Ларс Кеплер - Призраки не лгут
Окошко было темным, и Элин сообразила, что кто-нибудь в эту минуту мог наблюдать за ней с улицы.
Уже собравшись покинуть комнату Туулы, Элин заметила наклейку на двери кладовки. Фигурка Тигры из «Винни-Пуха».
Туула сказала, что брелок с цветком сторожит тигр.
В кладовке с крючка над старым пылесосом свисал клеенчатый дождевик. Элин дрожащими руками оттащила пылесос; под ним лежали сплюснутые кроссовки и грязная наволочка. Элин ухватила наволочку за уголок, потянула к себе и тут же почувствовала тяжесть.
Элин высыпала содержимое на пол — что-то сверкнуло, что-то звякнуло. Монеты, кнопки, шпильки, стеклянные шарики, золотистая сим-карта от мобильного телефона, блестящая шариковая ручка, крышки от бутылок, сережки и брелок — металлический кружок с голубым цветочком. Элин повернула его и увидела выгравированное на кружочке имя «Деннис».
Вероятно, именно об этой вещице Каролина сказала, что Викки получила ее от матери.
Элин сунула брелок в карман и стала складывать остальные вещи в наволочку, быстро рассматривая их. Потом она торопливо разложила вещи в кладовке, как было, вернула пылесос на место и поправила дождевик, прежде чем закрыть кладовку. Тихо подбежала к двери, прислушалась, открыла и вышла в коридор.
За дверью стояла Туула.
Маленькая рыжая девочка поджидала Элин в темном коридоре и теперь рассматривала ее, не говоря ни слова.
Глава 96
Туула сделала шаг вперед и показала Элин окровавленную руку. Лицо у девочки было бледным как бумага. Туула смотрела не отрываясь, выжидательно. Белесые ресницы терялись в темноте. Медные пряди свисали вдоль щек.
— Зайди назад, в комнату, — сказала Туула.
— Мне надо поговорить с Даниелем.
— Мы можем спрятаться вместе, — жестко произнесла девочка.
— Да что случилось?
— Зайди в комнату, — повторила Туула и облизнула губы.
— Хочешь мне что-то показать?
— Да.
— И что?
— Это игра… Викки с Мирандой играли в нее на прошлой неделе. — И Туула поднесла руки к лицу.
— Мне пора, — сказала Элин.
— Пойдем со мной, я научу тебя играть, — прошептала Туула.
В коридоре послышались шаги, и Элин увидела Даниеля с аптечкой в руках. Из кухни вышли Лю Шу с Альмирой. Туула пощупала свой затылок, и у нее на пальцах появилась свежая кровь.
— Туула, лучше сядь и посиди. — Даниель повел девочку на кухню. — Промоем рану, посмотрим, не надо ли наложить швы…
Элин осталась стоять в коридоре, дожидаясь, когда успокоится сердце. Она нащупала в кармане брелок, который дала Викки мать.
Вскоре дверь кухни снова открылась. Оттуда вышла Туула и медленно двинулась по коридору, ведя рукой по стенной панели. Рядом шел Даниель, что-то спокойно и серьезно говоря девочке. Та кивнула и направилась к себе в комнату. Элин дождалась, когда Даниель подойдет к ней, и спросила, что случилось.
— С ней — ничего страшного… Несколько раз ударилась головой об окно, стекло треснуло.
— Викки говорила про кого-то, кого звали Деннис? — тихо спросила Элин и показала ему брелок.
Даниель покрутил его в руках, рассматривая, и прошептал: «Деннис».
— Вообще я как будто слышал это имя, — сказал он, — но… Элин, мне так стыдно, но от меня никакого толку…
— Попробуйте сосредоточиться…
— Попробую, хотя я не уверен, что Викки рассказывала мне что-то, что помогло бы полиции… Она вообще была неразговорчива…
Он замолчал — на крыльце застучали чьи-то шаги, и входная дверь открылась. Толстая женщина, одетая, как в пятидесятые годы, уже запирала за собой дверь, когда заметила их.
— Вам нельзя здесь находиться, — объявила она.
— Меня зовут Даниель Грим, я…
— Вы же знаете, что в это время девочек уже нельзя навещать, — перебила женщина.
— Мы сейчас уйдем, — уверил ее Даниель. — Мы только спросим у Каролины…
— Никого вы не спросите.
Глава 97
Стоя в лифте, Йона рассматривал брелок. Лежащий в прозрачном пакетике, брелок напоминал большую монету, серебряный доллар, только на одной стороне выпуклыми буквами значилось «Деннис», а на другой был голубой цветок с семью лепестками. К верхней части крепилась массивная цепочка.
Накануне, поздно вечером, Йоне позвонила Элин Франк. Она собиралась подвезти Даниеля домой, а потом устроиться в какой-нибудь гостинице в Сундсвалле.
Элин рассказала, что Туула украла брелок из сумки Викки утром в пятницу.
— Этот брелок явно очень важен для Викки. Ей его подарила мама. — И Элин пообещала отправить брелок Йоне, как только приедет в гостиницу.
Йона несколько раз повернул пакет под ярким светом, сунул его в карман пиджака и вышел на пятом этаже.
Он обдумывал разные причины, по которым девочка могла бы получить от матери брелок с именем «Деннис».
Отец Викки Беннет неизвестен, мать родила Викки не в больнице; девочку впервые регистрируют, лишь когда той исполняется шесть лет. Может быть, все это время мать знала, кто отец ребенка, и таким образом хотела сообщить о нем Викки?
Йона зашел к Анье узнать, нашла ли она что-нибудь. Но не успел он рта раскрыть, как Анья объявила:
— В жизни Викки Беннет не было никакого Денниса, вообще не было. Ни в Бригиттагордене, ни в Юнгбакене, ни в одной из семей, где она жила.
— Замечательно.
— Я звонила даже Саге Бауэр, — с улыбкой сообщила Анья. — У Службы безопасности свои базы данных.
— Но кто-то ведь должен знать, кто такой этот Деннис. — Йона присел на край ее стола.
В ответ Анья вздохнула и со смиренным видом побарабанила по столу пальцами с длинными ярко-красными ногтями.
Йона выглянул в окно. По небу мчались большие тяжелые тучи.
— Я застрял, — просто признался он. — Я не могу потребовать протокола из лаборатории в Линчёпинге, я не могу проводить допросы, мне не с чем продолжать.
— Может, тебе стоит признать, что это не твое расследование, — тихо сказала Анья.
— Не могу, — прошептал комиссар.
Анья с довольным видом улыбнулась, и ее круглые щеки покраснели.
— Ну, делать нечего, придется тебе кое-что послушать, — сказала она. — И отнюдь не финское танго.
— Я и не думал про танго.
— Думал-думал, — пробормотала она, щелкая кнопкой «мыши». — Но вчера я записала телефонный разговор.
— Ты записываешь свои телефонные разговоры?
— Да, — невозмутимо ответила Анья.
Внезапно из динамиков компьютера зазвучал высокий женский голос:
— Простите, что я все звоню и звоню… — Женщина как будто старалась дышать спокойнее. — Я разговаривала с полицейским в Сундсвалле, и он сказал, что комиссара Йону Линну может заинтересовать…
— Поговорите со мной, — послышался голос Аньи.
— Только вы слушайте, потому что… Мне надо рассказать кое-что важное про убийства в Бригиттагордене.
— В полиции есть специальный телефон, по которому принимают информацию у населения.
— Я знаю, — быстро ответила женщина.
На письменном столе Аньи махала лапкой кошка Манэки-нэко. Йона слышал легкое пощелкивание механизма, одновременно вслушиваясь в голос женщины.
— Я видела девочку, она не хотела показывать лицо, — говорила та. — И большой камень, весь в крови. Вам нужно искать камень…
— Вы утверждаете, что видели убийство? — спросила Анья.
Послышалось быстрое дыхание женщины, а потом она ответила:
— Я не знаю, почему видела эту девочку с камнем. Мне страшно, и я устала, но я не сошла с ума.
— Вы хотите сказать, что видели убийство?
— Или что я сумасшедшая, — продолжила женщина дрожащим голосом, не поняв вопроса.
Разговор прервался.
Анья подняла глаза от монитора и объяснила:
— Эту женщину зовут Флора Хансен, на нее уже есть жалоба.
— За что?
Анья пожала круглыми плечами:
— Бриттис, которая принимает звонки от населения, устала… Флора Хансен несколько раз звонила с ложной информацией и пыталась получить плату.
— И часто она так делает?
— Она звонила только насчет Бригиттагордена… Я подумала, ты захочешь послушать это, прежде чем она снова позвонит, потому что она позвонит обязательно. По-моему, эта Флора не собирается сдаваться, она будет названивать, хотя на нее уже есть рапорт. Даже до моего телефона добралась.
— Что ты о ней знаешь? — сосредоточенно спросил комиссар.
— Бриттис сказала, что у Флоры абсолютное алиби на вечер убийства, она проводила сеанс, на котором были девять человек. Адрес — Уппландсгатан, сорок, здесь, в Стокгольме, — с довольным видом сообщила Анья. — Флора называет себя медиумом-духовидцем и утверждает, что может беседовать с мертвыми — если ей заплатят.
— Поеду-ка я туда. — И комиссар направился к двери.
— Йона, я только хотела дать тебе понять, что людям известно о расследовании, — сказала Анья с растерянной улыбкой. — И что рано или поздно мы бы получили информацию… Если Викки Беннет жива, кто-нибудь обязательно ее видел.