Ларс Кеплер - Песочный человек
Никита Карпин вышел на веранду.
– Вспомнил ты мою собачонку, – улыбнулся он, пожимая комиссару руку.
Никита Карпин был приземистым, красиво постаревшим мужчиной со стальным взглядом и солдатской стрижкой. Во времена своей службы в КГБ он был страшным человеком.
Формально Карпин больше не работал в ФСБ, но все еще представлял Министерство юстиции. Йона понимал: если кому-нибудь известно о связи Юрека Вальтера с Россией, то этот кто-то – Карпин.
– Мы разделяем интерес к серийным убийцам. – Никита жестом пригласил Йону войти. – С одной стороны, они как колодцы, куда можно слить нераскрытые преступления… что практично. Но с другой стороны, нам приходится ловить их, чтобы не прослыть некомпетентными, что сильно усложняет дело…
Йона прошел следом за Карпиным в красивую просторную комнату, интерьер которой, казалось, сохранился в неприкосновенности с начала двадцатого века.
Старые обои в крупных венках масляно блестели. Над черным роялем висел портрет Станиславского в застекленной раме.
Бывший агент наливал в большой матовый графин какой-то напиток. На столе стояла серая картонная коробка.
– Отвар бузины, – пояснил Карпин и похлопал себя по печени.
Едва Йона взял в руки стакан с отваром и гость с хозяином сели друг напротив друга, лицо Карпина переменилось. Приятная улыбка погасла, словно ее и не было.
– Когда мы встречались в последний раз… тогда почти все еще было засекречено, а я руководил группой особого назначения, которая проходила под названием “На посошок”, – тихо сказал Никита. – “Посошок” – это “палочка”, если дословно. Мы были очень грубые – я и мои ребята…
Он откинулся назад, и спинка стула заскрипела.
– Может, я буду гореть за это в аду? – серьезно произнес Карпин. – А может, есть ангел, который защищает тех, кто защищает родину.
Жилистые руки Никиты лежали на столе, между серой коробкой и графином с отваром.
– Я хотел, чтобы против террористов в Чечне действовали жестче, – тем же серьезным голосом продолжал он. – Я горжусь нашими действиями в Беслане, а Политковская, по-моему, – предатель.
Карпин поставил стакан и тяжело перевел дыхание.
– Я посмотрел материалы, которые шведская Служба безопасности переслала ФСБ… Недалеко вы продвинулись, господин Линна.
– Недалеко, – терпеливо согласился комиссар.
– Молодых инженеров и конструкторов, которых отправляли на космодром в Ленинск, называли ракетным топливом.
– Ракетным топливом?
– На всем, что имело отношение к космической промышленности, лежал гриф секретности. Все отчеты тщательно зашифровывались. Инженеры не должны были возвращаться оттуда. Они были самыми образованными людьми своего времени, но обращались с ними как со скотом.
Кагэбист замолчал. Йона налил себе отвара, выпил.
– Бабка научила меня делать бузинный отвар.
– Вкусно.
– Ты, конечно, правильно сделал, что пришел ко мне. – Карпин провел ладонью по губам. – Я позаимствовал досье из собственного архива “Посошка”.
Глава 130
Из серой картонной коробки старик достал такую же серую папку, открыл ее и выложил на стол перед Йоной фотографию. Групповой снимок: двадцать два человека перед чисто подметенной каменной лестницей.
– Снято в Ленинске в 1955 году. – В голосе Карпина появилась какая-то новая интонация.
В середине первого ряда, спокойно улыбаясь, сидел на выдвинутой вперед садовой скамейке легендарный Сергей Королев. Генеральный конструктор бюро, сконструировавшего первый искусственный спутник Земли и первым запустившего человека в космос.
– Посмотри на ребят на заднем плане.
Йона вытянул шею и стал одно за другим рассматривать лица в заднем ряду. Наполовину скрытый каким-то взлохмаченным мужчиной, там виднелся худенький человек с истощенным лицом и светлыми глазами.
Йона резко отвернулся, словно вдохнул аммиак.
Он нашел отца Юрека Вальтера.
– Я вижу его, – прошептал комиссар.
– Сталинская администрация отбирала самых молодых и самых одаренных инженеров, – спокойно произнес Никита и бросил на стол перед Йоной старый советский паспорт. – А Вадим Леванов, без сомнения, был одним из лучших.
Йона открыл паспорт, чувствуя, как колотится сердце.
С черно-белой фотографии смотрел мужчина, похожий на Юрека Вальтера, но с более человечными глазами и без морщин на лице. Так, значит, отца Юрека Вальтера зовут Вадим Леванов, подумал Йона.
Путешествие в Москву оказалось не напрасным. Теперь они могли заняться Вальтером по-настоящему.
Никита выложил на стол карту с десятью отпечатками пальцев, десять частных фотографий – крещение отца, студенческие годы. Школьные учебники, начиная с младших классов, и детский рисунок – машина с печной трубой на крыше.
– Что ты хочешь знать о нем? – улыбнулся Карпин. – У нас много информации… все адреса, по которым он жил, подружки до женитьбы на Елене Михайловой, письма родителям в Новосибирск, партийная деятельность…
– О его сыне, – прошептал Йона.
– Его жена тоже была инженером из лучших, но умерла во время родов всего через два года после замужества.
– О сыне, – повторил Йона.
Карпин поднялся, открыл деревянный шкаф, принес тяжелый чехол, поставил на стол. Когда он снял крышку, Йона увидел, что это киноаппарат с шестнадцатимиллиметровой пленкой.
Карпин попросил Йону задернуть шторы и достал катушку с пленкой из серой коробки.
– Это частный фильм, снятый в те годы в Ленинске. Думаю, тебе надо его посмотреть…
Киноаппарат застрекотал, картинка спроецировалась прямо на светлые обои с венками. Карпин отрегулировал резкость и снова сел.
Свет на изображении становился то ярче, то глуше, но в остальном картинка была чистой. Вероятно, камера стояла на штативе.
Йона понял, что смотрит фильм, снятый отцом Юрека в Ленинске.
На стене перед ним появилась задняя стена дома и сад с ветвистыми деревьями. Солнечный свет играл на листьях, а за деревьями на заднем плане высился столб линий высоковольтного напряжения.
Картинка слегка дрогнула, и вдруг стал виден отец Юрека. Он поставил на траву тяжелую сумку, открыл ее и достал четыре брезентовых стульчика. Слева на картинке появился причесанный мальчик лет семи: мелкие черты лица, светлые глаза.
Это, без сомнения, Юрек, подумал Йона, стараясь дышать ровнее.
Мальчик заговорил, но слышно было только, как стрекочет проектор.
Мальчик с папой выкатили из сумки нечто металлическое, что, будучи перевернутым, превратилось в садовый столик.
Мальчик Юрек исчез, но тут же появился с графином воды – с другой стороны. Это произошло так быстро, что Йона решил – это киномонтаж.
Юрек кусал губы, а руки его были крепко сжаты, когда отец говорил с ним.
Он снова исчез из кадра, отец широкими шагами направился за ним.
Вода в графине покачивалась, бросая блики.
Вскоре Юрек вернулся с белым бумажным пакетом, и тут же снова появился отец со вторым ребенком на плечах.
Отец встряхивал головой и скакал, изображая лошадь.
Йоне не было видно лица второго ребенка.
Его голова была над верхней границей кадра, но Юрек махал ему.
Ноги в ботиночках молотили по груди отца.
Юрек что-то крикнул.
И когда отец опустил второго мальчика в траву у стола, Йона увидел, что это тоже Юрек.
Абсолютно одинаковые мальчики с серьезными лицами уставились в камеру. На сад набежала тень от облака. Отец взял бумажный пакет и ушел из кадра.
– Однояйцевые близнецы, – улыбнулся Карпин и остановил проектор.
– Близнецы, – повторил комиссар.
– Вот почему жена Леванова умерла.
Глава 131
Уставившись на обои в венках, Йона повторял себе: Песочный человек – брат-близнец Юрека Вальтера.
Это он держит в плену Фелисию.
Это его Люми видела в саду, когда хотела помахать кошке.
И вот почему Сусанна Йельм видела Вальтера в темноте на больничной парковке.
Потрескивал раскалившийся проектор.
Йона взял стакан с отваром, поднялся, раздвинул шторы и остановился у окна, глядя на покрытую льдом Клязьму.
– Где ты откопал все это? – спросил он, почувствовав, что снова может говорить. – Сколько папок, сколько фильмов тебе пришлось пересмотреть? У вас ведь материалы о миллионах людей.
– Да, но перебежчик из Ленинска в Швецию у нас только один, – спокойно ответил Карпин.
– Леванов бежал в Швецию?
– Август пятьдесят седьмого был тяжелым месяцем в Ленинске, – загадочно ответил Никита и закурил.
– А что случилось?
– Мы сделали две попытки запустить “семерку”. В первый раз сгорела ракета-носитель, и управляемая ракета упала, пролетев четыреста километров. Во второй раз – опять фиаско. Я поехал туда, к тем, кто отвечал за запуск. Дать им кое-что на посошок. Не забывай, что на Ленинск уходило пять процентов всего советского ВВП. На третий раз запуск прошел хорошо, и инженеры выдохнули – до самой катастрофы Неделина, которая произошла через три года.