Коттедж - Лиза Стоун
Иэн молчал, пытаясь переварить всю эту информацию.
– Значит, это все гены наших далеких предков, – наконец произнес он.
– Да, но я называю таких детей «другими», ведь они живут вне царства людей или животных.
Иэн снова помолчал.
– Полагаю, я должен поблагодарить вас за заботу о Дэвиде. Когда он умер?
– Он еще жив. Ваш сын еще жив.
57
Иэн схватился за голову, пытаясь унять головокружение и боль. Сознание едва не покинуло его.
– Дэвид еще жив? – недоверчиво спросил он.
– Да, когда мы гуляли, я оставила его в фургоне, завернутым в теплое одеяло. Сейчас он спит в своей кроватке с двумя другими, они немного постарше. Я люблю их всех, несмотря на то, что они со мной ненадолго. Я поступаю неправильно?
Иэн пожал плечами.
– Я не знаю. Никак не могу все это осознать. Лучше было и не знать, легче не стало. А кто остальные?
– Мальчик по имени Джеймс, сын матери-одиночки, и дочь Райанов.
– Видел их имена в списке Моллера. Эмма говорила с Грантом и Челси.
– Зачем? – встревожено спросила Энн.
– Мы пытались установить связь между семьями и клиникой.
– Я же верно понимаю, что семья Гранта ничего не знает?
– Да.
– Если бы они узнали, они бы продали свою историю в газеты. Они уже подали в суд на больницу из-за исчезновения тела их ребенка.
– Значит, вы забрали ее из больницы? – спросил Иэн.
– Да. На тот момент у меня имелось их разрешение, но потом они передумали. Я назвала девочку Керрис, что переводится как «любовь». Она будет скучать по нему, когда он уйдет.
– Кто уйдет? – насторожился Иэн.
– Я говорю про Дэвида, – тихо ответила Энн.
– Он скоро умрет? – спросил потрясенный Иэн.
– Через несколько месяцев. – Энн снова заплакала. – Мутация гена, отвечающего за рост, означает, что они взрослеют быстро, но в разном темпе. Это хорошо заметно на Керрис. Но это также сокращает продолжительность их жизней. Я знаю, что природа всегда берет свое, но мне всегда сложно смириться с любой утратой. Я с нетерпением жду того времени, когда такие дети не будут рождаться на свет.
– Я не должен был заставлять вас говорить об этом, – с сожалением произнес Иэн. – Не знаю, как я со всем этим справлюсь.
– Вам и не нужно. Вы можете просто вернуться домой и обо всем забыть.
– Сомневаюсь, что это возможно. Теперь я столько всего знаю, что вряд ли когда-то смогу обо всем забыть. – А какой еще у вас выбор, Иэн?
Он вздохнул.
– Понятия не имею. Но я не могу обо всем рассказать Эмме. Это точно. Она не переживет такие новости Лучше пусть считает, что Дэвид родился мертвым.
Энн согласно кивнула.
– Вы все мне рассказали? – поинтересовался он.
– Да, больше ничего не осталось.
– Тогда я пойду, – сказал он, вставая с дивана. – Мне нужно обо всем подумать и решить, что делать дальше.
– Оставьте это все в прошлом. Живите своей жизнью.
Иэн сделал несколько шагов в сторону двери, но внезапно остановился.
– Дэвид похож на меня?
– Да, он определенно ваш сын, – ответила Энн. Она немного помолчала, а потом добавила: – Хотите взглянуть на него перед уходом? Это не страшно, но все же поможет залечить душевную рану. Посмотрите, что он не чудовище, как считают многие, а всего лишь ребенок, которому нужны любовь и забота.
Иэн несколько секунд колебался, но потом кивнул. – Да, – тихо согласился он. – Это может помочь. Энн повела его наверх. Иэн шел следом, испытывая смесь трепета и страха. Правильное ли это решение? Не будет ли лучше последовать совету Энн – уйти и постараться обо всем забыть? Поможет ли встреча с Дэвидом или станет только хуже? Он не знал.
Они остановились у спальни в задней части дома. Дверь оказалась заперта снаружи.
– Это необходимо? – обеспокоенно спросил Иэн.
– Да. Я не рискую выпускать детей в остальную часть дома, кто-то может увидеть их в окнах. А в этой комнате окно плотно заклеено. Достаточно одного взгляда в окно, и все вскроется.
Иэн с волнением смотрел, как Энн сдвинула засов и медленно приоткрыла дверь. Маленький ночник отбрасывал на потолок звездный узор. Внутри комната выглядела совсем иначе.
Иэн вошел внутрь. В комнате стояли две маленькие кровати, раскладушка, комод и пеленальный столик. «Обычная детская комната», – подумал Иэн. Только, конечно, это была не детская.
– А вот и Дэвид, – тихонько сказала Энн, подходя к кровати.
Иэн приблизился к женщине, которая нагнулась через ограждение кроватки, чтобы поправить одеяло. Посмотрел на спящую фигурку. Ребенок спал на боку, завернутый в одеяло, откуда торчали только голова и маленькая ручка. Тыльная сторона ладони покрыта тонким слоем пушка. На макушке тоже были волосы, но они уже отсутствовали на лице и шее. Теперь черты его лица и тела были как у обычного ребенка. Иэн почувствовал, что испытывает не отвращение, которого боялся, а сочувствие. Дэвид зашевелился во сне и перевернулся на спину. Губы причмокивали, а веки тихонечко подрагивали. «Ему что-то снится? Интересно, что именно», – подумал Иэн.
– Вы в порядке? – шепотом спросила Энн.
Иэн кивнул, продолжая рассматривать детское личико. Это его ребенок, хоть он и не такой, как другие дети. Родившийся с атавизмом. Ребенок, который не должен был появиться на свет. Ребенок, который никогда бы не испытал радостей жизни с родителями и друзьями, ведь ему осталось жить совсем немного.
Иэн проглотил подступивший к горлу комок и медленно протянул руку вперед, коснувшись лобика сына. Кожа ребенка оказалась теплой и мягкой, а не холодной и грубой, как он ожидал. Затем Иэн коснулся руки, сжимающей край одеяла. Все пальчики были хорошо сформированы, кроме большого – палец вышел намного короче, чем у обычного ребенка.
Дэвид внезапно открыл глаза, и Иэн отдернул руку. Ребенок растерянно смотрел на взрослых.
– Все в порядке, – прошептала Энн. – Не бойся, крошка. Этот человек не причинит тебе вреда.
– Он понимает? – недоверчиво спросил Иэн.
– Да, он реагирует на интонацию и мимику. Все дети так учатся понимать взрослых. Скажите ему что-нибудь, но не делайте резких движений, это может
