Она умерла как леди - Джон Диксон Карр
– Это сделал Салливан?! – насторожился Феррарз.
– Да. А телефонный провод перерезали они с Ритой. И зачем? Чтобы ни я, ни Алек Уэйнрайт не могли связаться с полицией и нам пришлось бы идти пешком до Линкомба, а то и дальше.
Мы с Алеком не самые сноровистые ходоки. Я – по очевидным причинам, а Алек – из-за тугоподвижности в суставах. Никто из нас не преодолел бы четыре мили меньше чем за два часа. Далее, из Линкомба пришлось бы дозваниваться до полиции, а полисменам – собираться и ехать в «Монрепо». По нескольким причинам, включая обморок Алека и мою задержку, полиция прибыла на место только в час ночи.
Невозмутимый Г. М. продолжал курить сигару.
Феррарз озадаченно морщил лоб.
– Да, вас задержали, – наконец сказал он, – но полиция все же приехала в «Монрепо».
– Согласен, – кивнул я и повысил голос: – Но не раньше, чем начался прилив.
Я даже не услышал, как вошла Молли Грейндж.
Вот что бывает, когда человек предельно на чем-то сосредоточен. Заметив, что рядом стоит Молли с завтраком на подносе, а за спиной у нее маячит Белла, я вздрогнул от неожиданности. Машинально взял поднос, хотя есть совершенно не хотелось, и поставил его на колени.
Видно, обе девушки не нарочно подслушали мой рассказ. Из спальни они не вышли. Напротив, не произнося ни слова, остались стоять на месте.
– В субботу вечером, в половине десятого, когда я вышел к «Прыжку влюбленных» и обнаружил, что эти двое, по всей видимости, прыгнули с обрыва, начался прилив, и вода прибывала. Я указал на это Алеку, когда тот спросил, будет ли полиция осматривать подножие утеса. Итак, насколько же поднимается вода при высоком приливе? – Тут я посмотрел на сэра Генри. – Вам это известно, поскольку Крафт сказал об этом в понедельник, по пути в мастерскую. А вы, юная леди, – взглянул я на Беллу, – тоже об этом знаете, ведь Молли упоминала о приливе, говоря о пещерах у моря. При высоком приливе вода поднимается на тридцать футов.
Да, высота обрыва – семьдесят футов. Но на пике прилива, или даже незадолго до него, опытным пловцам и ныряльщикам вроде Риты Уэйнрайт и Барри Салливана не составит труда сделать подобный прыжок.
В спальне наступила полная тишина.
Феррарз открыл было рот, но ничего не сказал. Г. М. продолжал дымить сигарой. Белла смотрела в окно, а Молли, севшая в изножье кровати, обронила вдруг: «Но…» – и замолчала.
– Вернемся к моим приключениям в половине десятого, – продолжил я. – Мне стало понятно, что эти двое, по всей видимости, прыгнули с обрыва. Это потрясло меня до глубины души. Так же, как потрясло бы Алека. Вот почему нас выбрали в качестве свидетелей.
Как я уже говорил сэру Генри, в тот момент я был слишком расстроен и не заметил ничего странного. Увидел только следы, причем хмурой ночью, в неярком свете фонарика. К тому же я не криминалист. Но все же мимоходом я отметил нечто странное. Кстати говоря, об этом рассказано в моей хронике событий. Следы первого человека были четкими и твердыми, а второй тащился следом медленнее и короткими шагами.
Но вчера, когда мы рассмотрели следы при свете дня, сэр Генри указал на несколько любопытных подробностей. Носки туфель впечатались в землю глубже, чем пятки, будто люди торопились или даже бежали. Но следы оставлены аккуратно, будто те, кто оставил их, шли в ногу и бок о бок.
Тут-то и оживилась моя подсознательная память.
Всю эту махинацию спланировали с одной целью: чтобы все сочли, будто именно эти следы я видел в субботу вечером, в половине десятого, а в час ночи их же изучили полицейские эксперты.
Снова тишина.
Молли Грейндж даже не напомнила, что стынет завтрак: тост, кофе и бекон. Она сидела на прежнем месте, положив руку на грудь и широко раскрыв глаза. С таким видом, словно вспомнила о чем-то важном.
– Книжка с загадками! – воскликнула она, а когда все взгляды устремились к ней, объяснила: – У меня дома есть книжка с загадками, и я хотела показать ее доктору Люку. Там описан случай, когда двое людей инсценируют прыжок в пропасть. Один выходит на край в своих туфлях, затем переобувается в туфли второго и возвращается задом наперед. Так могли бы поступить Рита и Барри Салливан, ведь у обрыва имеется полоска травы, где можно переобуться. Но сэр Генри сказал, что такое объяснение никуда не годится…
Она покосилась на сэра Генри. Тот, не изменившись в лице, продолжал пускать клубы дыма.
– Да, – сказал я, – именно так были оставлены первые следы. Для того чтобы обмануть меня или Алека. Ведь полисмены с ходу определили бы фальшивку.
Феррарз, сидевший с абсолютно прямой спиной, медленно поводил ладонью перед глазами, будто проверяя собственное зрение. Я заметил, что его кадык конвульсивно дернулся.
– С первым комплектом следов все ясно, – сказал он, – но откуда, черт возьми, появился второй?
Простить это Рите было труднее всего. Но в очередной раз повторю: она желала добра и только добра.
– Рита и Салливан ждали – наверное, где-то неподалеку, – когда я обнаружу фальшивые следы. Чтобы кто-то непременно вышел из дома, они оставили дверь приоткрытой, и с логической точки зрения вполне естественно, что во двор выскочил я, а не Алек. Это играло им на руку, ведь к тому времени Алек накачался спиртным до полубессознательного состояния, а свидетель, которому поверит полиция, должен быть трезв.
Я увидел следы и поверил, что они настоящие. Вернулся в дом, чувствуя себя… довольно скверно. Но не будем об этом.
– И вы по-прежнему считаете, что эта женщина заслуживает доброй памяти?! – возмутилась Белла Салливан.
Судя по виду Молли, та была в легком шоке. Жестом я велел обеим помалкивать.
– По открытой местности они безо всякой спешки добрались до «Прибежища пиратов». Все вы знаете эту пещеру. Там они заранее оставили чемоданы. Все было готово к бегству. В пещере эти двое разделись, надели купальные костюмы и вернулись на утес. «Монрепо» находится в четырех милях от ближайших соседей; в стороне от шоссе беглецы остались бы незамеченными. Добавлю, что оба были обуты.
Они дождались высокого
