Ларс Кеплер - Песочный человек
– Сядь на диван, – перебила Сага, не глядя на него.
Берни несколько раз рыгнул, сглотнул.
– Я лежу на полу и согреваю твои ноги… Я твой пес, – проговорил он и, сопя, опустился на колени. – Приказывай. Что ты хочешь, чтобы я сделал?
– Сядь на диван, – повторила Сага.
Она тяжело зашагала по дорожке. Покачивался лист пальмы. Берни подполз ближе, склонил голову на плечо и посмотрел на нее.
– Что угодно я исполню, – сказал он. – Если у тебя пот между грудей, я вытру…
– Сядь на диван, – нейтральным тоном сказал Вальтер.
Берни тут же отполз прочь и лег на пол перед диваном. Сага уменьшила скорость дорожки. Она избегала смотреть на качающийся лист и старалась не думать про микрофон с передатчиком.
Юрек стоял наподвижно, глядя на нее. Он вытер рот и провел рукой по коротко стриженным, металлически-седым волосам.
– Мы можем покинуть больницу вместе, – тихо сказал он.
– А может, я не хочу бежать, – честно ответила Сага.
– Почему?
– У меня никого не осталось.
– Никого? – тихо повторил Вальтер. – Но ведь необязательно возвращаться… к прежнему, есть места и получше этого.
– А есть и похуже.
Вальтер как будто удивился по-настоящему, но лишь со вздохом отвернулся.
– Что ты сказал? – спросила Сага.
– Я просто вздохнул. Подумал, что помню, помню место похуже. – Вальтер сонно взглянул на Сагу. – Там гудели провода высокого напряжения, гудели, и воздух вокруг них дрожал… дорога разбита тяжелыми автопогрузчиками… колеи с гнилой грязной водой, она доходила мне до пояса… но я мог открыть рот и дышать.
– Ты о чем?
– О том, что иногда люди предпочитают худшие места лучшим…
– Ты вспоминаешь детство?
– Именно так, – прошептал Вальтер.
Сага остановила тренажер, наклонилась вперед, перевесилась через поручень. Щеки горели так, словно она пробежала милю. Надо продолжать разговор без лишней настойчивости. Надо заставить Вальтера сказать больше.
– А сейчас… Тебе есть где спрятаться или будешь искать новое место? – спросила она, не глядя на Вальтера.
Вопрос был задан слишком прямо, она поняла это и заставила себя поднять голову, заставила себя взглянуть ему в глаза.
– Если хочешь, я могу отдать тебе весь город, – серьезно ответил Вальтер.
– Где я буду жить?
– Выбирай сама.
Сага, улыбаясь, покачала головой, но тут же вспомнила место, думать о котором не хотела многие годы.
– Насчет других мест… Если только дом моего деда, – сказала она. – У меня там были качели на дереве… До сих пор люблю качаться на качелях.
– Ты не можешь туда поехать?
– Мне нельзя, – ответила Сага и сошла с дорожки.
Глава 119
В мансардной квартире дома номер девятнадцать по Рёрстрандсгатан секретная группа “Афина Промахос” слушала разговор Юрека Вальтера и Саги Бауэр.
Юхан Йонссон в сером тренировочном костюме сидел за компьютером. Коринн, за письменным столом, заносила весь диалог в свой ноутбук. Натан Поллок нарисовал девять цветочков на полях записной книжки и записал: провода высокого напряжения, автопогрузчики и красная глина.
Йона просто стоял, закрыв глаза, возле динамика. Когда он услышал, как Сага упомянула деда, по спине пополз холодок. Ни в коем случае нельзя было впускать Вальтера в душу, подумал он. В памяти всплыло лицо Сусанны Йельм. Перепачканное лицо с испуганными глазами, там, внизу, в подвале.
– Почему ты не можешь поехать туда, если хочешь? – послышался вопрос Вальтера.
– Там теперь живет мой отец, – ответила Сага.
– А его ты давно не видела.
– Я не хочу его видеть.
– Если он жив, то ждет, что ты дашь ему шанс, – сказал Юрек.
– Нет.
– Это, конечно, зависит от того, что произошло, но…
– Я была маленькая и не так много помню, – пояснила Сага. – Но знаю, что постоянно звонила ему, обещала, что никогда не буду надоедать, если он придет домой… буду спать в своей кроватке, буду хорошо вести себя за столом… Не хочу говорить об этом.
– Понимаю, – сказал Юрек, но его слова почти потонули в звоне.
Раздался свистящий звук, и кто-то тяжело зашагал по беговой дорожке.
Глава 120
Юрек шагал по дорожке тренажера. Он снова выглядел сильным. Шаги были широкими, уверенными, бледное лицо – спокойно.
– Ты разочаровалась в своем отце из-за того, что он не пришел домой?
– Я помню, как звонила ему… Он так был мне нужен.
– А твоя мать… Где она была?
Сага запнулась, подумав: “Что-то я разговорилась”, – но нужно было ответить на доверие Вальтера. Это сделка, баш на баш, иначе разговор снова пойдет по поверхности. Ей, Саге, пора рассказать что-нибудь очень личное. Пока она придерживается правды – она в безопасности.
– Мама болела, когда я была маленькой… Я помню только последние месяцы, – начала Сага.
– Она умерла?
– Рак… злокачественная опухоль мозга.
– Сожалею.
Сага вспомнила, как слезы текли ей в рот, вспомнила запах нагретой телефонной трубки, свет, проникавший в кухню через запыленное окно.
Лекарства ли на нее так подействовали, или нервы, или требовательный взгляд Вальтера… Сага многие годы не говорила о болезни матери. И теперь не понимала, почему заговорила об этом.
– Просто папа… не выдержал ее болезни, – прошептала она. – Он не мог находиться дома.
– Ты, наверное, очень злишься.
– Я была слишком маленькой, чтобы заботиться о маме… Я пыталась помогать ей с лекарствами, старалась утешить ее… У нее болела голова по вечерам, и она просто лежала в темной спальне и плакала.
Берни подполз к ним и попытался обнюхать Сагу между ног. Она оттолкнула его, и Берни откатился прямо под искусственную пальму.
– Я тоже сбегу, – заявил он. – Я пойду с вами, буду кусаться…
– Заткнись, – оборвала его Сага.
Юрек обернулся и спросил Берни, с ухмылкой косившегося в сторону Саги:
– Хочешь, я усыплю тебя, как собаку?
– Простите, простите, – прошептал Берни и встал с пола.
Юрек снова зашагал по дорожке. Берни сел на диван и уставился в телевизор.
– Мне понадобится твоя помощь, – сказал Юрек.
Сага ничего не ответила, но подумала, что соврет, если скажет, что хочет бежать. Лучше пробыть в больнице до тех пор, пока не найдут Фелисию.
– По-моему, человек больше привязан к своей семье, чем любое другое животное, – продолжал Юрек. – Мы делаем все, чтобы оттянуть момент сепарации.
– Может быть.
– Ты была всего лишь ребенком, но заботилась о своей матери…
– Да.
– Она могла хотя бы есть самостоятельно?
– Чаще всего – да… но под конец у нее не было аппетита, – честно сказала Сага.
– Ее оперировали?
– Я думаю, ей только давали клеточный яд.
– В таблетках?
– Да. Я помогала ей каждый день…
Берни, сидя на диване, косился на них, время от времени осторожно ковыряя широкий бинт на носу.
– Как выглядели таблетки? – спросил Вальтер, увеличивая скорость.
– Обычные таблетки, – быстро ответила Сага.
Ее вдруг замутило. Почему он спрашивает про лекарство? Непонятно. Может, он ее испытывает? Пульс подскочил. Сага напомнила себе: ничего страшного не произошло, ведь она все время говорит только правду.
– Можешь их описать? – спокойно продолжал Вальтер.
Сага открыла было рот, чтобы сказать, что все это было слишком давно, но вдруг как наяву увидела белые таблетки в длинном ворсе коричневого ковра.
…Она перевернула пузырек и теперь ползает возле кровати, собирая таблетки…
Воспоминание было таким отчетливым.
…Она собирает таблетки в сложенную ковшиком руку, сдувает приставшие ворсинки. В руке у нее с десяток таблеток. С одной стороны каждой таблетки выдавлены две буквы в четырехугольнике…
– Белые, круглые, – сказала Сага. – С одной стороны – буквы… КО… Не понимаю, как я могла их забыть.
Глава 121
Юрек выключил тренажер и долго дышал, улыбаясь самому себе.
– Ты говоришь, что давала матери цитостатики, клеточный яд… Но ты этого не делала…
– Ну почему, – улыбнулась Сага.
– Таблетки, которые ты описываешь, – это кодеин ресип.
– Обезболивающее?
– Да. Но раковым больным не дают кодеин, им дают только сильные опиоиды вроде морфина или кетогана.
– Но я помню именно таблетки… с одной стороны надсечка…
– Да, – только и ответил Вальтер.
– Мама говорила, что…
Сага замолчала. Сердце забилось так сильно, что она испугалась, не изменилось ли у нее лицо. Йона ведь предупреждал, подумала она. Предупреждал, что ни в коем случае нельзя говорить о своих родителях.
Сага сглотнула и уставилась на вытертое покрытие пола.
Ничего страшного, подумала она и направилась к своей комнате.
Просто… так получилось, она немного увлеклась, но все время придерживалась правды.
У нее не было выбора. Не отвечать на вопросы значило бы слишком явно уходить от ответа. Сделка была необходима, но впредь она, Сага, не станет говорить больше, чем нужно.
