Демон скучающий - Вадим Юрьевич Панов
– Зависит от оснований.
– Усубов сказал, что оснований у нас не будет, и оказался прав: отпечатки на ноже принадлежат Алёне и только ей, а на её руках обнаружена кровь Ильяса. Эксперты клянутся, что оставшийся в теле нож никто не трогал, то есть не было попыток уничтожить чьи-то отпечатки. А на плече Алёны – гематома с чётким отпечатком большого пальца Ильяса.
– Получается, Алёна ударила его ножом, Ильяс схватил её и вытолкнул в окно?
– Получается так, – подтвердил Никита.
– А Эльмар на всё это просто смотрел?
– Сейчас узнаем.
– Для этого его нужно разговорить.
– Думаю, он обязательно что-нибудь расскажет, иначе бы не согласился на встречу.
– Адвокат будет?
– Да.
– Значит, они что-то придумали.
– Именно. – Гордеев бросил взгляд на навигатор. – Есть ещё кое-что: на лице Ильяса обнаружена слюна. В смысле, не те следы, которые могут появиться, как если бы ему кричали в лицо… Эти следы тоже есть. А именно…
– Плевок, – подсказал Вербин.
– Да, – кивнул Никита. – И предположительно, это слюна Эльмара.
– Быстро вы проводите экспертизу.
– Я ведь сказал, что Ильяс был большой шишкой, – напомнил Гордеев. – В Смольном топают ножками – у нас люстры на потолке качаются. Люди всю ночь работали не покладая рук.
А окажись убитый обычным человеком, результаты были бы, в лучшем случае, дня через три. А брат убитого провёл бы это время под стражей.
Ещё один взгляд на навигатор:
– Приехали. Дом должен быть где-то здесь.
Но правильнее, конечно, называть его особняком: большое трёхэтажное здание с трудом помещалось на участке, производя впечатление излишне массивного и чересчур помпезного строения, даже в ряду себе подобных – на этой тихой улице стояли только богатые дома, а въезд перегораживал шлагбаум. На территорию особняка машину полицейских не пустили, попросили припарковаться на гостевой площадке слева от шлагбаума. На крыльце их встретил плотный, улыбчивый брюнет в джинсах, белых кроссовках и вязаном джемпере. Представился адвокатом Усубовым и проводил в большую гостиную, где полицейских ожидал хозяин особняка. Внутри, как и предполагал Феликс, наблюдались мраморные полы, венецианская штукатурка, хрусталь, резная мебель и позолота где только можно – вкус у братьев Имановых оказался схожим. В холле гостей встречал большой парадный портрет Эльмара и Алёны. В гостиной висели два отдельных: слева и справа от камина.
– Господин Иманов, Эльмар Надирович.
Хозяин ждал посетителей в кресле, увидев их, подниматься не стал. И даже после представления Усубова не обозначил желания протянуть для рукопожатия руку. Продолжил сидеть, как сидел.
В ответ Феликс коротко бросил: «Майор Вербин», – и без спроса устроился на стоящем напротив кресла диване. Гордееву пришлось повести себя так же. Если Иманов и Усубов оказались задеты поведением полицейских, они этого не продемонстрировали. Адвокат уселся в соседнее с Имановым кресло, а Эльмар задумчиво произнёс:
– Алёна хотела жить именно здесь, недалеко от Петергофа. Я не считал это удобным, но исполнил её желание. Я её баловал. – Пауза. – Рассказал, чтобы вы понимали наши отношения. И поняли, что я сейчас испытываю.
– Мы постараемся не затягивать, – пообещал Гордеев.
– Будем признательны, – сухо обронил Усубов.
– В первую очередь нас интересует, что произошло вчера. Изложите, пожалуйста, вашу версию событий. Конечно, только тех, в которых вы принимали непосредственное участие.
– С какого момента?
– Как посчитаете нужным.
Иманов бросил взгляд на адвоката, тот коротко кивнул, словно подтверждая, что всё идёт по плану, и хозяин особняка начал рассказ:
– Я уехал на работу приблизительно в десять утра, в это время Алёна была в нормальном настроении. Даже, наверное, весёлом настроении и много шутила, потому что вечером нас ждали в гости. Мы договорились созвониться после обеда и окончательно решить, где встретимся: в гостях или у меня в офисе. Я уехал… – Иманов потёр левой рукой шею. – Потом, как я понимаю, что-то случилось, Алёна спешно собралась и поехала в город. Не в той одежде, в которой должна была быть вечером, в обычной. Позвонила мне. Была очень расстроена в этот момент, даже, наверное, на грани истерики. Сказала, что мы должны срочно встретиться у дома брата. Я был недалеко, приехал почти сразу… Я вчера сам был за рулём, без водителя… Решил покататься… И мы с Алёной встретились.
Его речь становилась всё более и более медленной, видимо, Иманов действительно переживал. Или нервничал. Или недостаточно хорошо выучил текст.
– Алёна Олеговна сказала, зачем ищет встречи с вашим братом? – мягко перебил Иманова Никита.
– По личному делу, о котором я бы не хотел распространяться.
– Эльмар Надирович, хочу напомнить, что мы имеем дело с убийством или, вполне возможно, с двойным убийством.
– К которым мой клиент не имеет никакого отношения, – вступил в разговор Усубов. Он или знал, или не сомневался в результатах экспертиз и выводах криминалистов.
– Эльмар Надирович – единственный свидетель преступления.
– И мой клиент готов честно рассказать всё, что видел. Чему был свидетелем.
– Я должен знать, с чего началась ссора.
– Зачем?
– Чтобы решить, мог ли ваш клиент принимать в ней участие.
– Вы расследуете ссору или убийство?
– Это связанные события.
– К убийству мой клиент не имеет отношения. И мы будем ходить по кругу, пока вам не надоест.
– Алёна сказала, что брат её оскорбил, – подал голос Иманов.
Судя по спокойствию адвоката, это была запланированная реплика, приготовленная на случай, если полицейские станут давить сильнее ожидаемого.
– Алёна Олеговна уточнила, как именно Ильяс Надирович её оскорбил?
– Нет.
– Вы спрашивали её об этом?
– Нет.
– Почему?
– Моя жена спокойная, уравновешенная женщина, но ни во время телефонного разговора, ни при нашей встрече она такой не была. Честно говоря, я вообще не помню её такой… – Иманов на мгновение сбился. Не хотел, машинально получилось, под влиянием эмоций, которые он тщательно скрывал. И коротенькая пауза сказала Феликсу, что некоторое время назад Эльмар уже видел жену в подобном состоянии. Впрочем, было бы странно, если Эльмар и Алёна спокойно прошли через то, что им довелось пережить. – Я решил оставить расспросы до встречи с братом.
– На записи с домовых камер отчётливо видно, как Алёна Олеговна о чём-то вам рассказывает, причём весьма эмоционально.
– Она ругалась.
– Вы мрачны.
– Я должен был улыбаться? Родной брат крепко поссорился с моей любимой женой… Вы видите повод для веселья?
– Во время разговора вы смотрели видео на телефоне Алёны Олеговны. Кстати, мы не смогли найти телефон.
– Возможно, его украл кто-то из прохожих, – предположил Иманов. – У Алёны был очень дорогой телефон.
– Он мог пережить падение с пятого этажа?
– Откуда мне знать?
Гордеев посмотрел на Феликса, который до сих пор помалкивал, увидел едва заметное пожатие плечами и вновь повернулся к хозяину особняка.
– Извините, что я вас перебил, Эльмар Надирович, пожалуйста, продолжайте.
– Мы поднялись в квартиру брата, и Алёна… Алёна сразу начала скандалить. Я был так изумлён, что плохо помню, что именно она кричала. В основном это были оскорбления, в том числе очень грубые. А брат держался так, словно действительно виноват. И это меня окончательно смутило… – Иманов нервничал, но его волнение было вызвано не опасениями, что его в чём-то уличат, а тяжестью воспоминаний – это полицейские и видели, и понимали. – Брат иногда смотрел на меня, ждал поддержки, а когда понял, что не дождётся, стал очень зло отвечать Алёне и один раз даже замахнулся на неё. Тут я не выдержал, отбил его руку и начал ругаться. Не помню деталей, но я кричал что-то о том, что он обязан уважительно относиться к моей жене. Мы все были на взводе, очень сильно раздражены и, наверное, поэтому я не заметил… – Иманов выдержал продуманную паузу. – Я только потом осознал, что, пока мы с братом ругались, Алёна сходила на кухню, взяла нож, вернулась и ударила брата сначала в спину, а потом, когда он повернулся – несколько раз в живот. Я не помню, сколько именно – в этот момент брат стоял ко мне спиной и… – Эта пауза была не продуманной, а естественной, очень искренней. – …И толкнул Алёну в окно. Я думаю, это получилось инстинктивно, брат защищался.
– А вы? – очень мягко спросил Никита.
– Я оторопел.
– Мой клиент находился в состоянии аффекта, – быстро, но не скороговоркой добавил Усубов.
– Почему вы не помогли брату? –
