Ларс Кеплер - Песочный человек
Сага лежала в темноте, вспоминая лицо Берни, когда тот мотал головой с абсолютно беспомощным выражением в глазах. Вальтер двигался как тень. Он произвел расправу совершенно бесстрастно – просто сделал то, что собирался сделать. Вышиб из-под Берни стул и не торопясь ушел к себе.
Сага зажгла лампочку возле кровати и села, свесив ноги на пол. Перевела взгляд на камеру в потолке, к черному глазу, и стала ждать.
Йона, как всегда, оказался прав, подумала она, глядя в круглую линзу камеры. Он был уверен: минимальная вероятность, что Вальтер приблизится к ней, все-таки существует.
В реальности Вальтер заговорил с Сагой о таких личных вещах, что даже Йона должен был изумиться.
Сага вспомнила, как нарушила правило не рассказывать о родителях, о своей семье. Она надеялась только, что прослушивающие ее коллеги не решат, что она потеряла контроль над ситуацией. Я просто пыталась вызвать у Вальтера доверие, уговаривала она себя. Сага вполне отдавала себе отчет в том, что совершила, рассказав серийному убийце Юреку Вальтеру об одном из самых тяжелых периодов своей жизни.
Она ни на минуту не забывала о преступлениях Вальтера, но не ощущала угрозы с его стороны. Наверное, этому способствовало ее положение агента под прикрытием. Берни вызывал у нее больше опасений. До той самой минуты, пока Юрек не повесил его.
Сага помассировала шею, не сводя взгляда с камеры. Наверное, она просидела так больше часа.
Глава 136
У себя в кабинете Андерс Рённ ввел пароль и принялся заносить в компьютерный журнал отделения произошедшее за день.
Почему все случилось именно сейчас?
В определенное число каждого месяца персоналу выдавались лекарственные средства и прочие расходные материалы.
На всю процедуру уходило не больше сорока минут.
Он, Мю и Лейф стояли перед холодильником с медикаментами, когда до них донесся звук.
Глухой грохот эхом отдавался по стенам. Мю уронила инвентаризационный список и кинулась на пост. Андерс побежал следом. Мю уже сидела за большим монитором. Увидев картинку из второго бокса, она закричала. Берни безжизненно свисал вдоль двери, ведущей в дневную комнату. В растекающуюся под ним лужу с пальцев ног капала моча.
После короткой встречи с больничным начальством Андерс словно оцепенел от мерзкого чувства. Из-за самоубийства в отделении его вызвали на срочное совещание. Директор больницы явился прямо с детского праздника, раздраженный тем, что его прервали посреди “рыбалки” в игрушечном бассейне. Взглянув на Андерса, директор объявил, что, возможно, ошибкой было возлагать на неопытного доктора ответственность главврача. Круглое лицо с глубокой царапиной на подбородке дрожало.
Андерс сглотнул и покраснел, вспомнив, как он просил прощения и, заикаясь, пытался объяснить, что Берни Ларссон, согласно записям в больничном журнале, пребывал в подавленном состоянии, что перемены оказались тягостными для него.
– Ты еще здесь?
Андерс дернулся. В дверях, устало улыбаясь ему, стояла Мю.
– Руководство хочет, чтобы завтра утром отчет был на столе, так что тебе придется терпеть меня еще не один час.
– Нехило. – Мю зевнула.
– Ты-то можешь пойти прилечь, если хочешь.
– Да ничего страшного.
– Я все равно буду пока сидеть здесь.
– Правда? Господи, какой ты классный!
Андерс улыбнулся ей:
– Поспи пару часиков. Я разбужу тебя, когда буду сваливать.
Андерс услышал, как она идет по коридору, мимо раздевалки, и входит в комнату отдыха.
Свет монитора наполнял кабинетик Андерса. Андерс щелкнул по изображению календаря и вписал несколько недавно назначенных встреч с родственниками больных и ответственными лицами.
Когда Андерс снова подумал о той новой пациентке, его пальцы замерли на клавиатуре. Он почувствовал себя пойманным в тот момент, в те секунды, когда был в ее боксе и стаскивал с нее штаны и трусы, видел, как краснеет белая кожа после уколов. Он действовал как врач, но взглянул ей между ног – на влагалище, светлые волоски и закрытую щель.
Андерс сделал пометку о перенесенной встрече и хотел просмотреть предыдущие врачебные заключения, но не мог сосредоточиться.
Он прочитал отчет для Управления социальной защиты, потом поднялся и вышел к центральному посту.
Усевшись за большой экран с девятью картинками, он тут же увидел, что пациентка Бауэр не спит. Горела лампочка, вмонтированная в стену возле постели. Сага сидела неподвижно и смотрела в камеру – прямо на него.
Ощущая странную тяжесть внутри, Андерс посмотрел на другие картинки. В боксах 1 и 2 было темно. Шлюзовая дверь, ведущая в дневную комнату, неподвижна. Камера над комнатой отдыха регистрировала только закрытую дверь. Охранники находились у первой бронированной двери.
Андерс щелкнул по картинке номер три, и она тут же заполнила весь экран. Свет потолочной лампы отражался в пыльном экране. Андерс подвинул стул поближе. Сага так и сидела, глядя прямо на него.
Ему стало любопытно, чего она хочет.
Бледное лицо светилось, шея напряжена.
Вот Сага помассировала шею правой рукой, поднялась, сделала пару шагов вперед, все так же глядя в камеру.
Андерс свернул изображение, встал, взглянул на охранников и на закрытую дверь комнаты отдыха.
Подошел к бронированной двери, протащил свою карточку через считывающее устройство и вышел в коридор. Ночное освещение окрашивало все в мрачные серые тона. Все три двери слабо светились, словно свинцовые. Андерс подошел к двери Саги и заглянул в бокс через усиленное окошко. Сага стояла посреди комнаты, однако, когда Андерс открыл окошечко, перевела взгляд на дверь.
Свет от прикроватной лампочки освещал ее сзади, были видны просветы между ногами.
– Не могу заснуть, – произнесла Сага. Глаза большие, темные.
– Боишься темноты? – улыбнулся Андерс.
– Мне нужно десять миллиграммов стесолида. Мне всегда давали в Карсуддене.
Теперь Сага казалась ему еще более красивой и хрупкой. Она двигалась на удивление осознанно, с уверенностью, словно высококлассная гимнастка или балерина. Андерс видел тонкое, туго натянутое белье, потемневшее от пота. Совершенная линия плеч, соски просвечивают.
Андерс попытался припомнить, было ли в записях из Карсуддена что-нибудь насчет сложностей с засыпанием. Потом сообразил, что это, в общем, не имеет значения. Он сам назначает лекарства.
– Подожди.
Андерс вышел и вернулся с таблеткой. Между лопатками было мокро от пота. Андерс показал Саге пластиковый стаканчик, Сага протянула за ним руку в окошко, но Андерс не удержался, чтобы не пошутить:
– А улыбнуться?
– Дай таблетку, – коротко сказала Сага, продолжая тянуть руку.
Андерс поднял стаканчик повыше, так, чтобы Сага не дотянулась.
– Всего одну улыбочку. – И он пощекотал ей ладонь.
Глава 137
Сага улыбнулась врачу и не спускала с него глаз, пока не получила стаканчик. Андерс закрыл и запер окошко, но все медлил у двери. Сага отошла, сделала вид, что сунула таблетку в рот, набрала воды в ладонь и проглотила, запрокинув голову. В сторону Андерса она не смотрела и не знала, ушел он или нет. Она немного посидела на кровати и выключила свет. В темноте быстро спрятала таблетку под стельку кроссовки и легла.
Перед тем как уснуть, она снова увидела лицо Берни и как он со слезами на глазах накидывал петлю себе на шею.
Вялое сопротивление, мелкие удары пяток о дверь последовали за ней в дремоту.
Сага резко провалилась в глубокий сон, целительный, обволакивающий.
Но вот песочные часы перевернулись.
И словно горячий воздух подхватил ее и понес к пробуждению. Сага внезапно открыла глаза в темноте, не понимая, что ее разбудило. Во сне это были беспомощно дергавшиеся ноги Берни.
Наверное, отдаленное позвякивание, подумала она.
Но слышала она лишь свой собственный пульс, отдававшийся в ушах.
Сага поморгала, прислушалась.
Медленно проступило армированное стекло дверного окошка – словно квадрат замерзшей морской воды.
Сага закрыла глаза и попыталась снова уснуть. Под веками жгло от усталости, но расслабиться не получалось. Чувства вдруг обострились.
Что-то стукнуло о металлические стены. Сага открыла глаза и уставилась на серое окошко.
Внезапно на стекле обозначилась черная тень.
Остатки сна слетели с Саги. Она похолодела.
Какой-то человек смотрел на нее сквозь толстое стекло. Тот молодой врач. Неужели он стоял там все это время?
Ему же ничего не видно в темноте.
И все же он стоял там посреди ночи.
Что-то тихо зашуршало.
Голова немного изменила наклон.
Теперь Сага поняла, что позвякиванье, разбудившее ее, исходило от того, что ключ скользнул в замочную скважину.
Воздух загудел, звук расширился, стал тише и прекратился.
Тяжелая дверь открылась. Сага поняла, что должна лежать неподвижно. Она приняла таблетку и спит беспробудным сном. Ночное освещение из коридора мерцающей пудрой лежало на голове и плечах молодого врача.