безграничны. Именно он помог Тому поступить в университет и будет спонсировать его учебу в Линкольнс-Инн. Поэтому, как ты понимаешь, всегда ожидалось, что Том сделает все возможное, чтобы еще больше укрепить свое положение через… ну, через…
– Брак, – ровным голосом произносит Джейн.
Это уродливая правда, от которой она бежала с тех пор, как впервые посмотрела в ярко-голубые глаза Тома и глупое сердце затрепетало при виде ее отражения – или, скорее, отражения светской молодой жены и матери, которой она могла бы стать, – в его расширенных зрачках.
Кассандра намекала на это в своих письмах, и Элиза предупреждала ее, но Джейн изо всех сил старалась не слушать.
И, наконец, правда поймала ее в свои злобные челюсти, как голодный стальной капкан: Том Лефрой, амбициозный молодой юрист из Лимерика, едва ли может позволить себе связать жизнь с дочерью нищего священника из Хэмпшира, как бы ему того ни хотелось. Это было бы губительно для них обоих.
– Боюсь, что так. – Миссис Лефрой прижимает ладонь к животу. – Видишь ли, он будет фактическим главой своей семьи. Они все зависят от него. Мне очень жаль. Я бы хотела, чтобы все было иначе… но это не так. – Морщины на ее лбу становятся глубже. – Итак, я спрошу тебя еще раз, Джейн. Мой племянник сделал тебе предложение руки и сердца?
Пульсирующий комок подступает к горлу Джейн.
– Нет. Ничего подобного. Это просто глупый флирт. – Она так старается говорить непринужденно, что ее голос срывается на визг. Джейн упирает руки в бока и пытается успокоиться, поскольку мир проносится мимо слишком быстро.
И это правда: Том не делал ей предложения руки и сердца. По крайней мере, напрямую. Возможно, он и не собирался и у Джейн просто разыгралось воображение, поэтому ей мерещилось намерение за каждым произнесенным словом любви, за каждым нежным взглядом и каждым обжигающим поцелуем Тома.
– О, какое облегчение! – Миссис Лефрой покачивается, откашливаясь. – Я боялась, что он несправедливо завышал твои ожидания.
– Вовсе нет. Ничего страшного не случилось. – Джейн вытирает обжигающие слезы со щек тыльной стороной ладони. – Вы не могли бы сами дойти до дома? Я бы хотела пройтись немного дальше. – Она, пошатываясь, направляется к железным воротам, цепляясь за переплетения плюща, покрывающие каменную стену.
– Джейн… – зовет миссис Лефрой за спиной.
Джейн бросается на церковный двор и ныряет под раскидистые ветви тиса. Скрытая его вечнозелеными иглами, она прикрывает рот ладонями и старается, чтобы боль не вырвалась наружу в гневных словах, которые она не сможет взять обратно.
– Джейн? – Миссис Лефрой выходит из ворот и оглядывает пустынное кладбище. – Джейн, пожалуйста!
Она пробирается по траве, заглядывая за плачущих ангелов и двойную могилу Порталов. Летучие мыши с писком проносятся между обломками черепицы на крыше церкви. Их силуэты мелькают на фоне лилового горизонта, то взмывая ввысь, то ныряя к земле.
– Джейн! Что я скажу твоей маме? – Наконец она качает головой и исчезает за воротами, возвращаясь на частную землю Остенов.
Только убедившись, что осталась одна, Джейн может свободно перевести дыхание.
Из
