Слоновая кость - Мерседес Рон

Нужно было подышать свежим воздухом, очистить разум и прояснить мысли, а самое главное – постараться забыть о чертовом телохранителе.

После полуночи перелезла через балкон и спустилась вниз по стволу крепкой ивы, который всю юность служил мне своеобразной «лестницей». Пересекла задний двор, прошла мимо бассейна и направилась к конюшням. Не могла не оглянуться, чтобы убедиться, что никто за мной не следит и не заметил, что ненадолго покинула дом, чтобы побыть одной.

Конюшни были безупречно чистыми и в эти часы совершенно пустыми. Единственными звуками были только ржание нескольких лошадей и шум ветра.

Застала Филиппа дремлющим в одном из стойл справа, но он открыл глаза, заслышав мое приближение.

– Привет, красавчик. Как тебе идея прогуляться под луной? Нравится? – спросила я, сюсюкая с ним, как с ребенком, одновременно открывая дверь и ведя его туда, где хранились седла.

Когда он ответил ржанием, не смогла удержаться от смеха, но затем ощутила чье-то присутствие за спиной. Испуганно развернувшись, я схватила первое, что попалось под руку – лежащий поблизости зонтик.

Себастьян наблюдал за мной у дверей конюшни, прислонившись к деревянной раме.

Вздохнула с облегчением, когда увидела его.

– Зонт? Серьезно?

– Чего ты хочешь, Себастьян? – сказала я, поворачиваясь к нему спиной, и, взяв седло и потник, принялась заседлывать Филиппа.

– Это ты называешь «не ввязываться в неприятности»? – спросил он, наблюдая, как я седлаю лошадь.

– Не понимаю, о чем ты, – холодно ответила я. Как, черт возьми, он узнал, что я здесь?!

Он шагнул вперед, входя в конюшню, и тени полностью поглотили его: мы стояли в полутьме, между нами – спокойно ждущий Филипп.

– Думал, что ясно дал понять, что произойдет, если снова выпрыгнешь из окна посреди ночи…

Как, черт возьми, он узнал?

– Ты шпионил за мной?

Он подошел к Филиппу и погладил коня по гриве, не встречаясь со мной взглядом.

– Я не шпионю, я охраняю.

Собиралась было сесть на Филиппа, но Себастьян перехватил мою руку.

– Ты не поедешь одна в такой час, Марфиль.

Не стала вырываться из его хватки, но каждый мускул в теле напрягся.

– Я сто раз так делала.

– Отец об этом знает?

Издала короткий смешок.

– А ты своему отцу обо всем рассказывал, Себастьян?

Поняла, что облажалась, едва эти слова сорвались с губ. Себастьян был сиротой. Какая же я дура!

– Опасно выходить одной, – ответил он так, будто не расслышал последних слов.

– Я дома, здесь не опасно.

– Опасно везде.

Мы стояли всего в полуметре друг от друга. Не видела его лица, но тени делали черты более резкими и угрожающими.

– Как ты узнал, что я вылезла из окна?

Себастьян ответил не сразу.

– Камеры… у окна спальни. Видел, как ты спускалась и чуть не упала, когда зацепилась ногой за ветку…

У спальни установили гребаные камеры. Только этого не хватало!

Крепко сжала губы.

– Ты просто невозможен, – выдохнула, пытаясь вновь взобраться на Филиппа.

Мне это почти удалось, но Себастьян обхватил меня за талию и снова потянул вниз, загнав в угол между лошадью и собой.

– Ты не поедешь, – произнес он так близко к моим губам, что почувствовала его дыхание.

– Оставь меня в покое, – прошипела я сквозь зубы.

С тех пор, как увидела, как свободно он общался с отцом, и вспомнив, как холоден он был со мной и его равнодушие сегодня, когда учил защищаться, не могла не чувствовать, что меня предали. Отец будто занял мое место, и это беспокоило, если не сказать бесило. Себастьян был моим, не его… Жаждала этого. Знала, что должно быть именно так.

– Завтра провожу тебя, куда захочешь, но сейчас возвращайся в комнату.

Почувствовала, как моя грудь соприкасается с его торсом, от этого прикосновения все волоски на теле встали дыбом. Ничего не могла с собой поделать. Разве можно сопротивляться этому влечению, когда он рядом?

– Мне не спится… Разум полон фантазий… Ты и я… Голые в спортзале…

Себастьян отпустил меня и сделал шаг назад. Он поднял руку и указал в сторону дома.

– Возвращайся домой. Сейчас же, – процедил он сквозь сжатые губы.

Его тон напугал. Понимала, что упоминание того, что произошло между нами – дешевый прием, слишком низкий для меня. Те мгновения, которые мы разделили, были сокрыты в тишине, навязанной обоим, и проскальзывали лишь во взгляде или случайной ласке. Мы вели себя так, будто ничего не произошло, избегали разговоров, не упоминали о том, что случилось три недели назад, отрицая существовавшее влечение. И хотя с тех пор, как приехали, Себастьян сделал все возможное, чтобы проявлять безразличие, я не забыла, как он гладил мои волосы в самолете, пока не уснула. Если он и вел себя так, то это было из-за отца, а не из-за меня.

– Боишься, что отец узнает? – сказала я, теперь гораздо больше злясь на Себастьяна за то, что он так со мной обращался, отрицая чувства. Я это знала. Видела.

– Черт возьми, Марфиль, – почти закричал он, напугав меня. – Для тебя это игра, а для меня работа!

Никогда не видела его в такой ярости. Понимала его беспокойство – если бы отец узнал о том, что произошло между нами, каким бы незначительным это ни было, он бы его четвертовал, – но уязвляло то, что не была главным приоритетом. И от этого было еще больнее.

Вспышка молнии, предшествовавшая оглушительному раскату грома, на мгновение осветила конюшни, и лошади испуганно заржали.

– Для тебя это просто работа, для меня – жизнь. Я сделала все, о чем ты просил. После концерта больше не доставляла хлопот. Но ездила верхом по ночам сотни раз, со мной ничего не случится.

Лицо Себастьяна, освещенное молнией, казалось будто выточенным из холодного камня.

– Появляешься здесь ночью, в разгар гребаной бури, потому что для тебя это единственный способ привлечь внимание. Хочешь покататься на чертовой лошади в час ночи? Хорошо.

Больше он ничего не сказал, и я закончила седлать Филиппа.

Бросила на него неодобрительный взгляд, когда он вывел из стойла папиного жеребца и принялся седлать его.

– Что ты делаешь?

– Поеду с тобой. Либо так, либо притащу домой за волосы.

Сердито сверкнув на Себастьяна глазами, я взобралась на Филиппа. Прежде чем Себастьян смог меня остановить, подстегнула Филиппа, чтобы побыстрее убраться.

С удовольствием подставила лицо ветру, позволяя играть с волосами. Не собиралась давать Себастьяну возможность сопровождать; хотела ехать верхом, в одиночестве, ночью и, если повезет, под дождем.

Однако Себастьян быстро меня догнал, так что пришлось коснуться Филиппа шпорами, заставляя двигаться быстрее.

Но Себастьян выбрал