Слоновая кость - Мерседес Рон
В ответ он сжал челюсти с такой силой, что испугалась, казалось, жилы на шее лопнут от напряжения.
– Черт возьми, Себастьян! Да я во время того поцелуя почувствовала больше, чем со всеми парнями, с которыми была.
Его горящие огнем глаза не отрывались от меня.
– Заткнись, Марфиль.
– Почему продолжаешь отрицать? Почему боишься получить то, чего хочешь?
– Потому что никогда не сможешь дать то, чего хочу.
Теперь я знала, что такое разбитое сердце.
Замаскировала боль гневом и сделала шаг назад.
– Не бросай мне вызов, Себастьян, потому что я не отступлю.
Когда его глаза были прикованы ко мне, я сделала еще один шаг назад и, поняв, что отошла на безопасное расстояние, стянула футболку и осталась перед ним в лифчике. Вены на его шее продолжали пульсировать, и ярость в глазах превратилась в жгучее желание, когда он увидел меня в бюстгальтере и джинсах.
– Прекрати… – сказал он, когда я принялась снимать джинсы. Расстегнула первую пуговицу, и он в два шага пересек разделяющее нас пространство. Удержал меня за руку, когда я попыталась расстегнуть вторую пуговицу. – Прекрати, – повторил он сквозь зубы.
Дыхание участилось.
Тела все еще были влажными от дождя, и от близости мурашки побежали по коже.
– Не хочу останавливаться. Хочу, чтобы ты заставил почувствовать себя так же, как в тот раз. Хочу пройти весь путь до конца…
Голос сорвался в конце фразы. Никогда и ни к кому не испытывала подобного. Жаждала этого всем телом. Ожидание было почти болезненным: я мечтала о прикосновениях Себастьяна, какими бы они ни были. Что бы он мне ни дал, удовлетворилась бы этим…
– Не могу, Марфиль, – выдохнул он, все еще не прикасаясь ко мне. – Тебе не следует испытывать ко мне такие чувства…
Мои глаза вспыхнули, когда подняла голову, ища его взгляд.
– Ты чувствуешь то же самое, – тихо прошептала я. – Знаю, ты меня хочешь.
Стояла в бюстгальтере в полуметре от этого сильного, высокого и мускулистого мужчины, тело которого блестело от воды. Почему он не поцеловал меня? Почему он не давал того, чего оба хотели?
– Любой бы тебя хотел, – сказал он, глядя на мои губы. Знала, что он сдерживается, и было приятно видеть, чего ему это стоило, – Но больше не прикоснусь к тебе, – заключил он, поворачиваясь спиной и отстраняясь.
Крепко сжала губы.
– Если не поцелуешь меня, все расскажу, – сказала я, чувствуя себя самой скользкой тварью на планете. Это было слишком низко. Если бы я не была так уверена, что Себастьян хочет меня так же сильно, как я его, никогда бы не пошла на это. Но не собиралась мириться с тем, что отец снова вмешивается в мою жизнь, особенно когда встретила того, кто мог свести меня с ума всего несколькими прикосновениями.
Себастьян остановился и медленно повернулся.
– Не шантажируй меня, Марфиль, потому что это может закончиться для тебя плохо. Очень плохо.
Испугалась его взгляда, но собралась с силами и продолжила настаивать на своем.
– Разве ты не говорил, что я капризная? Возможно, ты прав. Хочу, чтобы твои губы были здесь, – сказала я, склонив голову и указывая на часть шеи, где прожилки вен выделялись на фарфорово-белой коже. И пусть голос немного дрожал, молилась, чтобы он этого не заметил. – А затем чтобы перешел сюда. Хочу, чтобы нежно укусил. Хочу, чтобы вырывал стон за стоном, пока руки делают с моим телом все, что вздумается.
Его глаза заволокла тьма и, клянусь, взгляд был страшен. Не знала, взволнован ли он или взбешен, но, когда подошел, невольно сделала шаг назад.
Врезалась в стену и занервничала, осознав, что зажата в углу.
– Возьми свои слова назад, – сказал Себастьян, упираясь обеими руками в стену.
Я задрожала от страха и… возбуждения.
– Или целуешь меня прямо сейчас, или отец узнает, что ты был очень близок к тому, чтобы вызвать у меня первый оргазм.
Его глаза вспыхнули, но видела в них недоверие к тому, что говорила. Себастьян, казалось, верил, что моя репутация в Колумбийском университете была оправдана, и я умирала от желания воплотить некоторые из этих слухов в реальность.
– Ты ступаешь на опасный путь, Марфиль.
Он был так близко, что чувствовала его аромат.
– Наши отношения с самого начала были опасными, Себастьян. Разве ты здесь не для того, чтобы защитить меня от любой опасности?
– Твоя защита стоит мне крови, пота и слез, черт возьми.
– Знаешь, что со мной происходит, когда ты так близко? – прошептала я, поднимая руку и кладя ему на затылок. Он позволил это сделать, хотя оставался неподвижным, как статуя. Лишь пульсирующая жилка на шее была единственным признаком того, что он был живым существом. – Если дотянешься до этого места, узнаешь.
Он моргнул, прежде чем ответить.
– Знаешь, что происходит со мной, когда ты пытаешься меня шантажировать? – вкрадчиво прошептал он, накрыв мою ладонь, которая лежала у него на щеке, своей. – Ненавижу тебя с каждым днем все больше.
Не успела я вникнуть в его слова, как он утянул меня в поцелуй.
Наши губы соединились – влажные, холодные, мокрые от дождя, но вскоре горячие от жадных поцелуев. Мы целовались так, будто это был наш последний раз.
«Наконец-то».
Почти услышала вздох облегчения, который оба мысленно испустили. Он прижал меня к стене сарая, и в тот момент, когда мои руки собирались погрузиться в его волосы, схватил их, крепко сжав их у меня над головой, одновременно издав предупреждающий рык.
Легко поднял меня, одновременно делая что-то волшебное языком. Что-то, из-за чего между ног полыхал огонь. Горячее тело Себастьяна накрыло меня, обещая то, что за этим последует. Казалось, сгорю заживо, если он остановится. То, как он целовал меня, черт… Еще раз доказывало, что была права. То, что между нами происходило, выходило за рамки нормальности.
Я рвано выдохнула, когда его рука схватила за подбородок, отстраняя, чтобы мог снова взглянуть на меня.
– Ты сводишь меня с ума, – сказал он, а затем облизал мою нижнюю губу и прикусил ее. – Я бы съел тебя, чтобы заставить замолчать. Ведь ты провоцируешь меня каждый час, каждую гребаную секунду каждого дня, когда я рядом с
