Ларс Кеплер - Песочный человек
– Вы сказали, что покончили с его письмом. Еще письма были?
– Только те, на которые он отвечал.
– Значит, сначала он получил письмо?
– Оно попало ко мне… от адвоката… Он предлагал свою помощь, проследить, какие у Вальтера есть права и возможности.
– И вы передали это письмо Юреку?
– Не знаю зачем. Я думала, что это его гражданское право, но он не…
Сусанна заплакала и попятилась по мягкой кровати.
– Попытайтесь вспомнить…
– Я хочу, чтобы мои дети были со мной, я не выдержу, – всхлипнула она и снова с размаху села на кровать. – Он способен сделать с ними что угодно.
– Вам известно, что Вальтер заперт в особо охраняемом отделении…
– Только до тех пор, пока он сам этого хочет, – перебила она. – Он всех дурачит, он может выбраться оттуда и…
– Это неправда, Сусанна. Вальтер ни разу за тринадцать лет не покидал отделения.
Сусанна взглянула на комиссара и белыми растрескавшимися губами выговорила:
– Вы ничего не знаете.
Комиссару показалось, что женщина вот-вот захохочет.
– Верно ведь? – повторила она. – На самом деле вы ничего не знаете.
Сусанна моргнула уже сухими глазами. Рука дрожала крупной дрожью, когда женщина отводила волосы с лица.
– Я видела его на парковке перед больницей, – тихо сказала она. – Он просто стоял там, смотрел на меня.
Кровать скрипнула под ее ногами, и женщина оперлась рукой о стену. Йона попытался успокоить ее:
– Я понимаю, что его угрозы…
– Дурак! – выкрикнула она. – Я видела твое имя на окошке…
Сусанна сделала шаг вперед, запнулась, упала, сильно ударилась шеей о край койки и рухнула на пол.
Глава 127
Коринн Мейру положила телефон на стол и покачала головой. Облачко изысканного парфюма достигло ноздрей Поллока.
Поллок ждал, пока она закончит переговоры. Надо спросить, подумал он, не хочет ли она поужинать с ним как-нибудь вечером.
– Ничегошеньки я не добыла, – сказала Коринн.
– Ничегошеньки, – повторил Поллок, криво улыбнувшись.
– Так не говорят?
– Ну, может, это несколько старомодно…
– Я звонила Антону Такирову из Совета безопасности Казахстана. Разговор продолжался секунду. Такиров сказал, что Юрек Вальтер не является гражданином Казахстана, быстрее, чем я успела открыть ноутбук. Я была вежлива как не знаю кто, попросила их проверить еще раз, но этот Такиров такой заносчивый! Сказал, что у них в Казахстане тоже есть компьютеры.
– Может, ему трудно общаться с женщинами.
– Когда я пыталась донести до господина Такирова, что сверка ДНК может занять некоторое время, он перебил меня, сказав, что у них самая современная система в мире.
– Они просто не захотели сотрудничать.
– В отличие от службы безопасности Российской Федерации. Мы ведь уже сотрудничали с ними. Только что звонил Дмитрий Ургов. У них не нашлось соответствий тем данным, что я им отправила, но Ургов будет лично просить полицию посмотреть фотографии и базу ДНК…
Коринн закрыла глаза и помассировала шею. Поллок смотрел на нее, пытаясь побороть искушение предложить свою помощь. Ему хотелось встать у нее за спиной и медленно разминать ей мышцы.
– У меня теплые руки, – произнес он ровно в тот момент, когда вошел Йона.
– Можно потрогать? – спросил комиссар со своим сумрачным финским акцентом.
– Казахстан все нам усложнит, – продолжила Коринн, – но я…
– Юрек Вальтер родился в России, – сказал Йона и взял из чаши горсть кислых леденцов.
– В России, – эхом повторила Коринн.
– Он говорит на исключительно хорошем русском языке.
– Неужели Ургов солгал мне… Прошу прощения, но я знаю его и действительно не предполагала, что…
– Скорее всего, он ничего не знает. – Йона сунул конфеты в карман. – Вальтер очень немолод. Видимо, его история началась еще во времена КГБ.
Глава 128
Поллок, Йона и Коринн склонились над столом, подводя итоги. Совсем недавно у них не было ничего. Но благодаря инфильтрации Саги они теперь знали место. Вальтер сам случайно выдал его, прошептав “Ленинск”. Он вырос в Казахстане, но так как Сусанна Йельм слышала, что он говорит на правильном русском языке, его семья, вероятнее всего, происходила из России.
– Хотя российской службе безопасности ничего не известно, – повторила Коринн.
Йона вынул свой телефон и стал искать номер, по которому не звонил много лет. Внутри поднялась горячая волна: комиссар понял, что вот-вот разгадает загадку Юрека Вальтера.
– Что ты собираешься делать? – спросила Коринн.
– Поговорю со старым знакомым.
– Ты звонишь Никите Карпину! – выдохнул Поллок. – Ему?
Йона прижал телефон к уху и отошел. Поплыли гудки, сопровождаемые шорохом и шелестом. Наконец в трубке щелкнуло.
– Я разве не отблагодарил за помощь с Пичушкиным? – резко спросил Карпин.
– Ну-у, ты прислал несколько кусочков мыла…
– Этого что, не достаточно? Какой же ты упрямый мальчишка! Можно было предвидеть, что ты и дальше станешь мне названивать.
– У нас тут запутанный случай, который…
– Я не обсуждаю дела по телефону, – перебил Карпин.
– А если я закажу шифрованную линию?
– Нас раскусят в течение двадцати секунд, – рассмеялся Карпин. – Но это к делу не относится… Я вышел из игры и не могу помочь тебе.
– Но у тебя ведь есть контакты, – сделал попытку Йона.
– Ни одного не осталось… да и не знают они ничего о Ленинске, а если бы и знали – не сказали бы.
– Ты уже знал про наш запрос, – вздохнул Йона.
– Разумеется. Страна-то маленькая…
– С кем мне поговорить, у кого искать ответы?
– Попытайся договориться с милой маленькой ФСБ где-нибудь через месяц… Мне так жаль, – зевнул Карпин, – но пора выгуливать Зеана, мы обычно гуляем по льду Клязьмы, до купальных мостков и обратно.
– Понятно.
Йона закончил разговор и улыбнулся сверхосторожности приятеля.
Старый агент КГБ не рассчитывал на то, что Россия изменилась. Может быть, он и прав. Может быть, это весь остальной мир оказался в дураках и полагал, что все идет правильным путем.
Об официальном приглашении речь не шла, но сам Никита Карпин был весьма гостеприимен.
Самоедская собака Никиты, Зеан, умерла от старости, когда Йона был в России восемь лет назад. Йону тогда пригласили прочитать три лекции о работе, которая привела к поимке Вальтера. Московская милиция тогда как раз охотилась за серийным убийцей Александром Пичушкиным.
Карпин знал, что Йоне известно о смерти собаки. И знал, что Йоне известен маршрут его прогулок по льду реки Клязьмы.
Глава 129
Без десяти семь вечера Йона сидел в последнем самолете на Москву. Когда самолет приземлился, в России была полночь. На аэродроме трещал мороз, из-за низкой температуры снег был сухим.
Такси катило по бесконечным однообразным окраинам. Йона словно угодил в унылый, застроенный одинаковыми домами пригород Стокгольма семидесятых, и тут город наконец переменился. Комиссар успел заметить очертания одной из семи прекрасных сталинских высоток-“сестер”, когда такси свернуло в какой-то переулок и остановилось перед гостиницей.
Номер оказался простым и темным. Потолок высокий, но стены пожелтели от сигаретного дыма. На письменном столе электрический самовар из коричневой пластмассы. На плане эвакуации, висящем у двери, кто-то прожег дыру прямо над пожарным выходом.
Стоя у единственного окна, выходящего в переулок, Йона через стекло ощущал зимний холод. Он улегся на жесткое покрывало и уставился в потолок. Из соседнего номера доносились приглушенные голоса и смех. Йона подумал, что звонить Дисе с пожеланием доброй ночи уже поздно.
Мысли закручивались воронкой, образы уносили его с собой в сон. Девочка ждет, когда мама заплетет ей косички; Сага Бауэр смотрит на него, на голове – порезы от бритья; Диса лежит в его ванне, полузакрыв глаза и напевая.
В половине шестого утра на прикроватном столике завибрировал телефон. Ночью Йона уснул одетый, натянув на себя все одеяла и покрывало. Кончик носа заледенел. Комиссару пришлось подышать на пальцы, чтобы выключить будильник.
Небо за окном было все еще темным.
Йона спустился в фойе и попросил молодую женщину за стойкой администратора вызвать ему машину. Он сел за изящно накрытый стол, выпил чаю и съел теплого хлеба с топленым маслом и толсто нарезанным сыром.
Через час он ехал на новенькой BMW по дороге М2, из Москвы. Блестящий черный асфальт убегал под колеса машины. Когда комиссар проезжал Видное, пробка уже была плотной, и только в восемь часов ему удалось покинуть шоссе ради извилистых белых дорог.
Березы худенькими юными ангелами стояли среди заснеженных полей. Красота России почти пугала.
Было холодно, ясно, и Любимовка купалась в свете зимнего солнца. Йона свернул и остановился на расчищенном дворике перед усадьбой. Комиссар слышал, что когда-то это место было летней резиденцией Станиславского, легенды русского театра.
