Ларс Кеплер - Призраки не лгут
Мысли Йоны потекли мимо свадебного венца Суммы, сплетенного из березовых корней, и наконец оказались на старом еврейском кладбище в парке Крунуберг, где его коллега, Самюэль Мендель, покоился в семейной могиле один.
Глава 101
Йона проснулся от того, что Диса, уже одетая, мягко поцеловала его в губы. На прикроватном столике стояла чашка кофе.
— Я заснул, — сказал комиссар.
— И проспал сто лет, — улыбнулась Диса и вышла в прихожую.
Йона услышал, как за ней закрылась дверь. Он натянул брюки и остановился возле кровати, задумавшись о медиуме Флоре Хансен. Его обмануло, заставив поехать к ней, именно то, что она угадала с камнем. У психологов это называется «предвзятость подтверждения». Любой человек подсознательно предпочитает учитывать информацию, подтверждающую его предположения, нежели ту, которая им противоречит. Флора несколько раз звонила в полицию с рассказами о разных орудиях убийства, но стоило ей сказать про камень — и комиссар тут же прислушался к ее словам.
Единственный след, по которому можно было двигаться дальше, вел к Флоре.
Йона подошел к большому окну и отвел в сторону тонкую белую занавеску. В сером утреннем свете еще оставалось что-то от ночного мрака. Уныло-монотонно поднималась и опадала струя фонтана на Карлаплан. Голуби медленно прохаживались у закрытых дверей торгового центра.
Кто-то уже ехал на работу.
Какое-то было в голосе и взгляде Флоры Хансен отчаяние, когда она говорила, что собирает пустые банки и бутылки в метро.
Йона на миг зажмурился, потом вернулся в спальню и взял со стула рубашку.
Медленно надел, с отсутствующим выражением на лице застегнул пуговицы.
Он ухватил было логическую связь, но в последний момент упустил. Комиссар попытался вернуться к ней, но почувствовал, что связь эта лишь ускользает все дальше.
Там было что-то, касавшееся Викки, брелока, касавшееся ее матери.
Комиссар надел пиджак и снова застыл у окна.
Видел ли он что-нибудь?
Взгляд снова упал на Карлаплан: автобус описал круг, остановился, пассажиры вышли. Поодаль старик с роллатором, улыбаясь, смотрел на собаку, обнюхивавшую мусорный бак.
Румяная женщина в расстегнутой кожаной куртке бежала к метро. Она вспугнула стайку голубей на площади. Птицы взлетели, описали полукруг и снова опустились на землю.
Метро.
Там было что-то про метро, подумал Йона и взялся за телефон.
Он был почти уверен, что прав. Надо только проверить кое-какие детали.
Он быстро набрал номер и, слушая гудки, стал обуваться.
— Хольгер.
— Это Йона Линна, — сказал комиссар, выходя из квартиры.
— Доброе, доброе утро, я…
— Мне надо спросить кое о чем прямо сейчас, — перебил Йона, запирая дверь. — Ты ведь уже посмотрел сумку, которую мы нашли возле плотины?
Он побежал вниз по лестнице.
— Я сделал снимки и составил список содержимого, а потом позвонила прокурор и сказала, что это расследование больше не рассматривается как дело первоочередной важности.
— Мне ведь нельзя прочитать твой рапорт.
— Там все равно нет ничего такого. — Хольгер пошуршал бумагами. — Я упоминал о ноже…
— Ты говорил об инструменте для починки велосипеда. Проверил его?
Йона уже торопливо шагал по Вальхаллавеген к своей машине.
— Да, эта штука заставила повозиться одного норрландца… На самом деле это оказался не инструмент, а ключ. Подходит к кабине машиниста метро…
— Он раньше висел на брелоке?
— Да откуда я…
Вдруг Хольгер замолчал: он смотрел на фотографию в рапорте.
— Ну конечно, ты прав. На внутренней стороне ушка есть блестящая потертость.
Йона сказал «спасибо» и позвонил Анье. Последний отрезок пути он пробежал, думая о словах Элин Франк: Туула таскала у других девочек всякие красивые вещицы. Сережки, блестящие ручки, монетки, гильзы от губной помады. Симпатичный брелок с голубым цветочком она отстегнула, а грубый ключ положила назад, в сумку.
— Охотники за привидениями, — игриво пропищала Анья.
— Анья, мне нужна помощь. Поговори с кем-нибудь, кто работает в туннелях в метро Стокгольма. — Йона тронул машину с места.
— Давай я лучше вызову дух…
— Это срочно, — перебил комиссар.
— Ты что, встал не с той ноги? — обиженно буркнула Анья.
Йона ехал к стадиону.
— Тебе известно, что у каждого вагона свое название? — спросил он.
— Вчера я ехала в «Ребекке», она поразительная! Она…
— Потому что, кажется, Деннис — это не имя человека, это название вагона метро. И мне нужно знать, где сейчас этот вагон.
Глава 102
Конечно, у всех вагонов метро есть номера — так же, как и во всем мире, но вот уже много лет у вагонов стокгольмского метро есть личные имена. Начало этой традиции было положено в 1887 году: вагоны городской конки называли по именам возивших их лошадей.
Йона был почти уверен, что ключ, который Викки получила от своей матери Суси, подходит к любому поезду метро, но имя на брелоке указывает на конкретный вагон. Может быть, Суси хранила в кабине машиниста личное имущество, а может, спала там.
Мать, которая всю свою взрослую жизнь была бездомной, иногда спала в метро — на станционных лавках, в поездах и на заброшенных участках в конце путей, глубоко в туннелях.
Каким-то образом мать заполучила этот ключ, думал Йона, крутя руль. Нелегко, наверное, это было. Ключ наверняка был для Суси драгоценностью.
И эту драгоценность она отдала своей дочери.
Изготовила брелок с именем «Деннис», чтобы девочка не забыла нужный вагон.
Может быть, она знала, что Викки хочет сбежать.
Викки сбегала много раз, два раза ей удавалось прятаться довольно долго. В первый из таких побегов ей было всего восемь лет; она пропала на семь месяцев. Когда ее, с сильным переохлаждением, нашли вместе с матерью в каком-то парковочном гараже, стояла середина декабря. На момент второго побега девочке было уже тринадцать. Викки пропадала одиннадцать месяцев; полиция задержала ее в районе Глобен во время серьезной магазинной кражи.
В кабину машиниста можно проникнуть и при помощи другого инструмента. Вполне хватило бы простого гаечного ключа подходящего размера.
Но даже если Викки не сумела попасть в нужный вагон, не имея ключа, все равно какие-то события ее прежней кочевой жизни должны были подсказать, где искать девочку сейчас.
Йона уже подъезжал к полицейскому участку, когда позвонила Анья и сообщила, что говорила со «Стокхольмс Лукальтрафик»:[16]
— Служащий говорит, есть вагон, который называется «Деннис», но он не ходит… серьезная поломка.
— Где сейчас этот вагон?
— Они точно не знают. Может быть, в депо в Риссне… а скорее всего — в мастерской в Юханнесхуве.
— Соедини меня, — попросил Йона и развернулся.
Колеса загремели — машина перевалила через «лежачего полицейского»; Йона проехал на красный свет и свернул на Флеминггатан.
Глава 103
Йона уже ехал по направлению к Юханнесхуву, на юг от Стокгольма, когда ему ответили. Голос в телефонной трубке звучал так, словно человек говорил с набитым ртом:
— Депо-мастерская… Челле слушает.
— Меня зовут Йона Линна, я из уголовной полиции. Вы можете подтвердить, что вагон под названием «Деннис» находится у вас, в Юханнесхуве?
– «Деннис», — прочавкал мужчина. — Номер вагона можете назвать?
— К сожалению, нет.
— Подождите, я посмотрю в компьютере.
Йона услышал, как Челле что-то бормочет себе под нос. Потом в трубке зашуршало, и Челле сказал:
— Есть один «Денниз», на конце «з» …
— Не важно.
— Ладно, — сказал Челле. Йона услышал, как он что-то звучно глотает. — Не вижу его в базе… Наверное, страшно старый… Судя по тому, что тут написано, он не ходит уже несколько лет.
— Где он?
— Да здесь должен быть… Сделаем так. Я соединю вас с Диком. Он знает все, чего не знает компьютер…
Голос Челле пропал, сменившись электронным шумом. Потом раздался голос человека постарше; при этом эхо было такое, словно говоривший находится в соборе или каком-то обшитом железом помещении:
— Дик Зажигалка.
— Я только что разговаривал с Челле, — начал Йона. — Он думает, что вагон под названием «Денниз» стоит у вас.
— Если Челле так говорит, значит, вагон и правда здесь. Могу сходить посмотреть, если речь идет о жизни, смерти и спасении отечества.
— Так и есть, — тихо заметил Йона.
— Вы в машине? — спросил Дик.
— Да.
— Не сюда едете?
По телефону было слышно, как Дик спускается по металлической лестнице.
Скрежетнула большая тяжелая дверь, и Дик, слегка запыхавшись, снова взял трубку:
— Я спустился в туннель. Вы еще тут?
— Да.
